Смит довольно быстро отстранился от Гермионы и улыбнулся такой светлой и искренней улыбкой, от которой у Грейнджер на душе стало ужасно. Ямочки на его щеках делали все только хуже.

— Ну, тогда до завтра! Мне зайти за тобой?

— Если тебе удобно…

— Значит, зайду.

Зак ещё раз поцеловал гриффиндорку и покинул ее спальню, тихо прикрыв за собой дверь. Гермиона эмоционально и физически обессиленная упала на свою кровать. В голове был полный бардак, а между бёдрами ещё чувствовалась влага от не доведенного до своего завершения секса.

Грейнджер немного похлопала себя по щекам. О-чем-ты-только-думаешь? У тебя есть молодой человек, который хочет строить с тобой отношения, а ты все думаешь о Малфое. Ладно бы, просто думала, так ещё и трахаешься с ним!

Надо что-то решать. Срочно.

Гермиона резко вскочила с кровати и, как была в одном полотенце, направилась к двери, ведущую в ванную.

Там все ещё было душно. Стекла запотели. Аромат его геля для душа парил в воздухе. Сердце забилось в разы быстрее, когда взгляд упал на раковину и кафельный пол рядом.

Грейнджер быстро, чтобы не передумать, преодолела небольшое пространство ванной комнаты, и коротко постучала в дверь, ведущую к Малфою. Гермиона затаила дыхание, рассматривая узор деревянной двери. Не было слышно ни звука.

Может, он уже спит? Конечно, ждать ему что ли…

— Ну, что еще.

Гриффиндорка вздрогнула и пару раз моргнула. Приоткрыла дверь, заглядывая внутрь. В комнате царил полумрак. Только свет от неполной луны и приоткрытой двери давал что-то разобрать в темноте.

Гермиона сразу увидела силуэт Малфоя на кровати. Он лежал, раскинув руки в стороны и свесив ноги на пол.

— Можно зайти?

Малфой повернул голову, касаясь щекой мягкой ткани покрывала. Посмотрел на Грейнджер, выглядывающую из-за косяка двери. Сразу заметил, что она в одном полотенце.

— Что тебе надо в моей комнате?

Гермиона закатила глаза. Ну как же. Она и забыть не успела, что они не умеют разговаривать друг с другом как взрослые люди.

— Поговорить. Не поверишь.

Грейнджер распахнула дверь и сделала небольшой шаг внутрь. Дверь тихо закрылась. Неуверенность и некая смущенность скреблись внутри неё. Она вспомнила, когда последний раз была в его спальне. Как они спали вместе прямо на этом ковре, на котором Гермиона сейчас стояла. Как они ласкали друг друга…

— Не наговорилась со своим тупоголовым?

Гриффиндорка гордо вздернула подбородок. Какой же он невыносимый! Как она собралась с ним разговаривать, если он неадекватный и самоуверенный козел? Ровно ступая по ковру, и источая максимум уверенности, Грейнджер преодолела расстояние до Малфоя. Слизеринец не шелохнулся, лишь внимательно проследил за ней, рассматривая, как покачиваются ее бедра при ходьбе и приподнимается край полотенца с каждым шагом. Не до конца опустившаяся эрекция опять поднялась, топорща пижамные штаны.

Гермиона встала рядом с кроватью в нескольких сантиметрах от ног Малфоя и скрестила руки на груди, разглядывая фигуру блондина. Мягкий лунный свет падал на его лицо и торс, и Грейнджер сразу посмотрела на его взлохмаченные платиновые волосы, острую линию ключиц, плоский живот. В глаза сразу бросилась выпуклость в штанах. Конкретная такая. Гермиона сглотнула слюну и быстро перевела взгляд на лицо. Его глаза выразительно и остро блестели в неярком свете луны.

— НУ так что тебе надо от меня? Решила закончить начатое в ванной?

Его голос разбил тишину комнаты на множество мелких осколков. Гермиона резко повернулась к нему спиной и села на край кровати, оперевшись ладонями о постель. Малфой мог чувствовать исходящее от неё тепло своим бедром.

— Ты умеешь вообще нормально разговаривать?

— Грязнокровку что-то не устраивает?

Грейнджер поморщилась от его обращения к ней.

Ладно, Гермиона, а что ты ожидала? Какие бы отношения у вас ни были, он навсегда останется чистокровным слизеринским принцем.

— Желчи бы ты выделял поменьше, а то захлебнешься, помрешь, и весь твой змеиный выводок останется без предводителя.

— Да скорее ты кони двинешь от тупости твоего ненаглядного идиота!

— Малфой!

— Грейнджер!

Гермиона резко обернулась, смотря прямо в глаза слизеринца. Ее взгляд выражал все раздражение, скопившееся внутри гриффиндорки за целый день. Драко поднялся на локтях, отвечая Грейнджер надменностью в серых глазах. Между ними повис ком напряжения, давящей своей свинцовой тяжестью на обоих.

— Ты считаешь это нормальным?

Драко понял, о чем речь, но не хотел сдаваться просто так.

— То, что я говорю про Смита?

— Ты знаешь, про что я.

— Так просвети.

Грейнджер упрямо смотрела ему в глаза, громко вдыхая и выдыхая воздух, наполненный его ароматом. Казалось, тут каждая вещица пахла им, заставляя помутиться сознание.

Гермиона, ты же гриффиндорка! Так где же твоя прославленная смелость?

— Я говорю про наши… отношения.

Малфой округлил глаза в притворном удивлении. Щеки Грейнджер залились румянцем, благо, темнота комнаты скрывала это проявление смущения.

— А я и не знал, что у меня есть какие-то сомнительные отношения с гриффиндорской мышью.

Гермиона еле заставила себя не врезать ему, что были силы. Сжала покрывало в кулаках и упрямо стиснула зубы. Несносный слизеринский хорёк! Как же ты меня бесишь!

— Ты считаешь. Адекватным. Что мы трахаемся, как ненормальные?

— Разве тебе не нравится, как мы иногда трахаемся?

Гермиона зажмурила веки до белых кругов перед глазами. До боли в глазных яблоках. Глубоко вдохнула. «Ты тут единственный взрослый человек, Гермиона. Дыши ровно. Не обращай внимания на его слова. Он же просто идиот, который…»

— Или дать пару советов Смиту, чтобы с ним было также?

Грейнджер не успела затормозить руку. Её ладонь со звонким шлепком ударила его по голому плечу.

— Эй!

Малфой схватился за запястье и оторвал от себя ладонь гриффиндорки, но не отпустил.

Гермиона попыталась выдернуть руку из его ладони, но слизеринец держал крепко, буравя прищуренными глазами Грейнджер.

Гермиона сжала другую руку в кулак и сделала резкий выпад, ударив его в грудь. Малфой пошатнулся, не ожидая каких-либо действий с ее стороны, и повалился на спину, утягивая за собой Грейнджер.

— С тобой возможно вообще нормально разговаривать?!

Гриффиндорка повалилась грудью на пресс Драко и отскочила в сторону. Она поменяла положение и уже стояла на коленях на кровати, вперив руки в бока.

— А ты попробуй.

И Малфой улыбнулся. Так… искренне, так по-мальчишески светло и тепло. Она ещё никогда не видела, чтобы Малфой так улыбался кому-либо. Забини он улыбался ехидно, по-дружески. Паркинсон снисходительно, как трущейся о его ногу кошке. Всем остальным — самодовольно, показывая, что он — истинный слизеринец.

А сейчас, он просто… радовался? Чему?

Улыбка медленно сползла с лица Драко, глаза цвета шторма посмотрели на Грейнджер серьезно, а губы застыли двумя прямыми линиями, но Гермионе казалось, что картина его рта растянутого в улыбке и белых ровных зубов отпечаталась в ее голове. В темноте, тишина между ними ощущалась еще сильнее, глубже.

Грейнджер отвела в сторону взгляд, осмотрелась вокруг, на точную копию своей комнаты, заправила прядь вьющихся волос за ухо и поняла, что ее шея ничем не прикрыта и наверняка видны темно-фиолетовые следы. Хотя, чего стесняться? Он же их оставил.

Гермиона вдруг остро осознала, что она все еще голая, в одном полотенце. В его комнате. На его кровати. На расстоянии вытянутой руки от него. Грейнджер поежилась и опять села на край кровати, спиной к нему, немного ссутулившись.

— Я не знаю, что мы делаем.

Тихие слова Драко громко прозвучали в тишине. Грейнджер вздрогнула и начала нервно теребить край полотенца. Мерлин, Гермиона! Недавно Джинни подтрунивала над тобой, что у тебя нет никакого парня, а сейчас ты не можешь разобраться сразу с двумя.

Надо оставить одного или, в конечном итоге, никого не останется. Но что делать, если к одному есть чувства, но ваши отношения обречены на провал, а к другому ничего не испытываешь, но у вас могут быть нормальные взаимоотношения?