— Нет, не о «Подземке». — Джоанна шагнула к ней ближе и взяла её за руку с Пип-боем, а затем переключила его на меню карты и указала на определённое место. — Я говорю о той единственной силе, которой боится Братство. Об Институте.

Жадин резко выдернула свою ладонь и пошатнулась, а затем гневно воззрилась на неё в ожидании изъяснений. Джоанна вздохнула: началось.

— Я осталась в Содружестве не просто так. Около полторы недели… меня похитили. Вернее, добровольно-принудительно попросили последовать за ними. Так я оказалась там — внутри Института.

Женщина на несколько секунд перевела дыхание, пока Жадин всё так же молча шагала рядом с ней и не произносила ни слова.

— Увиденное внутри меня поразило, ведь осознать то, что на фоне такой разрухи поверхности группа учёных смогла воздвигнуть подобный этому громадный комплекс… было довольно сложно. Но всё же я ни на секунду не забывала о том, что была похищена и попала к ним в плен. А затем меня вызвал к себе Отец Института.

Уильямс почти никак не выдала себя при упоминании её сына — лишь заиграли желваки на скулах от таимого внутри гнева, если Джоанна вообще сумела правильно истолковать её эмоции.

— Я была полна самых мрачных предположений, пока шла к нему. Но оказалось же, что всё дело вовсе меня не касается. Отец хотел поговорить со мной о тебе.

— О, я догадываюсь, что же он тебе такого поведал, — процедила Жадин. — Хотел, чтобы ты склонила меня на их сторону, я права? Типичная уловка Института.

— Можно сказать и так. Однако же… Ты не рассказывала, что он собирался оставить тебе своё наследие…

— …потому, что оно мне не нужно!

— …а ведь это всё меняет, Жадин! Только подумай, что окажется в твоих руках.

— Куча сумасшедших учёных, взращённых им же самим, вот кто. Думающих лишь только о том, чтобы придумать ещё более изощрённый эксперимент… способ издёвки над жителями Пустоши. Хотя после их синтов чему-то ещё сложно будет с этим тягаться.

— Но ты видишь только одну сторону монеты. Рассмотри ситуацию под другим углом — и ты заметишь, что же на самом деле скрывает в себе Институт. Даже если взять на рассмотрение их кошмарные опыты, сам факт того, что они отважились на это… даже не так — собрали всё необходимое, дабы воплотить в жизнь. Уже такое свидетельствует о том, какая же неограниченная сила у них в руках. Сейчас, увы, использующаяся во зло.

— Мне не нравится то, куда ты клонишь, — процедила Жадин, но всё же не останавливала её речь.

— Твой сын… он натворил много чего, и я отчётливо понимаю твоё отношение к нему и почему тебе претит всё его наследство. Даже вообразить то, что твою плоть и кровь отобрали, дабы взрастить в прагматичного и холодного руководителя этой же организации, сложно — уже не говоря о том, чтобы поверить в это. Но на твоём бы месте… На твоём бы месте я думала бы также. Я не смогла бы простить Институту полностью разрушенную жизнь. И я не простила. Моего Нейта уже не вернуть. Как и твоего мужа. И сына, которым ты бы хотела его видеть. Но в этом и наша слабость, Жадин. Мы простые смертные женщины, которые не могут отрешиться от всей той боли, обрушенной три года назад и навсегда повернувшей стрелки компасов наших жизней в другом направлении. Мы прошли столько всего — посмотри хотя бы на меня — но ненависть к Институту до сих пор гнездится здесь, — Джоанна положила ладонь себе на грудь. — И она двигала тобой все эти годы, воспламеняла изнутри и толкала вершить невозможное. Но пришло время остановиться. Поднять голову и посмотреть выше за институтские деяния. Ведь как бы тебя не терзало им содеянное, открывающиеся горизонты…

— То есть по-твоему я — эгоистка? — сквозь зубы произнесла Стоодиннадцатая.

Тем временем они дошли до покосившегося домика лесного рейнджера и остановились у него, чтобы осмотреть.

— Ты самый альтруистический человек, которого я только встречала на пустошах, Жадин. И только ты сможешь сделать то, что неподвластно простому обывателю. Отречься от всех своих идеалов. Переступить через себя. Шагнуть в пропасть — навстречу содружественному монстру, мучавшему все эти земли уже сколько лет. А затем покорить его и забрать всё могущество себе. И обратить в нужное русло.

— Но почему… — Уильямс запнулась и с ненавистью посмотрела ей в глаза. — Почему… чёрт возьми… именно я? От чего я должна жертвовать… опять жертвовать всем… только ради того, что безумный старик провозгласил себя правителем Содружества и решил передать мне этот титул? И именно тогда, когда моя жизнь только-только начала налаживаться. А я вновь должна загубить себя. Почему же «избранной» можешь быть не ты? «Образец номер три», как он говорил.

— …и провальный по всем фронтам.

Предводительница минитменов фыркнула, а затем внезапно потянулась к своему клинку революционера, заставив Джоанну повторить её действия. Оу. Значит, она решила сражаться, раз услышанное разозлило её не на шутку.

— О, неужели? — выкрикнула Жадин, сделав выпад, но «Сердцеед», сидящий в ладони как влитой, ловко парировал этот удар. — Да твоя же жизнь просто… просто показалась мне курортом по сравнению с моей! На тебе не было обязательств! Ты не металась по всем закоулкам пустошей в поиске своего сына! Ты не поднимала с нуля силы минитменов — хотя могла помочь с этим! — чтобы хоть как-то обезопасить жизнь в Содружестве и позаботиться о нищих фермерах. И тебе не приходилось вырезать толпы синтов во главе с охотниками! Ты лишь вернулась назад и могла жить, даже любить как тебе только хотелось. А меня всего этого лишили. И после этого ты называешь себя неудачей Института, Джоанна?!

Их клинки вновь скрестились, но на этот раз преимущество было у миссис Джексон. Все ещё не веря, что она должна сражаться с Жадин, верной Жадин, почти что единственным человеком Содружества, принявшем по возвращению её такой, какой она есть, Джоанна отбила очередной выпад Уильямс, а затем твёрдо произнесла:

— Да. Именно поэтому. Просто посмотри, к чему же всё это привело. Я не смогла поднять с пепла ни одного поселения. Не вернулась бы назад из Светящегося моря. Сражение хоть с одним охотником тут же привело бы к моей смерти. Я влезла в такие тёмные дела, что пустила свою жизнь под откос. А как только это случилось, тут же предала всех, кого только знала, и сбежала с воздушными пиратами. Я недостойный человек, Жадин. Всего лишь резерв. Ведь ставки были сделаны вовсе не на меня, а на женщину, стоящую прямо передо мной. И ты с гордостью смогла преодолеть все ловушки и подножки, которые только наставил на твоём жизненном пути Институт, чтобы доказать одно — только ты имеешь честь возглавить его.

— О, да конечно! — Жадин вновь перехватила инициативу и загнала её к стене домика, но наученная горьким опытом борьбы с охотником, Выжившая увернулась и ушла от атаки в сторону, ступив несколько шагов назад.

— Подумай сама! Кто смог буквально возродить из пепла минитменское движение? Отбил обратно Замок? Завоевал назад неприступный Квинси? Уже не говоря о том, что людям благодаря чьей-то помощи стало дышаться гораздо вольней. Это всё ты, Жадин. Только подумай о том, как же можно обратить могущество Института для их выгоды. Ты ведь видела, что они могут. Заново озеленить Пустошь. Воссоздать фауну прошлых веков. Но вместо этого они начали играться в богов и принялись населять земли своими чёртовыми синтетическими людьми. Разве это должно не прекратиться? Разве кто-то не должен их остановить? И направить в нужное русло? Только тебе и подвластно это.

На несколько мгновений Уильямс перестала атаковать её, задумавшись о смысле услышанного. Но особо поразмышлять не успела: их шум-таки привлёк здешних обитателей и на них ринулся целый рой мутировавших насекомых. Тут же сгруппировавшись, женщины стали спина к спине и достали своё оружие, Джоанна — револьвер, Жадин же — модифицированный пистолет с глушителем.

— А черти б их побрали, специально же не брала с собой весь арсенал в надежде, что никого не встречу, — проворчала она, снимая оружие с предохранителя. — Так, Джоанна, ты со своим суперкрутым глазом берешь на себя дутней, я же займусь гнусами. Только не подпускай их слишком близко!