Гриффиндорка подумала о том, что Джинни предложила провести их девичник в гостиной Башни Старост. Уизли сказала «Ну, не всем же устраивать тут змеиное гнездо!» и на другие места для посиделок не соглашалась. В принципе, Гермионе это было только на руку — позлить Малфоя лишним никогда не бывает.

К ситуации Грейнджер с двумя парнями, Джинни отнеслась с большим энтузиазмом. Сначала, долго рассуждая на эту тему, она ввела Гермиону в транс, но в конечном итоге сказала ей ничего не менять и подождать, что будет дальше. Видимо, для Джинни это был своего рода сериал, в котором она являлась главным зрителем. Гермиона же до сих пор не придумала, как ей поступить. От всех этих мыслей болезненно стучало в висках, и девушка решила пока отложить решение данной проблемы на будущее. Ну, не конец же света! Пара дней в запасе точно есть!

Малфой ровно в девять спустился из своей комнаты в гостиную, и Грейнджер взглянула на него краем глаза. Он был как всегда по-малфоевски идеален. Черные прямые джинсы и в тон им обтягивающий фигуру пуловер, который Гермионе даже из далека показался очень мягким на ощупь. Платиновые волосы привычно зачесаны назад, а пара прядок беспорядочно упала на лоб.

Грейнджер спокойно встала с дивана, не глядя на Малфоя, и проследовала к выходу из гостиной, решая, что заговорить с ним было бы не лучшей для них идеей. Их разговоры давно уже не заканчивались чем-то привычным. А вот коридоры Хогвартса встретили главных префектов по обыкновению обжигающей прохладой. После тепла, исходящего от огня в камине, Гермиона почувствовала это ещё острее и зябко поежилась, натянув рукава легкого свитера до кончиков пальцев.

Малфой обогнал Грейнджер и пошёл на шаг впереди неё. Гермиона закатила глаза. «Ну конечно, нам же, чистокровным волшебникам, во всем надо быть первыми!» Гриффиндорку так и подмывало свернуть в другой коридор, чтобы показать, что она в принципе и без него может патрулировать. Но потом в голову пришёл наказ Макгонагалл патрулировать строго в паре, да и они всегда проходили по всем коридорам в определенной последовательности, так что, свернуть куда-то не туда тут было негде.

Гермиона подавила свой идиотский внутренний порыв. Какая ей разница! Пусть идёт, куда хочет. Главное, побыстрее закончить патрулирование и попасть к себе в комнату. Принять тёплый душ — или нет — наполнить ванную горячей водой и залить пеной с ароматом ежевики. Там будет так тепло. Приятно. Гермиона представила, как каждая мышца в её теле начнет расслабляться. Сначала пальчики на ногах, ступня, пятка, икроножные мышцы…

Грейнджер почувствовала, как земля ушла из-под ног. Она споткнулась о свою же ногу и начала заваливаться вперёд. Раскинула руки, пытаясь поймать равновесие, но уже представила, как будет чувствовать себя лёжа перед Малфоем на полу.

Неожиданно крепкая рука схватила её за локоть и поставила в первоначальное положение.

— Под ноги смотреть не учили?

Гермиона вскинула голову, смотря на Малфоя. Тепло его ладони передалось ей, и Грейнджер кинуло в жар. Электрический ток пробежал по ее позвоночнику и распространился по всему телу. В его бездонных серых глазах отражался свет от «Люмоса». Драко выпустил её локоть из стального захвата и пошёл вперёд, не оборачиваясь, но Гермиона успела заметить растекающуюся сталь в его бездонных глазах. Грейнджер поправила свитер и отправилась следом за Драко, не решаясь что-либо произнести в слух.

Что и следовало ожидать. Поэтому она и не играет в квиддич. На земле не может равновесие удержать, что уж говорить про воздух. Гермиона взглянула на фигуру Малфоя, идущего на пару шагов впереди: руки он глубоко засунул в карманы штанов, голову опустил чуть вниз. Наверняка, пряди волос упали на лицо.

О чем. Ты. Думаешь? У тебя вроде как есть Зак. Милый, добрый, хороший Зак. А ты о нем думаешь в раз сто меньше, чем о Малфое. Грейнджер вдруг вспомнила, какие у слизеринца горячие руки. Ему точно не холодно в темноте коридоров, не то, что ей. Или, может, его пуловер греет лучше, чем ее свитер?

Гриффиндорка подумала о том, что ткань его пуловера показалась ей очень мягкой. Да, она бы сейчас хотела закутаться в него. Ей бы по-любому стало в разы теплее и уютнее, не то что в ее тоненьком свитерке. «Но ведь, если бы его пуловер оказался на мне, то… Малфой остался бы обнаженным до пояса». В воображении по его голой груди скатилась капля воды, возвращая Гермиону во вчерашний вечер, когда она застала его в ванной в одних пижамных штанах.

«А я ведь никогда не целовала его первая…» Обычно, Малфой набрасывался на неё, словно ненормальный, а Гермиона отвечала ему в такой же сумасшедшей манере. А, может, в ней просто нет той самой храбрости, что есть в нем? Пф, что за чушь? Он холодный и расчетливый сли-зе-ри-нец. О какой смелости может идти речь?

«Тогда, почему я никогда не набрасывалась на него первая?» Мысли послужили неоспоримым сигналом для ее тела, и Гермиона вдруг сорвалась с места и за два больших шага поравнялась с Малфоем. Он периферическим зрением увидел движение рядом и повернул голову в её сторону.

Драко сразу же заметил решительное выражение лица Грейнджер и уже было открыл рот, чтобы прокомментировать это колкой фразой, но… она рукой вцепилась в его предплечье, заставляя его замереть и подчиниться ее маневру, разворачиваясь к ней лицом. Гермиона посмотрела в его глаза: серые, как октябрьские тучи, они отражали в себе свет, словно яркая молния. Драко смотрел с удивлением и настороженностью, а Грейнджер пыталась найти что-то глубоко внутри него… или внутри себя? Если она сейчас его поцелует, это ведь будет что-то значить? Или для них уже ничего не имеет значения?

Грейнджер перевела взгляд на его губы. Глубоко вдохнула, словно перед нырянием в бассейн, высоко задрала голову и встала на носочки, пытаясь достать до него. Она медленно приближалась к его губам, гипнотизируя их взглядом. Гермиона не знала, ждать каких-то действий или слов от Малфоя. Но ведь все равно, это ничего не будет значить. Она все равно поцелует его. И ему придется ответить ей.

Грейнджер застыла в паре миллиметров от губ Драко. Его дыхание щекотало её лицо. Она чувствовала его приятный запах — кофе и пряный одеколон. Такой терпкий. Будоражащий. Все застыло в этом моменте. В этих миллиметрах между их губами. В воздухе, которым они дышали.

О, Мерлин, этот миг перед поцелуем. Когда ваши губы еще не соединились. Это сладкое, томящее чувство. Может, кто-то отпрянет через пару секунд, а, может, этот поцелуй будет длиться вечность.

— Что ты делаешь?

Драко произнес слова, почти не шевеля губами. Почти не слышно. Грейнджер показалось, что она это скорее почувствовала, нежели услышала его голос. Тихий. Хриплый. Гермиона перевела взгляд обратно к его затягивающими глазам, желая считать информацию с подкорки прямо через сетчатку.

— А это имеет значение?

Может, это была искра, превращающаяся в огонь страсти. Может, сумасшествие зарождалось в этих серых глазах с чёрными крапинками или радужках цвета лесного ореха. Грейнджер быстро преодолела последние миллиметры, прерывая зрительный контакт и врезаясь в его губы своими. Мягко. Легко. Электрический ток возник где-то в животе и перетек в сердце, заставляя его биться сильнее. Гермиона обхватила его нижнюю губу своими, мягко целуя. Не торопясь. Пытаясь растянуть момент. Не бросаться, как обычно, в омут с головой. Может, все же она сможет без этого? Сможет забыть о том, как это — целовать его, стоя в темном коридоре? Может, она выдумала все это стойкое влечение к несносному слизеринцу? Может, она…

Драко с тихим, едва слышным стоном запустил руку в пышные каштановые волосы и обвёл языком её верхнюю губу, втягивая к себе в рот. Он настойчиво проник языком в её влажный, горячий рот, отбрасывая волшебную палочку в сторону и притягивая девушку к себе за талию. Огонёк от «Люмоса» на конце палочки заскакал по стенам и приземлился с громким звуком на каменный пол, подсвечивая их ноги.

И Гермиона поняла, что она растворилась. В этом мгновении. В этих чувствах. В этом человеке. Это так, ненормально. Неправильно. До одурения. Это чистейшей воды безумие. Но именно сейчас — в пустом, темном коридоре, в его объятиях, со вкусом его губ на своих — все на своих местах.