Турок уже кивнул и всем своим видом демонстрировал, что готов ловить мешочек.

– Отлично! – произнёс человек в чёрном плаще. Он резко вытащил шпагу, подставил кончик клинка к кадыку турка. Его соплеменники тут же недовольно загалдели, подняли оружие и сделали по шагу вперёд, но главный их остановил, понимая, что клинок легко пронзит его плоть, и никто не успеет ему помочь.

– Я поясню, – сказал человек в чёрном плаще. – Я уже убедился, что вы довольно неплохо понимаете по-итальянски, когда речь идёт о деньгах или о смерти. Так вот: я хотел пройти по этой улице. Дело нехитрое, но ваша повозка мне помешала. Поймать этот мешочек с монетами с того места, на котором ты сейчас стоишь – тоже. Но это когда тебе никто не мешает. Так что вот тебе препятствие – мой клинок. Таким образом мы будем в равных условиях.

– Ха! – снова сказал Чиппи.

В этот момент человек в чёрном плаще отпустил мешочек. Турок не сделал ничего, чтобы попытаться поймать деньги.

– Не советую убирать вам клинок от горла этого пройдохи, пока его люди не освободят вам проход, синьор! – громогласно дала совет Милла.

Тем не менее кончик шпаги двинулся вниз, легко подцепил мешочек с монетами, подбросил его вверх. Человек в чёрном плаще поймал его и спрятал в недрах плаща. А сразу за этим действием он убрал шпагу в ножны.

– Я не так глуп, чтобы пользоваться советами базарной бабы, – спокойно сказал человек в чёрном плаще. Он стоял напротив и, улыбаясь, смотрел турку в глаза.

– Воля ваша, синьор! Тем более, что вы рискуете своей головой! – обиженно заявила Милла.

Турок усмехнулся и крикнул что-то на своём тарабарском. Его соплеменники нехотя опускали хворостины и палки и освободили проход.

– Вот это да! – восхитился Чиппи.

– Ваш петух мог бы научиться молчать по утрам, если бы вы могли ему объяснить, что от этого зависит его жизнь, – медленно сказал человек в чёрном плаще.

– Так как же ему это объяснишь! – захохотал Чиппи. – Он же ни слова не понимает на итальянском!

– Пару минут назад эти турки тоже ничего не понимали на итальянском. Но с тех пор они сделали серьёзные успехи в изучении языка!

Этой шутке засмеялись уже и турки, и Милла, и Чиппи.

Человек в чёрном плаще отправился дальше.

Среди крыш домов уже стали проглядывать шпили главного собора, в сторону которого и шёл наш герой. Вокруг становилось многолюднее. Причём люди уже не скрывались где-то за углом или в тени. Как правило, это были работяги, которые готовились своим трудом добывать себе на кусок хлеба. Они жили так всю свою жизнь, год за годом. Так жили их отцы и деды. Они точно знали, что богатые и знатные люди могут себе позволить спать вволю. Тем удивительнее им было видеть в этот ранний час человека в чёрном плаще. Довольно часто бедняки приостанавливали свой труд, чтобы проводить взглядом эту странную фигуру.

Что же заставило этого человека подняться с постели в столь ранний час?

Никто не сомневался, что это должно было быть дело исключительной важности.

– Доброй вам дороги, синьор Меркуцио! – прохрипел нищий, что сидел у стены обшарпанного дома с закрытыми ставнями. Человек в чёрном плаще резко остановился и, сбросив капюшон, обратил своё внимание на узнавшего его нищего.

– Вы меня узнали?

– Да как же вас не узнать! – закашлялся старик.

– Откуда же ты меня знаешь?

– Ваш острый язык стоит вашего клинка из дамасской стали! Сколько раз я слышал от разных людей, что ничто не портит кровь так сильно, как яд, что срывается временами с вашего языка! Уж как вы остры на язык, синьор Меркуцио! Кхе-кхе!

Нищий попытался рассмеяться, но глубокий утробный кашель не позволил ему это сделать.

– Что же тебе нужно? – спросил Меркуцио.

– Мне? – удивился нищий. – Разве я что-то просил, синьор Меркуцио?

– Зачем же ты остановил меня, разбойник?

– Я?! Остановил вас?! Синьор Меркуцио, даже свора диких турок, вооружённая палками и хворостинами, перегородив вам дорогу, чуть не лишилась своего вожака, стоило им оказаться на вашем пути! Неужели я, несчастный калека, могу вас остановить?

Меркуцио сделал паузу, прежде чем медленно произнести следующую фразу:

– Однако тебе это удалось…

Нищий улыбнулся под своей густой и грязной бородой и, не сводя с Меркуцио глубоких синих глаз, заклокотал смехом.

– И всё же, – сказал Меркуцио.

– Вы слишком рано идёте, – вздохнул нищий.

– Почему?

– Гонец пана Пшишека ещё не въезжал в город. Вам незачем идти в таверну «Зелёная колдунья».

– Сомнительное заведение эта таверна, – сказал Меркуцио.

– Очень сомнительное, – сказал нищий и замолчал.

– Я иду к отцу Лоренцо, – произнёс Меркуцио.

– О! – захохотал нищий.

– Что смешного в том, что знатному дворянину есть дело к уважаемому священнослужителю?

– Нет-нет, в этом ничего смешного нет, но видите ли, в этот час все священнослужители нашего города усиленно дрыхнут. Так они готовятся к вечерней службе и тому, что последует за ней…

– Мне кажется, что для простого нищего вы слишком много знаете о Вероне и о её жителях.

– Вам кажется, синьор Меркуцио!

Меркуцио усмехнулся.

– Всё же…

Меркуцио напрягся.

– Если у вас есть несколько времени…

– В таком случае вы составите мне компанию в «Зелёной колдунье», – перебил его Меркуцио.

– Она ещё заперта, синьор Меркуцио!

– Вы, уважаемый гость нашего города, ещё пока знаете не все двери…

– Что ж, покажите мне ещё одну дверь! За это я буду вам отдельно благодарен!

– Идёмте!

Нищий довольно легко поднялся с мостовой и последовал за Меркуцио.

Таверна «Зелёная колдунья» находилась за углом. Если бы Меркуцио не ждал бы этого странного нищего, то легко бы и быстро преодолел это расстояние в несколько десятков шагов. Этот нищий удвоил, если не утроил, время, которое теперь уже они вместе прошли до известной в Вероне таверны. Если бы Меркуцио покинул бы улицу, то не услышал бы, как какой-то звонкий мужской голос произнёс:

– А я слышал, что в Верону идут люди, которые спасаются от чумы!

– Какие люди? От кого ты мог это слышать? – ответил точно такой же голос, словно один и тот же человек разговаривал сам с собой. Меркуцио лишь успел оглядеть пространство вокруг себя, как голоса бесследно пропали. Да и вокруг него и нищего не было ни единого человека. Откуда взялись эти голоса?

– Чего вы так испугались, синьор Меркуцио? – бойко спросил нищий. – Вы меня удивляете!

– Вы это слышали?

– Слышал что?

– Здесь были двое.

– Двое?

– Да. Они говорили, что в Верону может прийти чума.

– Чума? В Верону?

– Ну да.

– Эх, синьор Меркуцио! Чума может прийти куда угодно и когда угодно! В наше-то время…

– Я бы предпочёл, чтобы это произошло позже.

– Позже чего?

– Позже моей смерти. И не надо острить на этот счёт! Я видел, в каких муках умирают от чумы! Такая смерть не предмет для шуток!

– О! – произнёс нищий и хрип внезапно пропал из этого ясного и почти певучего звука. – Я видел, как вы убрали клинок, хотя вам угрожали расправой с десяток человек…

– От этих десяти уйти было несложно. Их не сравнить с чумой!

Нищий не стал отвечать. То ли потому, что не нашёлся, что сказать, то ли потому, что они уже пришли.

Массивная двойная дверь и в самом деле была заперта, но Меркуцио и не подходил к ней. Он повёл нищего вокруг здания, пока не оказался возле узкой двери под навесом, куда громко трижды постучал кулаком. Дверь открыла девочка лет пяти-шести, глядя на них огромными карими глазами.

– Он со мной, – кивнул на нищего Меркуцио.

– Как скажете, – сказала девочка и посторонилась. Она впустила пришедших и заперла за ними дверь. Меркуцио уверенно прошёл в тёмный узкий коридор и привёл своего спутника в маленькую комнатку, единственное окно которой выходило в сад. Посреди комнаты стоял простой и прочный квадратный стол, к нему лепились со всех сторон четыре таких же стула.