— Позже, — прервал его начальник. — Обязательно поговорим, но позже. Сейчас мне надо свести тебя с нашим программистом, ты с ним будешь часто пересекаться по работе. Он должен лично под роспись сообщить тебе все необходимые пароли и настройки «личного кабинета», без которого ты не сможешь ни один отчёт отправить. Пошли, — Макар Степаныч уже шёл быстрым шагом по коридору, Сыроежкин еле поспевал за ним. — Заходи, Сергей Палыч, знакомься, — Гусев открыл своим электронным ключом железную дверь и жестом пригласил Сыроежкина войти.

Дальше порога Сергей Палыч пройти так сразу не смог. Ноги отказали. И дыхание тоже стало подводить. Вместе с сердцем. Программист сам выскочил из-за мониторов и подбежал к застывшему статуей Сыроежкину. Обнял и сильно прижал к себе, целуя в висок.

— Ну, я думаю вам пятнадцать минут хватит на всё-про всё, включая рабочие вопросы. Я тебя, Сергей, жду у себя в кабинете для дальнейшего инструктажа и покажу рабочее место, — Гусев всё это время стоял, прислонившись к косяку и с довольным видом наблюдал трогательную сцену. — Обед, если не забыли, в двенадцать ноль ноль, тогда и пообщаетесь, у вас целых тридцать пять минут будет.

***

Уже вечером, лёжа в кровати, усталый и счастливый Сыроежкин, обнимая своего любимого друга, решился задать ему интересующий с некоторых пор вопрос:

— Эл, расскажи о себе. Кто ты на самом деле? — про своё настоящее прошлое Серёжа рассказал Элеку ещё в обед. Стыдясь и краснея, но ничего не скрыв от двойника.

— Всё, что я тебе рассказал про себя ещё в школе, в принципе, правда. Но есть одна деталь, о которой я боюсь сказать тебе даже сейчас, — Эл заметно нервничал, даже руки немного дрожали.

— Ну что ты мне такого можешь сказать страшного, ты же не маньяк-убийца, — Сергей ласково потрепал близнеца по волосам. — Я буду любить тебя в любом случае.

— Серёж, я… я — не человек, — выдохнул Громов.

— А кто ты, чайник, что ли? — улыбнулся Сергей.

— Андроид. Машина нового поколения. Биоробот. Искусственно созданный на основе твоей ДНК (не спрашивай, как профессор её заполучил — я не знаю) биологический организм с кучей электроники внутри. Дополненный механизмами на основе специальных сплавов и полимеров. Этим объясняются мои повышенные по сравнению с обычным человеком физические возможности и умственные способности. Меня создали двенадцатилетним ребенком с целым набором предустановленных программ, без которых я не мог функционировать. Мой человеческий мозг по началу являлся лишь дополнительным процессором, расширяющим функции электронного. Когда я осознал себя, моим единственным желанием стало быть как другие люди. Стать человеком. Только я не знал как это осуществить. Я не испытывал никаких эмоций, человеческих чувств. Только просчитывал чужую реакцию и строил прогнозы относительно её вероятности. Получалось плохо. Я не понимал людей и не мог с ними нормально общаться. Один раз даже сбежал от профессора, чтобы быть ближе к другим людям и хоть так попытаться их понять. Но к вечеру того же дня вернулся — мне ни с кем не удалось установить контакт — меня игнорировали, а проявить настойчивость я побоялся. Да, сейчас я понимаю, это был именно страх быть отвергнутым. Но тогда я не мог определить то, что чувствую.

— Значит, какие-то чувства у тебя всё же были, — заметил поражённый рассказом Сергей.

— Да. Были. Слабые, но были. Просто я не мог их правильно воспринимать и интерпретировать. Поэтому для меня их как будто и не было.

— Как же ты жил, Эл?.. Всё время дома сидел? — не укладывалось в голове у Серёжи.

— Практически. Ну, летом на даче у профессора гулял. Там закрытая территория. А так, да, общался только с профессором и с Машей — его подругой и ассистенткой. В школу не ходил, учился дома. Вуз я тоже заочно окончил.

— Но с ними-то ты нормально общался?

— Это профессор с Машей приспособились меня понимать, я их — с трудом и не всегда.

— Слушай, а чего профессор ещё одного тебя не сделал? Вам бы вдвоём веселее было, — решил как-то разбавить слишком серьёзный разговор Сыроежкин.

— Он пытался. Не получилось. Но я не был совсем бесполезен, ты не думай, Серёжа, — решил вдруг оправдаться не известно за что Элек. - Я работал. Освоил программирование в нескольких областях. Правда работать как все, я не мог — с заказчиками и начальством надо искать общий язык. Задания мне давали профессор и Маша, фактически я подрабатывал в их же НИИ, но напрямую контактировать с коллективом и руководством программного отдела был не способен.

— А как ты в «Повторную жизнь» попал?

— Когда мне было двадцать два года по человеческим меркам, профессор умер. Очевидно, у меня тогда случилась депрессия, если это слово можно применить к моему тогдашнему состоянию. Я не выходил из комнаты, только выполнял задания, которые мне Маша давала. И почти с ней не разговаривал. Она мне еду носила. Мне же не только электроэнергия требуется (у меня, кстати, аккумуляторы стоят — их ещё лет на 50 хватит). И следила, чтобы я мыться ходил. Вот примерно четыре года в таком режиме и прошло. А потом Маша испугалась. Что же со мной будет, когда не станет и её. И обратилась в Лабораторию «Повторная жизнь». Она входит в состав большой транснациональной корпорации, с которой сотрудничает и Машин НИИ. Лаборатрия как раз занималась тестами своей новой программы реабилитации не вписавшихся в современный мир людей, но обладающих каким-либо полезным обществу потенциалом. Меня взяли и поместили в известную тебе школу. Я целый год проучился там, но результаты были весьма незначительны. Эксперимент почти провалился. Тогда твоему нынешнему начальнику, Макару Гусеву, пришла идея найти мой генетический прототип и как-нибудь нас свести. Он почему-то верил, что только ты сможешь меня… сделать человеком. К счастью для меня, ты оказался типичным неудачником, готовым рискнуть и ввязаться в авантюру в обмен на перспективу трудоустройства и оплату долгов. Но всего этого я тогда не знал. Просто увидел тебя, и меня к тебе потянуло. Как магнитом. А дальше ты знаешь. Боюсь, я не просто влюбился в тебя. Я не могу нормально функционировать когда тебя нет рядом. Я — твоё дополнение и без тебя не существую как человек. Прости… вот такой вот у тебя ущербный любовник, — Элек закончил свою речь и уткнулся носом Серёже в шею.

— Эл, — прошептал Серёжа, обнимая своего близнеца, — мой Эл… Я всегда буду рядом…

— Помнишь, ты спрашивал, как моё полное имя?

— Конечно. Как?

— У меня человеческие документы. Там я — Электрон Викторович Громов. Родился в один день с тобой. А профессор с Машей всегда называли меня Электроник. Вот так.

— Всё равно, ты — мой Эл, и я люблю тебя! — Серёжа крепче прижал к себе любимого и поцеловал в макушку.

***

Лето подходило к концу. Скоро Сергею должны были дать его первое настоящее задание — девушку, точнее молодую женщину, которая ни на одном месте не могла долго проработать, всё время оказывалась в центре конфликтов с коллегами.

— Эл, мне на целых девять месяцев придётся опять изображать одиннадцатиклассника, — подмигнул Громову Серёга, когда они вошли к себе в квартиру после рабочего дня. — Ты как, готов совращать малолетку?

— Серёжа! Ты сам кого хочешь совратишь, даже робота, вон, умудрился, — Элек повалил любовника на кровать и принялся демонстрировать своё утверждение наглядно.

— Эл, давай, пока я ещё на свой возраст выгляжу, в ресторан сходим, — отвлекшись на минуту от ласк и поцелуев, предложил Сергей.

— Давай. Только завтра, сегодня ты не сможешь, у тебя сил не хватит, — деловито согласился Громов, стаскивая с Сыроежкина последний предмет нижнего белья.

***

Маленький уютный ресторанчик с тихой музыкой, достойной кухней и гуманными ценами на алкоголь приютил этим вечером не одну влюблённую пару. За соседним с Сережиным и Эла столиком мило ворковала ещё одна парочка, состоящая из людей, которых Сыроежкин меньше всего ожидал здесь увидеть, да ещё и друг с другом. Макар Степанович Гусев таки добился внимания своей пассии и судя по довольному и расслабленному виду выгуливал он её, вернее, его, далеко не в первый раз. Он что-то говорил своему визави низким грудным голосом по поводу прошлой ночи, то и дело касаясь его руки в полумраке заведения, а на него влюблёнными глазами смотрел… Витя Смирнов.