Сегодня солнышко и тепло. Ребята пошли по несостоявшемуся маршруту. Я осталась одна, но на солнышке веселее. Высушиваю все спальники, телогрейки. Загораю под нежарким солнцем.
Ребята вернулись только в 3 часа ночи, я только уснула. Ушли они в 9-30 утра. Встала, разогрела обед. Достала чеснок. Да, кстати, здесь с первого дня едим и едим чеснок, по 4 – 6 долек в день. Главное, всё время хочется его есть. Откуда? Ведь никто не заставляет, не уговаривает. Геологи-то это знали, а мы удивлялись: зачем такая прорва чеснока, на год хватит. К тому же израильский чеснок оказался сочный, вкусный, и запах пропадает вместе с едой. Ложимся спать в пятом часу. Завтра, вернее сегодня, иду в маршрут я. Остаётся Толя.
17-е июля. Герман уговаривает не идти – маршрут трудный. Не на ту напал, это может только раздразнить меня. Иду. Хотя, наверное, не стоило. Но тут уже принцип (перед собой). Дойду! Я ведь прошла много трудных маршрутов, просто сейчас пока не привыкла. Осыпи, подъём по руслу высохшего ручья. Отстаю. Герман бросает насмешливый взгляд. Я взвиваюсь, но: тихо, спокойно! Дыхание, коленки. Из под камней бьёт родничок. Ребята бросаются к воде пить. Ха-ха. Вот этого мне не надо. Я приучена не пить в пути – старая школа туристского воспитания. Пока они пьют, я догоняю. Идём дальше. Всё равно отстаю, но уже меньше. У начала подъёма догоняю. Шли 1 час и 10 минут. Перекур. Снова подъём, крутой. Осыпь! Ставлю спокойно ногу, сыпаться не собирается. Разве это осыпь? У "Рыжего седла" на Кавказе, осыпь вся дышала. Была втрое короче, а ноги подламывались от напряжения. Пока вспоминала, прошли осыпь, поднялись на макушку сопки. Панорама великолепная! Цепи гор. Довольно ровные по высоте. Довольно гладкие. Цепи, цепи, убегают беспорядочно вдаль, теряясь в дымке. "Далёкие, как сон . . .″ И снова: "Вдохновенный бред Сатаны…"
Часов в 8 вечера поднимается жуткий ветер. Холодно. Прячусь за кедровый стланик, кипячу воду. Пьём бульон из кубиков, потом чай. Всё. Назад. Я уже в форме. По лесу иду легче и быстрее ребят. Тропа еле видна, раздваивается. Продираемся сквозь заросли стилем "брасс", иначе невысокий колючий кедровник бьёт по лицу. Ух, вывалились на берег. Около самого лагеря заметила следы лося, показываю ребятам. Но нам сейчас не до него. По пути вытаскиваем из реки оставленную утром "дорожку" – рыба, должно быть, большая, ушла вместе с блесной и крючком. Вот и костёр. Толя дремлет, закутавшись в телогрейку. Заслышав нас, скорее выдвигает из углей какое-то варево. Нам всё равно вкусно и хорошо. Спать опять ложимся в 3 часа. Светло.
На следующий (вернее тот же) день проснулись поздно. Дождь. Природа заботится о нашем отдыхе. Продукты на исходе, хлеба осталась 1 буханка. Только чеснока вдоволь. Надо продолжать спать. Ещё вчера должна была вернуться баржа. Мы рассчитывали разжиться продуктами и задержаться до второй баржи: рабочих дней получилось мало.
Ребята ходили на охоту, но звери уже пуганные: пришли ни с чем. Делим хлеб по кусочкам. Супов осталось на 2 раза и один пакетик горохового пюре.
19-е июля. Утро, 11 часов. Баржи всё нет, зато есть дождь. Спим, экономим аппетит. Комаров и мошки – тьма. Репудин, накомарники. Однако, хотя мы и мало едим, естественные надобности никто не отменял, и накомарник тут ни при чем . . .
Дождь не перестаёт. На следующий день, т.е. как бы в тот же, потому что опять в 3 утра, мы только легли спать, вдруг ржавый гудок баржи. Принимаем решение: возвращаться первой же баржей, иначе вторая может не придти. Из тёплого спальника в срочные сборы.
Снова Сеймчан. На сей раз с гостиницей не связываемся, ведь кроме платы за гостиницу, возникают проблемы с едой. Разбили палатки на Колыме, недалеко от пристани, чтобы не таскать вещи в город (нам ведь надо плыть дальше, как только найдём оказию). Купили продукты, готовим на костре. Комары одолели.
На следующее утро решили по-очереди отправиться в посёлок, в баню. Первая поехала я, на попутке. Здесь нет проблем с попутными машинами, а про "подвезти" – тем более. Шофёры сами останавливаются, увидев пешехода, а если тебе хочется пройтись, они это не понимают и убеждают не бояться.
Приехала, а ребята всё, что могли, съели. Они сначала отложили мне, но потом очень есть хотелось . . . Они уменьшали мою порцию, оправдываясь моей хрупкой конституцией, уменьшали, а потом стало стыдно столько оставлять. Я разозлилась, обидно и есть хочется, а в душе смешно. Теперь они поехали в баню и потом хотят в кино пойти, а я – чтобы обед приготовила. Я сказала, что обед приготовлю себе, а их обед – их проблема. Через некоторое время вернулся Толя подменить меня, чтобы я с ребятами в кино пошла. Прислали мне печенье, подлизываются. Но мне уже не хочется никуда идти, сидим с Толей у костра, вспоминаем свой родной ЭНИМС.
Это место следовало бы обозначить на карте как комариный питомник, а мы подопытные люди: откармливаем себя и их. Такой тьмы (комариный туман в полном смысле слова) комаров нигде больше за всю экспедицию мы не встречали. Но у каждой медали, как известно, две стороны, и, если одна тёмная, то вторая должна быть . . . Так вот, светлая сторона – это обилие зарослей дикой смородины. Чёрной. Мы с Германом пошли прогуляться и напали на огромные заросли. Смеёмся, соревнуясь, кто быстрее просунет руку с ягодами под накомарник, чтобы комары не съели нас раньше. Герман отправляется за ведром, а я пытаюсь спрятаться за кустик по делам и выскакиваю оттуда в неприличном виде. Хорошо, что он ещё не вернулся! Собираем ведро, варим кисели, компоты, едим с сахаром, благо город рядом и сахар там есть. Красная смородина есть подальше. Но палатки ведь не оставишь без присмотра. Приходится уходить по-очереди, а, значит, не надолго, за чем-нибудь в город или за ягодами. Герман не может решить, куда нам дальше отправиться: нужно узнать, где наша остальная партия, куда и когда собираются они, согласовать место и время объединения. Он пока безуспешно пытается созвониться с Серёжей. Они должны были выехать в поле на машине, и Серёжа должен приехать к телефону в назначенное время. Но его нет.
Если бы знала, что столько времени будем ждать, заказала бы разговор с мамой – его ждать 2-3 дня. Думала, что не успею дождаться, а теперь утешаю себя тем, что мама всё равно не скажет, если плохо: ведь не выберусь, да и дорогу никто не оплатит, не на прогулку же меня пригласили. Делать нечего. Единственный труд – приготовление обеда; в лесу комары уже не туманом – чёрной тучей, не сунешься. Однако выкроили мы как-то время, и с Германом отправились за красной смородиной. Жара, упарились в накомарниках. Нашли, набрали кастрюлю, вернулись и кинулись в палатки отдохнуть от жужжания и вида комаров. Я из палатки выдаю указания на изготовление желе. Ребята исполняют. Делать-то ведь нечего, да и интересно: в диком краю готовить деликатесы.
27 июля. Наконец вчера вопрос решился. Сегодня с утра за нами приходит машина, которая едет в нужное нам место и может нас захватить. Грузимся, едем. Попутчик наш едет туда же, что и мы, передать продукты Доре. Он здесь сидел, отбывал срок, потом работал. Как нам сказали в Сеймчане, все лагеря и тюрьмы ликвидированы в 57-м году, и теперь даже арест на 15 суток связан с перелётом в Хабаровск. А Дора, тоже отбывала здесь срок, и по сей день остаётся жить в бывшем посёлке. Посёлок находится примерно в 40 км от Сеймчана на реке Сеймчан. Рядом с посёлком в горном распадке – рудник им. Чапаева, и почти вплотную к нему – рудник им. Лазо. Здесь на горных склонах прямо на поверхности лежало олово. На реке была обогатительная фабрика. Олово кончилось, заключённых освободили. Большой лагерный посёлок опустел. Остались разрушающиеся пустые дома и вышки. "Мысли их охраняет по углам автомат…"
– Эх, много вы костей там увидите, человеческих, и черепа.
– А разве не закопали?
– Да земля-то мёрзлая. Слегка закидали и ладно. А сейчас, со временем, оголяется.
Молодой лиственничный лес растёт на большущей территории пустоты. Молодые деревца уже почти совсем закрыли вышки, охраняющие посёлок со сложным устройством, в котором мы разобрались позднее с помощью Доры, сами мы не смогли бы это понять. Теперь всё пусто. Только река кристальной чистоты бормочет у моста и под скалами – вспоминает ли, предостерегает ли, плачет? Живёт здесь Дора, да ещё два старика. Как и чем живут?
