— А отправить с ними никого нельзя было? Или на тебе свет клином сошёлся? Ты главный префект, Драко, а не рядовой староста, который может отлынивать от работы, когда ему вздумается!

— Я знаю, Гермиона! Но там могло быть что-то важное…

— И что? Кто-то другой не мог увидеть это «что-то» важное, которое я так понимаю и не найдено! Или ты вдруг заразился от Гарри, как ты говоришь, гриффиндорскими замашками, и тебя понесло в гущу событий первого?

— Я не мог не пойти! Вдруг там было бы…

— Не было Драко! Там ничего не было! — сорвалась на крик Гермиона, пытаясь донести до Малфоя, что он не прав. — А ты бросил меня одну справляться с нашими обязанностями! Ты считаешь, что это правильно?

Малфой молчал. Он просто застыл, явно не зная, что ответить и что решить, но для Грейнджер все было понятно. Естественно, он считает, что прав. Как же по-другому! Он всегда прав. Гермиона чувствовала себя одинокой, всеми покинутой и до безумия уставшей. Надо было бы разочароваться в Драко, разозлиться на него посильнее, ведь она для него все, а он ничего.

Но Гермиона не была дурой. Она знала, на что шла, когда подписывалась на эти отношения с Драко. И глупо было бы сейчас высказывать ему за все его недостатки, ведь он всегда был таким.

«Утро вечера мудренее» — так всегда любила говорить мама, и сейчас это казалось, как никогда кстати.

— Можешь не отвечать. Я поняла, — тихо ответила Гермиона, смотря ему прямо в глаза, и чувствуя как радужки леденеют, не давая внутренним эмоциям выплеснуться наружу. — Спокойной ночи.

И Грейнджер быстро юркнула в свою комнату, закрывая дверь.

Теперь одиночество в буквальном смысле упало ей на плечи, придавливая к полу. Стало как-то мерзко и холодно. Казалось, что в мире вокруг неё столько проблем, но ни одного решения. И как бы смешно не было, дурацкое чувство прямо за грудиной стискивало ее и заставляло окунуться в холодную реальность.

Как бы она себя плохо не чувствовала, и как бы ее не бесил Драко — ей так не хватало этого белобрысого слизеринца. Хотелось лечь под одеяло и прижаться к нему, ощутить тепло родного тела и нежность объятий. Гермиона скучала по нему и ничего не могла с собой поделать. Это было паршиво. Даже слишком.

Собравшись с силами, чтобы не кинуться сейчас в соседнюю комнату, Гермиона сдернула покрывало с кровати, потушила свечи и пошла в кресло, одиноко стоящее около стены. Усевшись поудобнее и свернувшись колачиком, Грейнджер глубоко вздохнула.

Хотелось бы удариться головой об стену, чтобы не страдать такой ахинеей. Но всем нам присуще вести себя немного по-идиотски особенно в том, что касается чувств. Гермиона ужасно скучала по Драко и не могла представить себя под одеялом без него, а потому решила немного помучиться и поспать в кресле. Уж лучше так, чем чувствовать себя одиноко на большой двуспальной кровати.

Сон как ни странно настиг Гермиону быстро. Даже стремительно. День был слишком нервный, чтобы организм мог выдержать ещё хоть пару минут бодрствования.

Но неожиданно тепло приносимое покрывалом пропало, а горячие руки подхватили Гермиону, поднимая с кресла.

— Ну и чего ты не на кровати? — услышала Гермиона сквозь дымку ниспадающего сна.

— Драко? — хрипло отозвалась она, пытаясь сморгнуть сон и сфокусировать взгляд на слизеринце.

— Кто же ещё, — пробормотал Малфой, аккуратно кладя свою ношу на мягкий матрац.

Грейнджер моргнула ещё несколько раз, осознавая, что она уже под одеялом на кровати, а Малфой устраивается рядом с ней и притягивает к себе спиной за талию.

— Что ты…

— Спи. — буркнул Драко ей в волосы.

Гермиона уставилась в пространство прямо перед собой, наблюдая за тем, как красиво лунный свет ложится на ковёр и на угол кровати. Твёрдое и теплое тело прижималось к ней со спины полностью повторяя изгибы, а сильная рука сместилась с талии и легла поперёк груди, обнимая крепче. Улыбка легко расползлась на лице, а безмятежный разум все ещё затуманенный сном наслаждался ощущением близости с тем, с кем хотелось сейчас быть больше всего на свете.

Но все же упрямое чувство внутри заставило раскрыть рот.

— Драко, что ты делаешь? — прошептала Гермиона в темноту, чувствуя, как его дыхание щекочет затылок.

— Собираюсь спать, — ровно ответил Малфой.

— И почему же не у себя в кровати?

Грейнджер замерла в ожидании ответа, понимая насколько глупо себя ведёт, а Малфой лишь тихо лежал и мерно дышал в ее волосы. Приятный лунный свет, мягкость одеяла и бархатность чужой кожи, приятная тяжесть объятий и спокойствие, воцарившееся в душе, заставляло веки закрываться, а сон заново появляться. Уже на последних секундах между сном и явью Гермиона услышала шепот, который мог бы сойти за фантазию.

— Я, видимо, никогда больше не смогу уснуть без тебя, глупая.

И с безмятежной улыбкой на губах Гермиона погрузилась в сон, что прервался лишь звоном будильника.

Соседняя половина кровати пустовала, а шум воды был слышен из-за двери в ванную. Гермиона удовлетворенно потянулась и лишь слегка удивилась, почему Драко как обычно не дрых до последнего, а уже принимал душ. Вчерашнюю усталость как рукой сняло, а все негативные эмоции сошли на нет, разве что стыд от вчерашнего позора на занятиях что-то шевелил в душе.

Грейнджер вскочила с кровати, слыша, как шум воды прекратился, и босиком бросилась в ванную. Пар ударил в лицо, когда она распахнула дверь. А там посреди клубов пара стоял Драко, обматывающий полотенце вокруг бедер. С потемневших, платиновых волос падали прозрачные капли воды и разбивались о плечи, а мышцы на подтянутом теле красиво выделялись, притягивая взгляд.

— Доброе утро.

Голос Драко оторвал Гермиону от разглядывания, и она взметнула взгляд вверх, встречаясь с ним взглядом.

— Привет, — ответила гриффиндорка, чувствуя, как щеки краснеют то ли от духоты, то ли от вида на мужское тело перед собой.

Малфой же ничуть не смущаясь — а собственно говоря, с чего бы, она там уже все видела, — начал подходить ближе к девушке, сверля ее серостью своих радужек. Его уверенность всегда заставляла остолбенеть и смотреть девушку, как кролик на удава. Драко умел заворожить даже, не стараясь, даже ничего не сделав для этого. Он мог просто улыбнуться, а Гермиона уже растекалась лужицей.

Драко встал так близко к Грейнджер, что его мятное дыхание щекотало ее лицо.

— Выспалась? — прошептал он.

Сердце стучало как умалишённое, а от глубокого и сильного дыхания начинала кружиться голова.

— Да, а ты… почему так рано встал? — получилось слишком сипло и тихо.

Гермиона была неуверена, что Малфой услышал, но уголок его губ изогнулся в полуулыбке. Она чувствовала, как пар с ароматом его геля для душа и жар его тела обвалакивают ее. Она была готова стоять так и стоять. Вечно. Наслаждать его присутствием рядом с собой.

Он ещё больше склонился, будто загораживая ее от всего мира, и несколько капель с его волос упали ей на лицо

— Я доделал свою часть планировки Чемпионата, конечно, не в полном объеме, но старухе хватит. Немного подправил заметки, что были в твоей сумке, отставленной в гостиной, и отнёс все на стол в кабинет Макгонагалл.

У Грейнджер с каждым произнесенным словом округлялись глаза. Ей потребовалось время сообразить в какую рань, он встал, чтобы все сделать и сходить через половину замка к Макгонагалл. Сердце опять подпрыгнуло в груди, и тепло разлилось с новой силой.

— Оу.

Она почувствовала, как губы пытаются растянуться в счастливой улыбке, и поспешно закусила нижнюю губу, стараясь скрыть это. Теперь голый торс Драко притягивал ещё больше. И капли, стекающие по его груди, хотелось подобрать языком.

— Так… ты теперь согласна с тем, что я тоже главный староста?

— Пф. — фыркнула Гермиона, неожиданно развеселившись. — Да уж, своё проживание в отдельной башне оправдываешь.

— А своё проживание в отдельной башне с гриффиндорской принцессой оправдываю? — хитро прищурившись, спросил Драко.