Последние слова звучали как предупреждение. И этот провоцирующий наряд и внезапный приезд… женщина, молча удаляясь в сторону, оставив гостей без присмотра, размышляла, как быть дальше. Ушла подальше от увиденного ужаса, тяжело дыша, спряталась за широкой колоннадой, нисколько не заботясь, как посмотрят на госпожу достопочтенные господа. Полное безумие, но ей казалось, что она уже пережила эти минуты ранее. Видела этот момент сотни раз. Бессонными ночами женщина снова и снова обрисовывала себе их встречу, каждый раз, подбирая нужные слова, пыталась объясниться. Да, теперь он уже не тот маленький мальчик, который глядел на нее большими карими глазами, всхлипывая каждый раз, когда она поворачивалась к нему спиной. Он уже не будет драть ее юбки и кататься по полу в истерике, надрывая горло. Это далеко в прошлом. Этот тощенький мальчик вырос, и кому как не ей приходится драть свои юбки и терзать сердце страхом перед неизбежным.

–Ты знал об этом? Ты знал, что он приедет?

Оторвав от общения с влиятельными лицами альянса, Фрийя, словно ураган, ворвалась в важный разговор супруга. В этот самый момент пара наряженных господ совместно с сыном сарфина, а в данный момент регентом Мириды Гадесисисом, обсуждали важные вопросы. Главная госпожа Мириды не собиралась останавливать себя перед превалирами и прервала значимый разговор, бесцеремонно отослала трех напыщенных богатеев куда подальше.

– Да, мы разговаривали с ним,– серьёзно обеспокоенный вид супруги встревожил Гадесисиса, предвидевшего, о чем сейчас пойдёт речь.

– О чем вы говорили? О троне? Не тяни, говори скорее! – не унималась Фрийя.

– О женщинах, Фрийя,– ответил сын сарфина, добавляя немного желчи, медленно растягивая ненавистную всем улыбку, от которой стыла кровь. – О красивых женщинах. В этом мы похожи.

Длинная улыбка Гадесиссиса больше напоминала выражение ненасытного ужаса, подобно оскалу проголодавшегося хищника, что готов броситься в самое слабое место. В больших черных глазах со злым блеском, в которых всегда горел огонь, пребывала некая способность к подчинению. Этот альхид очаровывал обаянием и безупречным видом. Благодаря небольшой свите коссей ходил в начищенных сандалиях и проглаженном наряде, закрученные в спиральки волосы лоснились на свету, затянутые пружинистые завитки, густая борода была украшена драгоценными подвесками.

И все же, сравнивая сына сарфина с демоном, многие дают точное изображение коссея, подчёркивая главные особенности его жуткого образа.

– Я не узнал его в этом темном кафтане, а эти знаки змея на наплечниках сразу раскрыли его планы.

– Ты знаешь город, который он представляет? Кто это? Кому понадобилось расстраивать наши планы?

– Фри? Ты совсем ничего не видишь? Все же слухи не лгут. Старая крепость жива. Говорят, он вознёс ее до самих небес! Выстроил винтовую лестницу, что далеко уходит за небеса, откуда на землю спускаются сами боги, а ночью был слышен скрипучий звук ржавой колесницы Безликой богини. Говорят, будто Ликише – божественный сын, и он по праву рождения занимает почётное место в пантеоне.

– Боги всесильные, oпять ты за свое?! До чего же тебя пугают эти слухи. Мне кажется, что это его работа. Болтает без умолку, восхваляя самого себя. Это ему только на руку.

– Ох, хитер наш мальчик.

– Что?! – возмутилась женщина. – Что значит наш мальчик? Я более чем уверена, что это не мой сын. Теперь-то я вижу. И нечего говорить обратное! Сомневаюсь, что он и твой. Гадесис, наша девочка родилась мертвой, а это твой грех! Ты подсунул мне его. О, боги, я вижу в нем ту святозарину, что так же срок в срок в темнице родила ребёнка. Та же возвышенная душа с врождённым благородством. Вспомни, как она приводила тебя в трепет. Истинная дочь превалира Сихея. Альхидская повитуха мне все рассказала, как она подменила детей. Бедная старуха исчезла из города. Перед случившимся она просила пощадить ее! В слезах кланялась передо мною, целовала мне ноги. Просила моей защиты, а ты погубил ее. Приложил руку к ее смерти! О, всевышние, это же твоя кормилица! Эта старая женщина выпоила тебя своим молоком!!!

– Замолчи, женщина! – сорвался коссей, влепил пощёчину. – Ты и впрямь обезумела! Эта история не имеет ко мне никакого отношения! Придворная повитуха исчезла, но моей вины здесь нет! Ликише – мой сын, и теперь некому отрицать обратное, потому что все, кто знал истину, исчезли. Они твердили, что я никчёмный, выставляли на всеобщее обозрение мои недостатки, и мне пришлось взять мага в семью. А кто снова усомнится в способностях моих чресел, пусть зарубят у себя на носу – смерть настигнет мгновенно. Он будто похож на всех сарфинов сразу, а значит мое лицо! Он такой же, как и я! Он моя кровь, а не твоя! Он мое отражение!

–Ты пожалеешь, об этом, я тебе обещаю, ты и твое «отражение»! Я больше не та наивная дура, что позволяла тебе надо мною издеваться. Я не дам сесть на престол незаконнорождённому. Лютос – вот наше будущее. И когда он сядет на трон, его сияние будет переливаться всеми цветами радуги в знак светлого будущего всей Элиды. И тогда уж точно в долгу перед тобою и твоим любовницами не останусь.

Не сосредоточивая внимание на угрозax супруги, коссей Гадесисиас добавил:

– Фри, ты совсем с ума сошла. Лютос не будет магом! Ты зря надеешься на чудо, его время ушло. В день его рождения, вспомни, он родился как простой мирянин. Без лёгкого сияния венца. В день его совершеннолетия ничего так и не произошло. Он, как и ты, как и я, лишен этого дара, но мы можем это исправить.

– Ох, не нравится мне эта идея,– нервничала Фрийя.– Мне так противно об этом думать.

– А ты не думай, все тут же изменится, когда у нас на руках появится наследник-маг. И тогда все будет по-другому. Помнится, когда мой многоуважаемый двоюродный дядя Изимат изъяснялся по поводу продолжателя рода. К сожалению, он не дожил до этого момента. Хотел бы видеть его лицо при наследнике малыше.

– Не стоило его убирать, – дрогнул голос супруги. – Он слишком был влиятельным превалиром. Я слышу, как его последователи шепчутся у меня за спиной. Трусливые самодуры, а не альхиды! Колко смотрят мне в спину и любят миридийское золото! Тем не менее остались и те, кто верен прошлому. Их мы никак не можем подкупить. Как быть с ними? Может, все напрасно? Может, у нас ничего не получится?

– Что я слышу, Фри? Ты испугалась? – Гадесис призадумался, по привычке оттягивал мелкие завитки бороды и вдруг вскрикнул. –Ты, наверное, забыла, если мы проиграем эту битву с альхидами, то нас ждёт не каземат, а прилюдная казнь! Мы оба причастны к большим грехам. Уничтожили древнейший род Данов – целого Дома Невест! А это самый уважаемый род Ириля, а ныне Мириды.

– Ты лучше меня знаешь, они хотели убрать Лютоса! – оправдывалась Фрийя. – Они как-то узнали, что Ликише маг и что еще хуже – сын той святозарины из этого треклятого дома! Подняли шум на улицах и породили множествo слухов насчёт его выдающихся способностей. Особого расположения к ползучим тварям – змеям. Они верили, что Ликише станет сарфином, и Аллель обязан передать ему это право! Ну, а ты… разыграл самоубийство собственной матери, чтобы никто не узнал во дворце о твоих гадких привычках!

– Прекрасно, Фри, – Гадесис заметно повеселел. –Тогда лучше было бы не останавливаться и делать то, что скажет твой святозар. Пока все идёт так, как мы хотели бы, а потом…

– Что будет «потом»?

– Мы забудем об этом разговоре, иначе шпионы могут услышать наш разговор! Мой тебе совет: лучше принять Ликише таким, каков он есть. Никогда не знаешь, откуда ветер подует.

– Немыслимо, ты боишься «любимого сыночка»? – обомлела коссея.

– Здесь все и так ясно, дорогая. Ликише приехал завоевывать трон. Не пустился в бега, как только узнал о наших с тобою планах. Только настоящий безумец приедет в руки к палачу… или тот, кто чего-то страстно желает. А мой сыночек хочет трон.

– Но как? У него же нет армии. С ним прибыли парa десятков слуг. А за Лютосом стоит целый орден святозаров. Он не самоубийца же!