— Итак, гренландские руны были созданы одним из влиятельных волшебников Северных островов Аугустусом Мудрейшим. Он разработал руны, желая воссоединить все знания о магии и волшебстве с каждого конца острова, и поэтому эти руны получились одними из самых запутанных и сложных, ведь хранят многовековые знания о различных разделах магии.

Гермиона закусила губу. На этом ее знания об этих рунах закончились. Она исчерпала все свои запасы, оставляя разум кристально чистым. Грейнджер знала: то, что она вспомнила и уже озвучила — ох, как мало, но она не могла больше найти и крупицы информации в собственной голове, а тем временем Парвати все ещё быстро листала учебник.

— Да, мисс Грейнджер, вы как всегда оказались правы, — попыталась подбодрить ее профессор, — но где же именно, в какой области магии, использовались эти сложные руны так активно, раз мы сегодня их изучаем?

В голову пришли все те разы, когда Гарри и Рон спрашивали у Гермионы, зачем она так много учит. Все именно поэтому. Чтобы не чувствовать этого кома в груди под пристальными, выжидающими взглядами профессоров, чтобы не чувствовать себя ни на что не способной. Ведь в Гермионе не было ничего особенного, а эта тяга к знаниям и возможность ответить на все вопросы преподавателей делали ее хоть кем-то. Не самой красивой, так любимицей учителей. Не самой спортивной, так ходячим справочником. Не самым безбашенным человеком, так любителем порядка и дисциплины.

Сейчас же Гермиона чувствовала себя абсолютным ничтожеством.

— Мисс Грейнджер?

— Ах, да-а, — протянула Гермиона.

Она виновато уставилась взглядом в стол и начала теребить ткань юбки.

— Защита от Темных искусств, — прошептала Парвати, видимо найдя нужный параграф.

— Тёмные искусства, — выпалила тут же Гермиона, с испугом глядя на профессора.

— Защита от Темных искусств, вы хотели сказать, да это так. — улыбнулась профессор все еще с надеждой на лучший ответ. — Так что именно кроется за древними письменами этого народа?

— Ну-у, — промычала Гермиона, бегая глазами по классу.

«Что такого важного о Темных искусствах может быть в гренландских рунах?»

Гермиона пыталась напрячь мозги и как-нибудь, хоть интуитивно прийти к ответу, но ничего не получалось. Послышался шепот с задних рядов, видимо, все поняли, что лучшая ученица сегодня не готова и попытались подсказать ей.

—…волшебники хотели…

—…создавалось много зелий…

—…многие умирали при проведении опытов…

Все сливалось в одно месиво голосов. Парвати тоже начала что-то шептать, стараясь подсказать, но Гермиона абсолютно запуталась. Она уже ничего не понимала. Щеки адски горели, а в висках пульсировало. Организм ее был и так на грани нервного срыва из-за постоянных нервов и недосыпа, а тут ещё и сильное эмоциональное напряжение.

Захотелось просто закрыться в своей комнате и, чтобы все про неё забыли. Отстали и не трогали.

— Я не знаю профессор, извините, — срывающимся голосом пробормотала Гермиона.

Казалось, что в кабинете на всех разом наложили Силенцио. Тишина была оглушающей, пульсирующей. Гермионе сначала показалось, что это у неё от прилившей к голове крови заложило уши, но нет. Голос профессора Баблинг было слышно слишком хорошо.

— Мисс Грейнджер, признаюсь, вы поставили меня в тупик. — профессор сделала шаг вперёд, но Гермионе было слишком стыдно, чтобы поднять голову и встретиться с ней взглядом, наверняка, полным разочарования. — Что-то случилось, что вы не смогли выучить?

— Нет, профессор, — хриплым шепотом пробормотала она, но показалось, что ее голос был слышен даже в самых отдаленных углах кабинета.

— Что ж, мне очень странно это говорить, но я снимаю пять баллов с Гриффиндора, мисс Грейнджер. И впредь надеюсь, что такого больше не повторится. Садитесь.

Поднять взгляд на профессора было выше сил Гермионы. Она буквально упала на стул, чувствуя, как ноги подкашиваются, а жгут стыда, злости на саму себя и ощущения от разочарования профессора так сильно стянул все внутри, что Грейнджер показалось, что она задыхается.

Занятие продолжилось дальше. Профессор Баблинг больше никак не прокомментировала ответ главной старосты девочек, а перешла к дальнейшему опросу учащихся, но тишина вязкой пеленой накрыла весь класс. Гермиона почувствовала, как слезы беспомощности и обиды — совершенно непрошеные — жгут глаза похлеще папиного одеколона, что в детстве нечаянно попал ей в лицо. Она вцепилась пальцами в край стула, стараясь сдержаться от любых проявлений эмоций. Пусть лучше они думают, что Гермиона сильная — может стерпеть всего лишь какие-то пять баллов, снятых с факультета, и разочарование в глазах профессора, — но никак не слабачка, что устраивает истерики в ситуации, в которой собственно сама и виновата.

— Эй, Гермиона, все хорошо? — обеспокоенный голос Парвати послышался прямо над ухом.

Грейнджер вздрогнула и подняла взгляд на однокурсницу.

— Да-да. Все замечательно, — улыбка получилось слишком неестественной, а ресницы все-таки слиплись от влаги, выступившей на глазах.

— Не переживай, — участливо улыбнулась Патил, легко, но немного робко, ударяя девушку кулачком в плечо, — ты быстро эти пять баллов вернёшь, да даже ещё больше!

— С-спасибо, Парвати.

Гермиона даже не знала, чему сильнее удивилась: кулачку, что ударил ее в плечо или этим подбадривающим словам, но… стало несколько легче. Дышать она смогла более свободно, а все напряжение стало медленно отступать. «И правда, что это я? На следующей же паре и отвоюю эти баллы, а в следующий раз не разочарую профессора, и домашнюю работу на превосходно напишу»

Грейнджер более уверенно улыбнулась Парвати, все ещё наблюдающей за ней, расправила плечи и взяла в руки учебник. Пора браться за учебу с удвоенным рвением.

***

Но ничего не получилось. Следующим после обеда занятием стояли сдвоенные Зельяваренья, на которых Снейп просто разнёс Гермиону.

Гарри, пока у него было свободное окно, разглядывал карту Мародеров и заметил, как Кай Лэнд — один из подозреваемых и последний из непроверенных — ходит мимо стены Выручай-комнаты. Вот он и побежал в одиночку следить за ним. Благополучно просидев у стены на восьмом этаже все свободное время и обед, Гарри все-таки дождался выхода Кайя из Выручай-комнаты. Как оказалось у одного из хаффлпаффцев был день рождения, и праздновать все его начали с обеда в Выручай-комнате. Лэнд вышел в компании трёх подвыпивших друзей, и по разговорам Гарри понял, что направлялись они на кухню, чтобы попросить у домовых эльфов еду.

Сначала Гермиону отвлек этот факт. Она тихо возмущалась, что ученики совсем распустились — занимаются сексом в людных местах и ходят по школе пьяными. В планах у старосты было ожесточить дежурства, ведь даже они с Драко в последнее время проводили их не очень тщательно.

Потом же… отвлёк ее Малфой.

На столе у Гермионы неожиданно появился клочок пергамента. Изящным ровным почерком было написано: «Соскучился». Грейнджер тут же почувствовала, как улыбка расползаетесь на лице. Она помешала ещё два раза по часовой стрелке зелье и кинула в котёл листья асфодели. Оглянувшись украдкой и убедившись, что Снейп вообще ушёл в подсобку, она достала перо и, обмакнув в чернила, вывела своим угловатым бисерным почерком: «Мы виделись с утра, если ты забыл.

(Я тоже)»

Взмах палочкой, и записка приземлилась по левую руку от Драко. Гермиона спрятала взгляд и опять попыталась вникнуть в сложный рецепт зелья, который будет входить в ЖАБА. Клочок пергамента оказался перед ней буквально через минуту.

«Глядя на то, как ты мило сосредотачиваешься, появляется желание утащить тебя в нашу спальню»

Грейнджер почувствовала, как от улыбки сводило скулы, а Драко прожигал ее взглядом с другого конца кабинета. Она встряхнула головой, позволяя волосам упасть ей на лицо и скрыть написаные на лице эмоции, но все же взяла перо в руку и написала быстрый ответ.

Переписка их продолжалась недолго. Через пару минут Драко выдал очередную слишком пошлую и смущающую Гермиону вещь, и Грейнджер зависла на минуту, думая, что ответить.