— Ой!

Горячие объятия встретили ее терпким запахом шоколада и неожиданной мягкостью голой кожи.

— Грейнджер, ты как всегда сама элегантность, — прошелестел голос Драко прямо над ее ухом.

Щеки как зачарованные тут же раскраснелись, выдавая смущение, а тело непроизвольно отозвалось на такую притягательную перспективу быть ближе к Малфою и его наполовину обнаженному телу.

— Прости, — выдавила Гермиона почти неслышно, держась за его плечи и пытаясь восстановить равновесие, чтобы отстраниться. Все-таки, мало ли, ему может быть неудобно.

— Гермиона?

Блейз неожиданно оказался рядом с Драко, все ещё державшим в своих объятиях Гермиону. Его глаза мгновенно нашли ее и уцепились своими обеспокоенными радужками почти что за сетчатку.

— Что-то случилось?

Грейнджер сглотнула, пытаясь отступить назад, чтобы оказаться с обоими парнями на приличном расстоянии, но Малфой не дал отстраниться, только сильнее сжимая крепкие ладони на ее талии. Дыхание участилось, а мысли сбились в полную чушь, когда Гермиона почувствовала, как что-то абсолютно потрясающее начало твердеть и упираться ей в живот. «И как теперь связать хоть два слова?».

— Д-да, то есть нет, но да, — Грейнджер набрала полную грудь воздуха, переводя взгляд с одного мужчины на другого, и пыталась прекратить бессмысленный поток слов, слетающих с языка. — Случилось то, что я засиделась с друзьями вместо того, чтобы пойти к вам сразу же, как только проблема разрешилась. Простите меня, я правда не заметила, как время пролетело и…

— Гермиона, не стоит извиняться. Это ни к чему. Мы нисколько не обижаемся, — мягко улыбнулся ей Блейз.

Малфой же так и стоял, тесно прижавшись к ней и не произнося ни звука. Его глаза цвета грозовых облаков говорили за него. Тут и страсть, и волнение, и нотка напряжения.

— Я заставила вас ждать, хотя на самом деле должна была сразу сказать, что ваша честность меня поразила и очень обрадовала, я на вас не обижаюсь, ведь вы хотели как лучше для меня, и… Это только сильнее заставляет меня хотеть быть с вами.

Гермиона еле успела договорить, а ее губы настойчиво смяли в страстном поцелуе. Драко немного грубо раздвинул ее губы своим горячим языком и ворвался в девичий рот, пробуя на вкус сладость ее дыхания. Его ладони сжали талию и ещё сильнее прижали к мужскому телу, давая ощутить силу своего желания. Грейнджер задохнулась в собственных ощущениях, бесконтрольно выпустив из груди стон прямо в рот Драко.

Блейз, спустя несколько секунд прижался к Гермионе сзади, зажимая ее между двумя адски-горячими телами и целуя девушку в нежную кожу шеи, предварительно перекинув ее волосы за плечо. Гриффиндорка даже не заметила, как ее сознание поплыло, а желание отдаться двоим слизеринцам прямо на пороге комнаты Драко стало первостепенным. Потрясающее давление двух тел, ощущение их эрекций, трущихся о неё, великолепные мужские запахи, смешавшиеся воедино, и все: Гермиона Грейнджер была готова к капитуляции прямо здесь и сейчас.

— Эти три часа были самыми долгими в моей жизни, — хрипло произнес Драко, выпуская из плена своего рта ее нижнюю губу и спускаясь поцелуями по скуле к линии челюсти.

— Мы уже было подумали, что ты больше никогда с нами не заговоришь, — прошептал Блейз в самую ушную раковину и вобрал в рот мочку уха, чуть посасывая.

— Больше никогда не дашь приблизиться к тебе, — продолжил Драко, легко покусывая ее шею и оглаживая руками девичьи бока.

— Лишишь нас своего прекрасного тела и великолепного запаха, — Блейз скользнул пальцами под ее кофту, выводя круги на чувствительной коже живота.

— А-ах, — протяжный стон вырвался у Гермионы, и она, не сдержавшись, запустила одну руку в волосы Драко, а другую закинула назад и обняла за шею Блейза. — Я… я бы никогда так не поступила.

Парни синхронно застонали, прижимаясь к ней ещё плотнее. Страсть и похоть кружили в комнате как естественные составляющие воздуха. В голове уже разыгрывались сцены дальнейших событий, а между ног становилось слишком тяжело и влажно. Гермиона потянула Драко за волосы, заставляя его прекратить покусывать ее ключицы, и вобрала в рот его нижнюю губу, сильно посасывая, почти на грани безумия. Хотелось чувствовать их руки на себе, в себе. Их губы на всём теле. Хотелось всего и сразу.

Малфой застонал в девичий рот от некой грубости, которую девушка проявила и которая ему понравилась до боли в штанах, и вытянул свою губу из захвата ее зубов, чувствуя, как треснула нежная кожа и кровь выступила, отдавая металическим вкусом на языке. Сильнее возбудиться казалось уже было некуда, но Драко смог это исправить, грубее целуя ее, давая ощутить всю свою силу и власть над ней. «Блять. Слишком хорошо».

Гермиона тем временем положила ладонь на руку Блейза, исследующую ее живот, и сжав его пальцами, стала медленно перемещать их ниже, к джинсам, и дальше — туда, где она хотела почувствовать их обоих. Эта гриффиндорская смелость, всегда бурлящая в ее крови, сейчас была очень кстати. Она делала так, как хотела, как ей нравилось, и это было слишком… волнующе. Забини шумно дышал в ее ухо, обдавая горячим дыханием и заставляя рой мурашек пробежаться по затылку и ниже, по позвоночнику.

Жаркие откровенные стоны, горячие руки на ее теле, поцелуи, сводящиеся с ума, и Гермиона была на грани собственных возможностей. Желание было только воспламениться, чтобы сгореть в огне этой дикой страсти.

Но.

Неожиданно все прекратилось.

Грейнджер не заметила, как уже стояла у двери, ведущей в ванную, а Блейз и Драко были на расстоянии вытянутой руки от неё и буравили темными взглядами. Только сейчас она осознала, что они в этих чертовых пижамных штанах и с голыми торсами.

— Завтра рано вставать, — сипло проговорил Блейз, а Гермиона перевела взгляд с его лица на топорщившиеся пижамные штаны. — Сладких снов, принцесса.

И Забини, сделав лишь шаг, приник к ней в легком и манящем поцелуе. Его язык скользнул в ее разгоряченный рот сплетаясь с ее. И только Гермиона собиралась поднять руки, чтобы запутать их в его волосах, как Блейз уже отстранился, отходя дальше, чем был до этого.

Грейнджер уже была готова возмутиться, как Драко толкнул ее своим телом к двери. Вобрал в рот нижнюю губу, до лёгкой боли прикусывая, а потом невесомо проводя языком, будто доказывая, что он умеет быть нежным. Неожиданно дверь за ее спиной исчезла, и Гермионе пришлось сделать шаг назад, чтобы удержаться на ногах.

— Доброй ночи, — прошептал Малфой, сверкнув темнотой своих серых глаз и слегка приподнимая уголок губ, — до завтра.

И дверь тихо закрылась, создавая весомую преграду между ней и двумя горячими слизеринцами.

«Что за фигня?».

Гермиона, взбудораженная и неудовлетворенная, не помня себя, зашла в свою спальню, захлопывая дверь, и не смогла услышать, как Драко встретился лбом с шершавым деревом двери своей комнаты в изумрудных тонах.

— Это слишком… для моей выдержки.

Блейз обнял Малфоя за талию, без лишних прелюдий ведя ладонями под резинку пижамных штанов, и поцеловал блондина в плечо, сразу же вонзаясь зубами в нежную кожу до бордовой отметины.

— Я знаю, — прошептал Блейз, — но если мы хотим нормальных отношений с ней, то надо потерпеть.

— Да-да, я помню. Надо дать ей почувствовать себя свободно рядом с нами, к тому же, мы не извращенцы, которые помешаны на сексе, — простонал последнее слово Драко, откидывая голову назад и прижимаясь всем телом к Забини.

— Хотя, это уже и не звучит так правдиво, — хмыкнул Блейз между поцелуями, которые он оставлял на бледной коже.

Малфой резко развернулся, целуя Забини в губы и толкая к рядом стоящему письменному столу.

— Именно поэтому нам обоим надо сейчас несколько раз кончить, чтобы пережить завтрашние поцелуи с ней.

— А она ведь ещё горячее, чем мы думали, — мечтательно протянул Забини.

— Просто сними с себя эти штаны, Блейз, — зарычал Драко, — иначе я сейчас кончу от воспоминаний о ее зубах на своих губах.