— Не могу похвастаться тем же, — спокойно ответила Гермиона, думая, как второй раз за день выведать у человека всего его замыслы.
Амабелла засмеялась глубоко и раскатисто, лаская слух будто перезвонами колокольчиков. Грейнджер напрягалась, опять не различая пугающих ноток в ее смехе. А это, знаете ли, заставляло бояться ее ещё больше.
Гермиона ждала подвоха. Грубого голоса и истеричной фразы, стального, сумасшедшего блеска в глазах и страшной, безумной улыбочки. Но ничего. Ее съедало изнутри лишь это ожидание и невозможность понять, что их всех ждёт дальше.
Блэк себя вела так, будто в комнате не было нескольких школьников, связанных заклинанием по самый рот. Будто не было одного ученика, лежащего без сознания, и ещё одной ученицы под Империо. Было ощущение, что они с Гермионой за светским обедом вели беседу о погоде, никак не больше.
А значит, что-то могло произойти в любую медленно тянущуюся секунду, а Гермиона даже не сможет это предугадать.
— Ах да, я же связала твоих друзей и похитила их родителей. Не буду за это извиняться, уж прости.
Блэк, не скрываясь, рассматривала Гермиону с живым интересом. Не как зверушку в зоопарке или убийца свою беспомощную жертву, а будто она была самым увлекательным существом на всём белом свете.
— Так, — начала Гермиона, решая, что надо вести разговор в выгодную для неё сторону, и сделала несколько уверенных шагов ближе к связанным слизеринцам, — вы хотели со мной встретиться? Можно узнать, чем вызван такой живой интерес?
Амабелла лукаво улыбнулась, немного прищурив взгляд, а Миллисента тем временем отлеветировала Зака по приказу Блэк и застыла рядом с блондином.
— Я удивлена, как многие не заинтересованы таким исключительным умом и смекалкой, коей ты обладаешь. Маглорожденная девушка, которая даст фору многим чистокровным волшебникам, должна быть вне сомнения популярна и влиятельна. Да ещё и подруга знаменитого Гарри Поттера, которого на самом деле я не сильно-то и почитаю. Ведь он ничто без своей блистательной подруги, — Амабелла говорила и медленно подходила к Гермионе, заставляя ее напрячься. — Да, Гермиона, я давно наблюдаю за тобой, если можно так сказать. У Тёмного Лорда я была информационным центром, который он держал близко к себе, но желал, чтобы о нем никто не знал. Поэтому я давно поняла, что ты та, кого стоит бояться в войне, но он не желал меня слушать и воспринимать тебя всерьез. Он этого не понимал, аргументируя это громким словом грязнокровка, будто это что-то могло значить, и ничего не предпринимал, полагаясь только на пророчество и свои силы. Хотя… без тебя «великий» Гарри Поттер мог бы умереть ещё на первом курсе, и даже защита его матери ему бы не помогла.
Блэк опять замолчала, останавливаясь в паре метрах от девушки, будто давая переварить информацию, а Гермиона все равно не могла взять в толк, а к чему она это ей рассказывает.
— Я не понимаю… — начала Грейнджер.
— Ты, конечно же, не понимаешь, при чем тут ты и похищение Пожирателей смерти и их детей, — перебила Амабелла девушку, всматриваясь в ее карие глаза своими голубыми, — но все очень просто. После кончины Тёмного Лорда я долго пыталась оправиться, несколько месяцев скрывалась в других странах, пытаясь осознать случившееся. И первое, что смогла осознать…
Блэк повернула голову к слизеринцам и улыбнулась. Опять просто, будто по-матерински бережно. Она медленно подошла к школьникам и оказалась прямо напротив Драко.
— Это ощущение предательства, засевшее глубоко внутри, — сказала Блэк, взлохмачивая платиновые волосы и хмыкая на резко отшатнувшегося Драко. — Все кланялись Тёмному Лорду, говорили ему о своей верности и полнейшей приверженности моральным устоям. И вдруг… после его смерти никто даже пальцем не пошевелил, желая отомстить за него. Все просто раскаялись перед министерством и перешли на другую сторону, радуясь, что расплата к ним не придет, что они смогли всех обмануть и остаться безнаказанными, но я не смогла это все просто так отставить. Оставить этих мерзких предателей радоваться жизни вместе со своими никчемными детьми. Такие люди не должны ходить по земле, они прогнили насквозь. Ведь хуже предательства нет ничего. Ты так не думаешь, Гермиона?
Блэк замолчала, заканчивая свою речь вопросом. Ее взгляд устремился куда-то вперёд, в пространство, и замер, а Гермионе от такой речи понятнее ничего не стало. То, что она хочет убить Пожирателей и их детей, было и так ясно, как день, да даже причины были более или менее логичным, но причём тут Гермиона, которую она так желала видеть?
Грейнджер, пока было время, опять осмотрелась, даже не собираясь отвечать на вопрос Амабеллы, посчитав его риторическим. Гермиона заметила свою палочку на противоположной стороне залы, лежащей на искусно выложенном паркете. Незаметно, без отвлеклающего манёвра до туда добраться было невозможно. Слизеринцев и Зака явно обезоружили, и их палочки Амабелла, видимо, куда-то спрятала, поэтому в комнате только у Блэк и Булстроуд было волшебное оружие. Маловероятно, что Гермиона сможет обезоружить Амабеллу, а вот Миллисенту вполне бы могла, но опять же… без палочки было невозможно применить Экспеллиармус, как ни крути.
— Так вот, — резко продолжила Амабелла, устремляя взгляд на Гермиону, — первой идеей было убить предателей, а второй, давно крутящейся в моем сознании, немного изменив идеи Тёмного Лорда, сделать мир волшебников лучше, а в этом могла бы мне помочь ты, Гермиона.
— Я? — изумилась гриффиндорка, чувствуя, как у неё вытянулось лицо.
Блэк нежно улыбнулась, подходя ближе к Гермионе.
— Конечно! Ты тот самый пример, показывающий, что маглорожденные могут быть в разы способнее и умнее чистокровных, а также именно ты идеальный союзник — преданный и верный, ни под каким предлогом не отступающий от своих стремлений. Тебе лишь нужно понять, кто не утянет тебя за собой, а лишь даст толчок к лучшим переменам. Ты хочешь менять мир к лучшему, и я хочу, так давай же объединимся.
Тлеющий, неясный огонек появился в глазах женщины. Она со странным трепетом смотрела на Гермиону, заставляя ту совсем запутаться в сказанных ею словах.
— Я… я не до конца понимаю, что Вы хотите, — произнесла Гермиона максимально искренне.
Она никогда не умела играть и притворяться, но сейчас это было необходимо. Грейнджер не понимала, что Блэк хотела от неё, но что надо подыграть женщине, было сразу понятно. Небольшая вероятность того, что женщина отвлечется от своих пленников, дала Грейнджер надежду на несколько неожиданных маневров.
Ей бы попытаться достать свою палочку, и, может, тогда она смогла бы защитить безоружных ребят и… Драко. Дрожь страха прошла по позвоночнику, но Гермиона скинула оцепенение. Это все сейчас не вовремя.
— Ох, моя дорогая Гермиона, ты права, — начала Амабелла заговорщицки улыбаясь. — И как бы мне не хотелось сначала покончиться с этими предателями, я все-таки кое-что тебе объясню, не вдаваясь в подробности. Вдруг… ты все же решишь не спасать своих приятелей, а захочешь присоединиться ко мне по доброй воле.
Грейнджер сглотнула, смотря на то, как Амабелла начала расхаживать перед ней. Инстинкты кричали ей двигаться подальше от женщины, ближе к слизеринцам, и Гермиона старалась делать небольшие шажки в сторону своих однокурсников, продумывая план, и одновременно слушала Амабеллу, все-таки надеясь над небольшим прояснением действий этой до жути странной Блэк.
— Я всегда считала, что Тёмный Лорд слишком категоричен к маглорожденным и многим волшебным существам. Я надеялась, что он выиграет в войне, и я, находясь рядом с ним, смогу ввести некоторые коррективы в его планы, но потом, после его поражения, я поняла, что надо делать все самой, — Блэк улыбнулась сама себе и посмотрела на Гермиону, видимо, ожидая увидеть ее заинтересованный взгляд. И Грейнджер не разочаровала, умеючи подыгрывая женщине. — Мне всегда казалось, как и Темному Лорду, что волшебство — это удел избранных. Только не в плане чистоты крови, а ума и смекалки. Какая разница, какая кровь, если человек глуп, и вся его тупость будет также передаваться из поколения в поколение?
