― Ничего… ― быстро ответила Настя. И выпалила: ― Я столкнулась с чертовщиной! Моего Сашу опоили приворотным зельем!
― Что значит «опоили»? ― Анна мысленно вздохнула: отрицание происходящего, свойственное Насте, никуда не делось.
― Он бросил меня, ― Настя быстро намотала на руку поводки собак, когда овчарка потянула хозяйку в сторону. ― Рядом, Алтай! Просто не вернулся домой из университета пару дней назад. Я почувствовала неладное и позвонила ему, а Саша сказал, что л-любит другую-ю!
― Поэтому вы пришли ко мне?
― К Альфреду Александровичу, ― Настя с горечью смотрела на Анну. Её трясло.
― Он здесь, ― улыбнулась Анна. ― Проходите.
Пока Настя поднималась на второй этаж, у Анны в памяти всплывала карточка пациентки. Анастасия Лебедева ― тогда двадцати лет ― пришла к ней с тревожным состоянием и созависимостью. Она была безответно влюблена в своего начальника ― Александра Малиновского. Тогда слова «научно-исследовательский стационар «Тайга» на берегу реки» не сказали Анне ничего. Теперь значили слишком много. И она понимала, что заставляло Настю отдавать энергию разъедающему чувству. По её словам Малиновский был бабником, хорошим специалистом и мизантропичным начальником, которого это начальство достало, хотя лет ему было немного ― сейчас слегка за тридцать. Настя говорила, что у Малиновского есть жена, но за прошедшие годы их отношения, судя по всему, изменились.
― Лорка, фу! ― воскликнула Настя, когда хаски, едва не повиснув на шлейке, собиралась сунуть нос в корзину с вяленым лосиным мясом, которую Альфред выгреб откуда-то из недр шкафа. ― Сидеть! ― Лорка послушалась и чинно уселась. Овчарка примостилась рядом.
― Здравствуйте, Анастасия, ― Альфред показался из соседней комнаты. Жестом пригласил Настю присесть в глубокое кресло, а сам опустился напротив. ― Расскажите, что у вас случилось? Не бойтесь показаться смешной или безумной ― я слышал и не такое.
Анна устроила дочку в переноске, а сама подвинула стул так, чтобы видеть и Альфреда, и Настю. Приятные ощущения.
― Саша выпил какой-то эликсир ― приворотное зелье! ― быстро заговорила Настя, глотая окончания слов. ― Понимаете, к ним на кафедру зоологии позвоночных вернулся старый преподаватель ― Вадим Сергеевич Ильин. ― При этих словах Альфред заметно напрягся. Анна увидела, как он плотно сжал губы и подался вперёд. ― А наша Ксень Максимовна Бутенко, оказывается, была влюблена в него, как кошка, ещё со своего студенчества. То есть больше двадцати лет уже, представляете! И когда он вернулся, она подлила Ильину в чай приворотное зелье. А Саша по ошибке кружку взял и чай в-выпил. И теперь бегает за Ксень Максимовной, а она ― за Вадимом Сергеичем с новой порцией отравы. Это как у Булата Окуджавы в песне: «Я гляжу на вас, вы глядите на него, а он глядит в пространство»¹.
― Расскажите о Ксении Максимовне, ― попросил Альфред. Он сцепил пальцы и неотрывно смотрел на Настю. Овчарка у ног не сводила взгляда с корзины мяса, хаски же смотрела на Альфреда.
― Это наша преподавательница зоогеографии и практикума в виварии. У неё есть сестра-близнец, она тоже работает на кафедре. Они постоянно ссорятся, потому что Ксень Максимовна считает, что сестра её «заслоняет» и не даёт нормально работать. Ксень Максимовна вообще странная женщина, а как Ильин появился, стала совсем неадекватной.
― Вы сказали, что Ксения Максимовна что-то подлила в чай, ― произнесла Анна. ― Поясните.
― Просто взяла и подлила жидкость из синей коньячной бутылки! ― воскликнула Настя.
― Бутенко, говорите, ― пробормотал Альфред. ― Значит, мой старый эликсир девяностых всплыл. Это плохо.
― Почему ты решил, что это твой эликсир? ― Анна обернулась к мужу. ― Разве ты не говорил, что со временем зелья выдыхаются?
― Только не приворотные, ― раздражённо передёрнул плечами Альфред. Настя тонко вскрикнула. ― С возрастом они крепчают. Есть, конечно, шанс, что господин Малиновский просто решил от вас сбежать, а в бутылке ― простой коньяк. Какого цвета была жидкость?
Настя едва не задохнулась от возмущения, но всё же ответила:
― Я не знаю. Я уже результат видела и то, как Ксень Максимовна с бутылкой манипулировала. Что же теперь делать? ― обнимая себя, растерянно произнесла Настя. ― Я ведь не знаю, сколько Саша выпил, и когда вообще это началось. Только по догадкам восстановила картину. Там же никого не было на кафедре в тот момент…
― Совсем никого? ― Альфред пристально посмотрел на Настю. Под взглядом его янтарных глаз Лебедева застыла и выпрямилась.
― Только Лорка. Вы не подумайте, что собаки целый день в университете без дела сидят. У меня Лорка спортивная, не диванная подушечка. А Алтай обучен искать средства сотовой связи, но живёт в питомнике на службе. Вот только у собаки ведь не спросишь…
― Спросим, ― уверенно произнёс Альфред. ― У вас не простая собака, Анастасия. Хаски ― волшебная собака. Вы ведь знакомы с Марией Зейгер? ― Альфред так резко задал вопрос, что Настя не успела закрыться в себе от обрушившейся информации.
― Это моя научная руководительница, ― растерянно ответила Настя. ― Она и позвала меня в ездовой спорт.
― В определённых кругах питомник их семьи известен под названием «Зейгерские волшебные собаки». Эта семья ― заводчики только магических собак. И дают их не каждому.
― И как мы спросим у Лорки о том, что случилось? ― Настя опасливо косилась на собаку, которая, сложив морду на лапы, смотрела на Альфреда.
― Анна спросит. Аня, ― взгляд зелёно-карих глаз Анны и янтарных Альфреда встретился. ― Сегодня второй день полнолуния. Ты сможешь.
― Я знаю, ― ответила Анна, опускаясь на колени напротив собаки. Глубоко вздохнула и, на секунду зажмурившись, посмотрела хаски в глаза.
По сознанию словно прошлись гигантской метлой. Все чувства и эмоции вымели из углов, а пыль воспоминаний растворялась, уступая место серо-чёрным картинам.
Она лежала в аудитории, смежной с кафедрой. Нос наполнился запахами перьев, костей, сухого мяса, бумаги, спирта и цветов. Намордник лез под самые глаза, но снимать нельзя: хозяйка расстроится. В шлейке жарко, но она терпела и, положив морду на лапы, ждала хозяйку.
Вдруг в комнату ворвался ещё запах ― страсти, страха и соли. Она подняла голову. Женщина с растрёпанными волосами пыталась красться, но не получалось. Женщина огляделась и достала из сумки тёмную бутылку, и трясущимися руками отвинтила крышку.
Она чихнула от резкого запаха диких роз и вина. Женщина сказала: «Так будет лучше» и плеснула в кружку с чаем воду из бутылки. Запахло прелыми яблоками. Она ещё чихнула. Вода в бутылке явно не простая. Надо проверить, но хозяйка наказала ждать. Она заскулила, позвала. За дверью послышался голос хозяйки. Сердце стучало, как на гонках. Женщина быстро убрала бутылку. Она чувствовала, что случилось что-то плохое. Нужно рассказать хозяйке, но та ведь не поймёт просто так. Люди так много не понимают…
Анна вынырнула из воспоминания-рассказа хаски, плохо понимая, где заканчивается она, а начинается Ликея. Сознания спутались воедино, и только тёплая ладонь Альфреда на плече не позволила провалиться в волчьи мысли.
Она помотала головой и поймала себя на мысли, что её движения напоминают собачьи. Глубоко вздохнула и посмотрела на Настю. Та выглядела бледной, но не испуганной. Мелькнула мысль, что Настя тоже имеет какую-то связь с волшебной хаски. Только не осознаёт её.
Анна заметила, что во время всего разговора Настя рассеянно прикасалась к своему животу и поглядывала на Аврору. Она тут же озвучила подозрение, мягко подведя беседу:
― Анастасия, я могу задать вам вопрос?
― Конечно, ― отозвалась эхом Настя.
― Когда вы узнали о беременности, что вы почувствовали?
― Я испугалась, ― честно ответила Настя. ― А потом обрадовалась. А потом снова испугалась, потому что не знаю, как на это Саша отреагирует. Я хотела устроить ему сюрприз, а потом он выпил приворотное зелье и больше не появился.
― Вот что мы с вами сделаем, ― произнёс Альфред, поднимаясь. ― Господин Малиновский сейчас на работе? ― Получив утвердительный ответ Насти, Альфред кивнул каким-то своим мыслям: ― Хорошо. Сейчас мы все вместе поедем в университет. Аня, где флакон, который я тебе дал? ― Анна протянула Альфреду пузырёк, тут же убранный им в карман рубашки. ― Спускайтесь пока вниз, Анастасия. Об оплате поговорим позже.
