Отложив её, Анна подняла голову и не поверила своим глазам — возле неё стоял Закари, робот-механик братьев Беннетов. А он-то что здесь забыл?

Вопрос женщина задала вслух вместо приветствия, и робот простодушно ответил:

— Да вот, уже как два года с Гарриет перебрались сюда.

Гарриет. Шляпница, программы характера которой переписывали столько раз, что она уже начинала сбоить.

Болтать с ним не хотелось, но тот стоял, словно ждал чего-то, поэтому Анна задала первое, что в голову пришло:

— Почему же?

— Как, миссис? Вы не знаете? — Похоже, о её долгом отсутствии Закари не догадывался. — После того, как Литрис… не вернулась, Беннеты решили сделать Гарриет новой искательницей. А её системы бы точно этого не выдержали. Поэтому мы решили и сбежать сюда.

— И как сейчас Гарриет?

— А хотите, я сейчас вас проведу к ней? Думаю, она будет рада увидеть вас.

«Не думаю», — подумала Анна. Никто в Содружестве уже не хотел видеть её. Она пожала плечом, что робот немедленно воспринял как согласие. Пришлось встать и последовать за ним.

Они долго блуждали по всяческим закоулкам, пока наконец-то не пришли к какому-то захудалому дому и начали спускаться к его подвальному помещению. Двери на входе не было, вместо неё — неплотный полог из каких-то длинных тряпок, которые Закари придержал, пуская Анну вперёд.

— Гарриет, к нам гостья! — торжественным голосом провозгласил он.

Шляпница тут же отвлеклась от своей работы, обернулась и, завидев, кем была их посетительница, поспешила к ней.

— Миссис Джексон! Я столько лет вас не видела!

Анна кивнула и осмотрела её. Без надзора Литрис выглядела Гарриет куда хуже — искусственные волосы растрепались, одежда местами была рваной и испачканной. Зато новая шляпка на голове — идеальной. Относительно.

— Садитесь, садитесь! — Закари подвинул к ней на середину комнаты табурет. Затем, проследив, как Выжившая исполнила его просьбу, проговорил: — Вот так мы живём. Небогато, но как есть.

Анна оглядела помещение. По правую руку от неё была мастерская шляпницы в идеальном порядке, где та и занималась изготовлением головных уборов. Правда, из подручных материалов, ведь новые по известной причине ей искательница не поставляла. Выглядели они, мягко говоря, странно и слишком вычурно. Явно не для жителей пустошей. Неудивительно, что их было тут много: они складировались все два года, оставаясь на полках и манекенах без какого-либо спроса. Слева же Закари установил себе стол механика. Заметив, что Анна смотрит в эту сторону он не без гордости произнёс:

— Я вот всё это время занимаюсь починкой всего, что принесут. Правда, в большинстве случаев сам прихожу на вызов. Но иногда случается, что тащу заказы сюда. Мы с Гарриет пытаемся насобирать крышечки ей на магазин.

— Магазин? — переспросила Анна, не веря в услышанное. Уж для жителей Добрососедства-то? Добрососедства?

— Да! — ответила ей Гарриет и тут же спохватилась. — Ой, простите наши манеры, миссис Джексон! Вы, наверное, голодны? А я не могу ничего вам предложить.

— Я поела. — Обстановка явно не располагала на долгое пребывание здесь. Анна искала предлог поскорее удалиться отсюда, чтобы больше не видеть эту имитацию человеческой жизни от роботов, но всё никак не могла его придумать. Да, в отличие от её предыдущих встреч со старыми знакомыми, никто не сокрушался от того, какой она стала и как её потрепала Пустошь. Казалось, роботы даже и ничего не заметили. Неизвестно было, что из этого пугало больше. Ясно только одно: ещё немного — и она не выдержит. Нервно вцепившись пальцами в табурет, Анна попыталась было успокоить себя мыслью, что скоро она отсюда уйдёт, но предательская дрожь в коленях всё никак не унималась.

Неожиданно Выжившую посетила мысль, что, возможно, с ней что-то не то. Ведь сейчас ей следовало бы радоваться, что её приятели смогли сбежать и зажить свободной жизнью, а не роботов-слуг. Вместе с ними смеяться, вспоминая весёлые моменты, перемерять сотни шляпок Гарриет и позволить ей найти самую подходящую для неё. Расспросить, как отразилась на чокнутых учёных потеря их искательницы… А вместо этого она сидит и пытается придумать предлог, чтобы сбежать отсюда. Хотя изначально её встретили дружественно и, как смогли, гостеприимно.

Анна знала, что она изменилась. Много раз менялась. Но никогда, словно обухом по голове, её не ударяли мысли о том, кем-таки она стала. Бессердечной, хладнокровной, абсолютно невосприимчивой ко всему. Айсбергом, только дрейфующим по волнам судьбы. И похоже, ей нужна помощь.

Но просить её было у некого.

Тем временем Закари отвлёк её от мыслей новым неожиданным вопросом:

— А как там поживает мистер Валентайн? Мы не видели его с тех пор, как сбежали от Беннетов… — Анне стало ещё хуже. Она побледнела, что не укрылось от внимания самих роботов, тайком обменявшихся взглядами.

— Я не знаю, — выжала она из себя.

— Как? Вы давно не виделись? Он ушёл на какое-то задание?

— Я не знаю, — ещё тверже произнесла Анна и поднялась.

Кажется, Гарриет поняла, что случилось, но Выжившая больше не хотела развивать эту тему. Она подняла свою оставленные на полу винтовку и набедренную сумку, закрепила их, а затем, вздохнув, задала вопрос:

— Девушка… Вы не видели светловолосую девушку тут? С татуировкой под глазом?

Роботы покачали головами, и Анна поспешила покинуть их, не прощаясь, как всегда. Значит, оставался только «Третий рельс». О случившемся она старалась не думать. Как и о мыслях, не вовремя вторгшихся тогда в её сознание.

Под мелодии певицы Магнолии, что всё так же неизменно оставалась тут, но, похоже, пополнила репертуар, Анна подошла к роботу-бармену. Действуя напрямик, она вывалила перед ним горсть крышек.

— Девушка. Молодая. С татуировкой. Под глазом, — отчеканила заученный текст, уже следуя манере изложения самой Америки.

Бармен отложил в сторону стакан, который как раз полировал — хотя тому не поможет никакая уже полировка — и задумчиво уставился всеми тремя своими глазами-мячиками.

— Я пару раз видел её. Но в разговоры посетителей никогда не вмешивался. Спросите в Эр-Джея, он всегда тут сидит, — с чопорным британским акцентом произнёс робот и махнул манипулятором к одному из столиком в тени, где, сгорбившись, сидел какой-то мужчина.

— Что он больше всего любит выпить?

Робот сделал вид, что не услышал её. Закатил глаза, Анна выложила на стойку ещё два десятка крышек, и бармен неторопливо, словно его отвлекали от какого-то сверхважного задания, потянулся к полкам с алкоголем.

Через несколько минут Анна шла к незнакомцу с бутылкой виски и двумя стаканами. Остановившись возле столика, она придвинула к себе стул и уселась напротив.

— Не занято ведь было? — спросила Выжившая и поставила стакан мужчине, а затем наполнила его выпивкой, отодвинув уже пустую бутылку в сторону.

— Ну и чего тебе? — беззлобно спросил тот, которого, похоже, эта ситуация ничуть не удивляла.

— Мне сказали, что ты тут знаешь, кто и когда посещал бар. Я ищу одного человека.

Эр-Джей взялся за свой стакан и мгновенно опустошил тот. Его лицо с неухоженной бородой и крючковатым носом на несколько мгновений показалось из тени, и Анна отметила, что выглядел тот человеком, потерявшим какой-либо смысл, и явно заседал в этом баре каждый вечер.

В очередной раз Выжившая описала ему Америку, и мужчина задумчиво склонился, постукивая пустой стопкой по столу.

— Кажется, припоминаю я твою знакомую, красотка. — Анна фыркнула, услышав, какое прозвище он ей дал. — Дня четыре назад разговаривала со Ржавым, чтобы свиснуть ему одну штуку из одного склада. Или она с Гнилым говорила? А, неважно. Главное, — Эр-Джей выпил ещё одну стопку, — что пошла она к какому-то бару в Бостон-Коммоне. Я сам слышал, сидя тут.

— Хорошо, — кивнула Анна. И даже смогла выдавить из себя «спасибо» для него. Всё-таки, куда проще произносить это, когда благодарность действительно заслуживает, а не из банальной вежливости.