– Это как?

Меркуцио внимательнее присмотрелся к тоненькой девушке, скромно опустившей длинные ресницы.

– Она довольно влюбчивая особа, и украсть её на ночь не составляет большого труда. Это уже удавалось сделать и юному Расти, помощнику кузнеца, что ведёт своё дело под мостом Скалигеров, и булочнику Пимпо, жена которого напоминает пышную и румяную булочку, и знатному Ули, большому, кстати, охотнику до женских прелестей…

– А вам доводилось? – едва слышно и быстро спросил Меркуцио.

– Мне?! За кого вы меня принимаете, синьор Меркуцио!

– За служителя церкви, которому известно слишком много грехов горожан Вероны.

– Не так уж и много!

– Мне страшно даже предположить, сколько бы вы ещё могли сорвать масок на сегодняшнем маскараде, если бы сдержался и не задал свой вопрос.

– На этой площади есть люди, грехи которых покрыты для меня туманом неизвестности.

– Кто, например?

– Да хотя бы вы, синьор Меркуцио.

– Как же так, брат Лоренцо? Боюсь, вам известны вещи, за которые в аду уже давно ждут меня!

– О! Давайте не будем преувеличивать вашу тягу к познанию этого мира!

– Не думаете же вы, что если маску примеряет целый храм, а не человек, то…

– Молчите! – зашипел на него монах. – Мы уже приехали, вылезайте!

Меркуцио послушно спрыгнул, а вот тучному брату Лоренцо пришлось повозиться, спускаясь с повозки спиной вперёд. Откуда-то прибежали два молодых прислужника, заботясь и о монахе, и о повозке с осликом.

– Пойдёмте! – довольно грубо позвал брат Лоренцо Меркуцио за собой и стал взбираться к грифонам главного храма в Вероне.

– Вряд ли нас мог кто-то слышать, – спокойно отозвался Меркуцио.

– Не думаю, что нам следует проверять это опытным путём… При всём уважении к вам, синьор Меркуцио!

– Как вам будет угодно! – согласился Меркуцио.

По мраморным ступеням они взошли в прохладу и сумрак храма, прошли между ровными и пустыми скамьями величественного зала и приклонили колени перед изображениями Христа и Девы Марии. Монах достал из рукава чётки, закрыл глаза и, шепча что-то невразумительное, быстро перебирал деревянные шарики один за другим.

Меркуцио уже давно не молился, считая это занятие бесполезным, а иногда даже и смешным действием. Да, он приклонял колени в храме, ходил на исповеди (но не к брату Лоренцо), бывал на службах, но делал это только потому, что его не поняли бы все остальные жители Вероны. Поэтому Меркуцио терпел.

Брат Лоренцо закончил свою молитву, молча поднялся и поплёлся к тёмной стене храма, из которой торчало кованое кольцо, на котором обычно был закреплён факел. Лоренцо ухватился за это кольцо и, приложив все свои силы, потянул его на себя. Кольцо опустилось, а пласт стены рядом со скрежетом подался внутрь.

– Идите первым, не споткнётесь! – сказал брат Лоренцо. Меркуцио было не нужно просить дважды. Он легко протиснулся в тёмный проём, сделал пару шагов и дождался своего спутника. Как только они оба оказались на винтовой лестнице, уходящей вниз, скрежет каменной стены возвестил, что стена встала на своё место.

– Вы так легко запомнили ступени! – восхитился брат Лоренцо и Меркуцио по голосу понял, что монах довольно серьёзно от него отстал, спускаясь вниз.

– Вы так и ничего не сказали о чуме, – напомнил Меркуцио.

– А вас, как я посмотрю, довольно серьёзно занимает эта тема…

– Быть может, сон-трава избавит меня от интереса к подобным темам, но пока вы правы, брат Лоренцо. Так что там?

– В Верону придёт чума, – немного помедлив, сказал монах. – В этом нет никаких сомнений.

– И как мы будем защищаться?

– Как обычно, – вздохнул священнослужитель.

– И как мы защищаемся обычно?

– Трусостью, предательством и равнодушием…

– То есть?

– Избегаем всех, кого коснулась или может коснуться – по нашему мнению – печать смерти.

Винтовая лестница привела их в комнату, тускло освещённую одним-единственным факелом. Сама комната была крохотная, стены её были выложены красным кирпичом, потемневшим от сырости и копоти, а рядом с факелом была массивная деревянная дверь. Брат Лоренцо подошёл к этой двери. В его руках мелькнул массивный, блеснувший серебром ключ. Раздался лязг отворяемого замка, а затем дверь распахнулась. Они вошли в довольно большую комнату с довольно высоким потолком, освещённую люстрой с сотню свечей, со столами около стен и посередине комнаты. Два книжных шкафа, заваленных книгами в дорогих переплётах, стояли справа и слева от двери. Столы были заставлены стеклянными склянками.

– Итак, вы принесли необходимое? – хищно спросил монах.

– Разумеется, – усмехнулся Меркуцио. Он тут же достал тряпицу, развернул её на одном из столов и показал небольшой пучок травы с фиолетовыми цветками.

– Да, – вынес свой вердикт брат Лоренцо. – Никаких сомнений: вам удалось достать сон-траву!

– Никак не могу понять, – плавно начал плести очередную беседу монах Лоренцо – что заставляет вас часами просиживать в тухлом подземелье, что мы именуем лабораторией? Неужели вас так тянет знать тайны мироздания? Люди, подобные вам, синьор Меркуцио, предпочитают вино и любовь…

– Что я слышу, друг Лоренцо! – весело отозвался Меркуцио. – Вы либо жалеете о том, что выбрали путь служения Творцу, либо завидуете тем, кто предаётся смертным грехам?

– Думаю, мне не в полной мере удалось передать суть своей мысли…

– Да всё вам удалось, перестаньте занудничать!

Меркуцио только смотрел, как толстый монах ловко орудует склянками, весами с гирьками и ножом.

– Если вы поняли мою мысль, – вкрадчиво продолжал Лоренцо – то, возможно, вы позволите мне узнать ответ?

– Господи, брат Лоренцо! Сколько лет мы с вами знакомы?

– Девять, синьор Меркуцио.

Меркуцио с шумом выдохнул, как будто бы от чего-то устал.

– Неужели вы не заметили, что именно интересует меня?

– Я рискнул предположить, синьор Меркуцио…

Некоторое время они молчали.

– Ну так рискуйте! – потребовал Меркуцио, всплеснув руками.

– Я помню, когда впервые увидел вас в лаборатории. Помню, какие вопросы вы задавали…

– Брат Лоренцо, вы тянете кота за хвост!

– Я?!

Монах остановился и стал оглядываться вокруг себя.

– Брат Лоренцо! Я так сказал, потому что вы очень долго подходите к ответу! Вы должны были ответить на мой вопрос минут эдак пять тому назад, но вы до сих пор чешетесь!

Лоренцо прекратил все движения и только часто моргал.

– Рожайте быстрее! – потребовал Меркуцио.

– Это выражение тоже не надо понимать буквально, синьор Меркуцио?

Меркуцио злился.

– Понимайте как хотите! Так вы заметили область моих интересов?

– Мне кажется, синьор Меркуцио…

– Итак?

Меркуцио стоял и в упор смотрел на монаха, немым укором требуя ответа.

– Я осмелюсь предположить, что вас интересуют два явления этого мира…

– Вы наблюдательны, словно осёл! – дал волю своим чувствам Меркуцио.

– Смерть и сны, – спокойно сказал Лоренцо, даже не заметив оскорбительного выпада Меркуцио в свой адрес. – Правда, я склонен предположить, что на самом деле вам интересно только одно из этих явлений, но вы видите некую связь между ними, поэтому исследуете одно через другое. Я бы сказал, по принципу подобия и частичного соответствия…

– Как же долго вы добирались до умных слов! – восхитился Меркуцио.

– Умных слов не бывает, – резко и быстро произнёс монах. – Все значения словам придают люди. Вот они – люди – бывают глупыми и умными. Но мы не об этом, верно, синьор Меркуцио? Верны ли мои наблюдения?

– Вы правы, мой друг! – воскликнул Меркуцио. – Я в самом деле интересуюсь тайной смерти и думаю, что сон является неким схожим явлением, изучив которое, я могу приблизиться и к главной загадке.

– Что же в смерти загадочного? Неужели вы не понимаете, что смерть есть конец сути всего сущего?

– Видимо, мне стоит уточнить свою мысль. Сам процесс умирания меня не сильно интересует. Скорее, мне интересно то, что происходит после смерти.