Не могло христианство покорить Русь, если бы не было поддержано частью тогдашнего ведического жречества. Такого просто не могло быть, по крайней мере мой критический ум отказывался в это верить. Но чего хотели волхвы, поддерживая христианство? Чего у них не было из того, что готова была предложить им религия "рабов Божиих"? У них было все, и умение повелевать стихиями, и входить в иные миры, и продлять себе молодость на столько, сколько душе угодно будет, все было, кроме… власти над человеком. Власти над человеками, братьями своими, у них не было. Той власти, которая открывает двери беззаконию и безнаказанности, давая возможность распоряжаться судьбами людей без оглядки на Богов и Космические Законы. Не будучи Богами, им захотелось власти Богов, и именно ради власти ими и было совершено самое страшное из преступлений: предательство. Не всеми. Предали не все. Но тех, что предали свой Род, оказалось достаточно для того, чтобы чуждая Русскому Духу религия Иеговы утвердилась на Русской Земле. До принятия Русью христианства волхвов чтили, на них смотрели как на наставников и отцов, к ним обращались за советом и помощью там, где кончались пределы обычного человеческого ведения, и нужна была Мудрость высшая из возможной в земных условиях существования людей Белой Расы, наших Предков. Кто знает? Может, предавшие Богов и сородичей волхвы, были не в себе, и их воля была скована какой-то более могучей злой волей? – тут я подумал о Нем, с мыслей о Ком и начал эту книгу. – Возможно, и не предавали они вовсе ни Род свой, ни Богов Покровителей, а просто не могли противостоять некой враждебной могучей силе из Темных Миров, которая вторглась на Землю как раз с наступлением Ночи Сварога, с чем и совпало, кстати, Крещение Киевской Руси. Против волхвов Темными Силами могли быть применены технологии, о которых волхвы не ведали. Кроме того, с наступлением Ночи Сварога наша планета в своем вращении вокруг центра Галактики попала в пространство, контролируемое Темными Силами. Это была Их территория, и Светлые Боги не могли, ибо не имели права, вмешиваться, так как вмешательство вызвало бы галактическую войну и гибель многих планет… Оставалось ждать, надеясь, что Род Русов выстоит в тяжелейших условиях постоянной борьбы за выживание, которая характеризовала историю Руси последней тысячи лет.

– Ох, Георгий, какой вихрь своими думами поднял, еле руль держу, – сокрушался, смеясь, Ярослав. – Ничего, сейчас в баньку сходим, да попаримся по-нашему, по северной традиции, да веничком то всю дурь из Георгия и выбьем! – заключил шутник. – И будет Георгий спать-почивать, да ума прибавлять. Авось и утро вечера мудренее станет, а, Дашенька?

– Ну что ты, папа, Георгий твоего веника не вынесет, дай ка я его лучше попарю, – и Даша со смехом заглянула мне в глаза. – После московской экологии, надо его к нормальной жизни постепенно возвращать, – закончила Даша с уверенностью знатока.

– Ну что ж, дочка, будь по твоему! Отдаю его тебе, – заключил Ярослав с таким ловко разыгрываемым сожалением в голосе, что мы все покатились со смеху.

Наконец, отъехав километров пятьдесят от областного центра и свернув на грунтовку, наша Нива остановилась у зеленого забора, за которым виднелась крыша деревянного дома. Залаяла собака, послышался скрип открывающейся калитки, и моему взору предстал настоящий русский богатырь: под два метра ростом, с сильными могучими руками и гривой русых длинных волос хозяин дома, казалось, только что сошел с картины Васнецова "Три богатыря", снял свою тяжелую кольчугу, положил булатный меч и вышел к нам спросить, с миром ли мы приехали в его дом. Обнявшись с Ярославом и Дашей, силач направился ко мне, стоявшему и с опаской думающему о том, выдюжу ли я силу предстоящего мне рукопожатия.

– Горазд, – представился богатырь и, не дав мне задуматься над смыслом странного имени, пояснил:

– Так назвали, чтобы из меня получился мастер поморских ремесел. Вроде бы, не ошиблись с именем. – и что-то похожее на улыбку проскользнуло на его красивом волевом лице.

– Да ты не скромничай, Гаразд! Мастер ты у нас каких днем с огнем, как говориться. Ну что, гостей угощать будешь, а то мы с дороги? – поторопил Ярослав.

– Прошу вас, проходите, всё уже готово.

И с этими словами мы вошли во двор внушительных размеров усадьбы, в которой мое внимание сразу же привлек большой двухэтажный дом-изба, крышу которого венчало бревно-охлупень в форме конской головы, под которой расположился знак Солнца. Видимо, Горазд был родом с Мезени, так как именно такого рода архитектура наиболее характерна для Мезенского района. Дом был некрашенный, очевидно для того, чтобы лучше дышалось его жителям. У будки сидела очень красивая лайка, умными глазами изучавшая вошедших. В отдалении паслось стадо гусей. Одним словом, типичный деревенский пейзаж.

– Вот это да! – сорвался у меня возглас удивления, когда мы вошли в дом. И было от чего! Повсюду в огромной горнице стояли, висели, лежали всевозможные потрясающие сувениры. Тут были и Птицы Счастья – символ связи земного и небесного, и украшения, вырезанные из кости мамонта и тюленя, и берестяные туески, причудливо расписанные на разные мотивы, и варежки с вышивкой, и много еще такого, о чем я имел смутные представления.

– Да ты, Горазд, и впрямь мастер! Красота то какая!

– Здесь не самое лучшее, что я изготовил в жизни. Моя жена отвозит изделия на продажу, многое заказывают по Интернету, у меня там страничка есть, – признался хозяин. Да вот беда, учеников нет, один с заказами не справляюсь.

– Как такое может быть? У такого мастера и нет учеников?! – воскликнул я.

– Нынче молодежь другим чем-то всё интересуется, древние промыслы им чужды. Вот и не идет никто опыт перенимать, – сокрушался Горазд. – Дочки мои замуж вышли, уехали, а сыновей нет. Теперь осталось только внуков ждать, может, им удастся передать знания.

Между тем в комнату вошла женщина лет сорока, очень красивая и статная, под одеждой которой угадывались совершенные формы настоящей русской красавицы. Волосы с золотым отливом были изящно убраны назад. Глаза, такие же серые, как и у Даши, приветливо осмотрели нас, а уста произнесли:

– Здравствуйте, дорогие гости. Заждались вас с Гораздом, – и с этими словами Милослава – так звали хозяйку – пригласила нас к столу с традиционными северными угощениями: строганиной, пирогами с ягодами и грибами, ухой из щуки, а также сёмушкой, которую только вчера поймал соседский мальчик. Были также разные солёности, так что обед выдался истинно царским. Все мы от души поблагодарили Милославу, на что она сказала:

– И Горазда тогда благодарите, он во всем мне помогал. Мы часто с ним вместе готовим. – добавила Милослава.

– У вас здесь мужчины все как Горазд? – поинтересовался я. – В Москве бы на такого девицы охоту устроили, там таких днем с огнем не сыскать.

– Если бы все, Георгий. Таких мало. Он у меня такой, потому что воспитан так, а большинство мужиков кроме выпивки да сигареты мало чем интересуются. Отчего они все такие? – с грустью в голосе спросила меня Милослава.

Оглядев присутствовавших, я ответил:

– Дегенерация, Милослава. Вот ваш муж или Ярослав – любо взглянуть: сильные, подтянутые, умные. А всё почему? Потому что росли в правильной среде и получили правильное мировоззрение, суть которого в том, что нужно жить по совести, в гармонии с природой и чтя Предков своих, следуя Их Мудрости. Те нравственные и мировоззренческие основы, которые закладываются в детстве и отрочестве, – определяют всю последующую жизнь человека.

Большинству детей ничего, кроме потреблятства не закладывается. Они видят, как их родители только тем и заняты, что разговорами о деньгах, жратве и развлечениях. Поэтому они и начинают думать, что это естественно и нормально. Таким образом, живя в ненормальности, они думают, что живут нормально. Жизнь, не просветленная никакими возвышенными идеалами, не опирающаяся на опыт Великих Предков, приводит в конце концов к оскотиниванию и преждевременной смерти. Все просто.