4-го утром послышался шум подъезжающей машины. Ребята ещё упаковывают образцы, спальники, вещи. Я мою посуду. В общем, не выскочили мгновенно. Вдруг раздаётся выстрел, другой, ещё. Мы пулей вылетаем из дома. Около машины стоит радостный верзила – шофёр, а в пыли, между ним и нашим домом – наши милые, домашние, ручные зверушки! У меня в голове всё поплыло, это я их научила не бояться людей!
– Зачем? – заорала я! Ведь даже из спортивного интереса в упор не охотятся!
– Ну за-ачем! – ору я!
– А просто так, захотелось пострелять, я и тебя могу! Из-за каких-то дурацких зверьков ты на меня кричишь!
– с ухмылкой цедит сквозь зубы шофёр.
И прямо перед собой я вдруг вижу глядящее мне в глаза пулевое отверстие. Толя подхватил меня в охапку, утащил в дом, стал убаюкивать и уговаривать, как маленькую девочку. Ребята, тем временем, встали перед шофёром, и о чём-то там потолковали. Потом пошли упаковывать и грузить. Шофёр миролюбиво предлагает мне ехать в кабине, но об этом не может быть и речи, я его не могу переносить так близко!
Мы возвращаемся в Сеймчан, чтобы снова плыть по Колыме, на сей раз вверх по течению, в Усть-Среднекан. Там мы воссоединимся с оставшейся группой и отправимся уже вместе на новую точку. Конечно, баржа снова садится на мель, и снова на ней ночуем. Утром, сонных, нас выкидывают на какой-то катер, который доставляет нас в Усть-Среднекан. Баржа осталась ждать помощи, прочно сидит.
В Усть-Среднекане на берегу – никого. Идём на почту, оставляем послание. Ждём. Вскоре приезжает машина, наконец-то наша! На ней Серёжа и Вера. Обрадовались встрече. Едем в лагерь. Нас уже ждёт обед! Расспросам и рассказам нет конца. Они за это время побывали в окрестностях Усть-Омчуга, на речке Бутугычаг, там тоже рудник им. Чапаева. Тоже бывшие оловянные разработки.
Солнышко! Вера спешит показать места вокруг. Действительно чудесно. Чистый ручей извивается в березняке (карликовые березы) и кедровнике (тоже карликовые, кедры). Лесные участочки перемежаются полянами, заросшими голубикой и брусникой. А грибов! Хоть косой коси! Ложимся на тёплую землю и объедаем голубику. Никогда не видела столько ягоды! Кусты просто черно-голубые, продолговатые ягоды почти скрывают листочки такой же формы и размера. Комаров практически нет. Рай, да и только. Работу ребята здесь закончили, ждали нас.
На следующий день снова в дорогу. Оротукан. Городок на речке с тем же названием. Машина своя, в городке не задерживаемся. Едем дальше. Устье ручья Пасмурного в ручей Золотистый (здесь встретили артель старателей, только что закончивших работу). Ручей Печальный.
Что за названия! Сколько за ними стоит!
Вот старые, местные: Бахапча, Буюнда, Омсукчан, Балыгычан, Атка, Нявленга, Мяунджа.
А вот новые: Печальный, Пасмурный, Светлый, Случайный, Одинокий, Золотистый, Известковый, Загадка, Стекольный, Красная река, Чёрное озеро.
Вот тоже новые: Днепровский, Невский, Аннушка, Валет, Стрелка, Майорыч, Лазо, Чапаева, Ударник, Индустриальный. Надо ли продолжать?
В устье ручья Пасмурного стоят геодезисты. Чуть отъехали. Наш лагерь у ручья Печальный. Необыкновенной красоты места! Голубики – чёрные массивы. За полчаса, не сходя с одного места, набираем полные вёдра. Варим кисель, варенье впрок. Жара. Ходим в купальниках. Отдых. Отдых в честь нашего объединения, да и вообще пора немного передохнуть и расслабиться между маршрутами и дождями. Теперь мы с Верой поселились в отдельной палатке; наконец-то можно уединиться, спокойно переодеться, раскинуться ночью, заняться своими женскими проблемами.
Сегодня 7-е августа. Завтра снова расходимся по маршрутам.
Вера и Саша остаются в лагере. Серёжа, Витя и Коля едут на машине в район ручья Золотистого, который мы проезжали на пути сюда. Мы идём своей сработанной тройкой: Гера, Толя, я.
Маршрут довольно далёкий, примерно 20 км (так говорит Герман), и без предварительной разведки, т.е. надо будет искать места выброса касситеритов. Выходим рано утром. Все ещё только встают, у них сегодня более простые маршруты. Тропинка вьётся между низкорослых берёзок, зарослей барбариса и неизвестного мне кустарника. Идём километра 3, тропинка начинает исчезать, да и мы сворачиваем с неё налево. Затяжной подъём по склону сопки. Появляется кедровник, сменяющийся берёзовым стлаником. Любовь моя, стланик! Вся земля закрыта беспорядочным сплетением разветвляющихся веток. Ставишь ногу, и она проваливается в цепляющуюся неизвестность. "Как в корзину" – говорит Толя. Вытаскивание ноги для следующего погружения – задача, от решения которой зависит не только скорость перемещения, но и целостность одежды, и твоё вертикальное положение. Нужно разглядеть направление роста ветвей, чтобы вынуть ногу, а не всадить её в веточки-шипы. Медленно продвигаемся. Вот первый из нас выбирается в кедровник. Ура! Передых до следующего стланика. По кедровнику идти приятно, правда и здесь попадаются колючие чащобы, которые преодолеваются стилем "брасс". В кедровом и сосновом лесу много грибов. Целые семьи белых и подосиновиков. Осины тоже иногда попадаются. В зарослях распевают кедровки, проскакивает какая-то белая птичка размером с подросшего цыплёнка. "Куропатка!" – кричат мои спутники – охотники. Идём и идём. Привал. Перекусили взятыми бутербродами.
Вдруг Герман говорит:
– А знаете, друзья, я ведь, когда длину маршрута рассчитывал, только один конец посчитал. Вот и вышло, что в один день обернёмся. А сейчас иду и думаю: что-то не так, что-то не так. Да и по корзинкам ходить – не по дороге топать: скорость тоже не учёл. Так что промашка вышла. Что делать будем?
А что делать? Возвращаться? До темноты всё равно этот чёртов стланик не пройдем. А завтра снова по тому же пути идти. Вопрос еды и ночлега: мы к этому не готовы, даже соли нет. Рассчитывали ужинать, хоть и поздно, но дома. Герман совсем погрустнел: ему стыдно за такой примитивный просчёт. Он главный геолог партии, и с престижем, ему кажется, у него перед Серёжей будут проблемы. У них и так всё время негласная борьба идёт за то, кто более "умный" (как геолог, конечно), более опытный и достойный возглавлять партию. Мы с Толей переглядываемся, нам не понятен смысл этой борьбы, но понятно, что Герман переживает.
– Пошли в маршрут, значит пошли. Перекукуем.
Лицо Германа заметно светлеет.
– Куропатку можно подстрелить, да и грибы. Хотя нет соли. Не очень-то съедобно будет.
Идём. Хлеба ещё немного осталось, чеснока и сахара. Терпим, не трогаем. Авось, потом так устанем, что и есть не захочется. Пришли к намеченному месту в 5 часов вечера. Пока светло сооружаем шалаш из кедровника, готовим длинный костёр вдоль всего входа. Он называется, кажется, нодия. Кладётся длинное бревно, заваливается сучьями; сучья разжигаются, и загорается бревно; оно медленно горит по всей длине, надо только не дать ему погаснуть с помощью сучьев; от него идёт равномерное тепло. Ночи очень холодные, и тепло необходимо. Мы нашли такое бревно из поваленных деревьев и очень этому обрадовались: иначе нам пришлось бы довольствоваться только сучьями, и, чтобы продержать огонь всю ночь, здорово побегать за ними. Делим на порции хлеб, чеснок и сахар. По порции съедаем сразу, остальное откладываем. Решили, что надо использовать время, пока не совсем темно, и попытаться хотя бы разведать места нахождения касситерита, иначе и завтра не успеем. Я остаюсь: надо натаскать сучья, развести и поддерживать костёр, собирать лапник в шалаш.
Ребята отправляются примерно километра на полтора дальше, где предполагаются залежи. Пеку на углях собранные по дороге грибы. Совсем уже темно. Иду наверх разводить сигнальный костёр, как договорились. Очевидно, для усугубления романтики начинается дождь. Не горит. Иду вниз за углями. Вернулась, разожгла-таки огонь, жду. Голоса. Идут. Видят костёр, ускоряют шаг. Кажется, нашли, утром проверим. Отлично. Горячий чаёк уже ждёт нас. Пробуем грибы. Пока не настолько голодны, чтобы было вкусно. Спать. Я дежурю, добровольно. Пусть поспят. Я-то вынесу. Моросит мелкий дождик, и я сижу под крышей шалаша. Засекла: сучья прогорают за 10 минут. Через 10 минут подбрасываю. Спать не хочется. От костра идёт хороший жар и в шалаше тепло. За линией костра – чернота и тишина. Только шорох дождя. Мы одни в целом мире. Остров в темноте. Плывём в мировом пространстве. Но тишина – это хорошо, ведь вокруг ходят дикие звери, и романтика тут уже ни при чём.
