Как раз то, что мне было нужно...

После этого я потерял чувство времени. В какой‑то момент я упал на землю, и им легче стало меня пинать. Думаю, что справился с этим довольно хорошо, учитывая, что все мое тело охватила одна большая бушующая волна боли от мучительных пыток. Мне удалось не закричать, хотя я не смог удержаться от стонов, когда кто‑то особенно сильно ударил меня. Но к этому моменту мне было так больно, что я понял, что хуже уже быть не может.

Потом почувствовал, как сломалось ребро...

А это было уже хуже. Ублюдок.

– Довольно, – услышал я Хейса, его голос звучал отстраненно. Кто‑то перевернул меня на спину, и я прищурился из‑за яркого света на потолке. Потом надо мной опустилось лицо.

Самое ненавистное лицо на свете. Чертов Пэйнтер.

Он что‑то говорил, но я не мог разобрать это из‑за звона в ушах. Я покачал головой, сосредоточив глаза на его губах. Он повторил это еще раз.

– Могу я покончить с ним?

Пэйнтер.

Господи, блядь, Иисусе.

Неужели этот парень ничему не учится? Я откатился в сторону, медленно распрямляя руки, пока не встал на колени. Мне потребовалось несколько секунд, чтобы прийти в себя, смутно осознавая, что в комнату вошло еще больше мужчин. Они разговаривали, но я не мог разобрать слова.

Я вскочил на ноги, покачиваясь, каждый вздох приносил боль, когда мои сломанные ребра смещались и задевали друг друга в груди. Пэйнтер стоял прямо передо мной, ухмыляясь, как хулиган на детской площадке. Я выплюнул зуб и растянул губы в улыбке, наполненной ненавистью.

Потом схватил его за плечи и ударил лбом ему в нос.

Он упал, словно камень, кровь потоком текла из его носа. Я снова покачнулся, отступая назад. Потребовались все мои силы, чтобы устоять на ногах, хотя избиение, которому я только что подвергся, дало мне немного преимущества. Мне уже было так больно, что боль во лбу практически не ощущалась.

Я глубоко вздохнул и ответил на вопрос Пэйнтера.

– Я уже говорил тебе. Но послушай‑ка меня еще гребаный раз – оставь мою женщину в покое. Тронешь меня еще раз, и я закопаю тебя в землю.

Я поплелся назад, подняв голову, чтобы найти взглядом Пикника.

– Мы закончили здесь? – спросил я, потянувшись, чтобы осторожно проверить свои ребра. Господи, боль была невероятная. – Потому что это твой последний шанс. Убей меня сейчас или оставь нас в покое.

– Мы разместим вас в комнате наверху, – сказал Пик, с мрачным лицом. – Мне это не нравится, но я приму это. Я могу уважать мужчину, который будет бороться за мою девочку.

Он еще раз взглянул на Пэйнтера, потом повернулся и вышел из комнаты. Я, пошатываясь, пошел за ним, надеясь, что у кого‑нибудь в этом месте был проклятый викодин.

– Так какую историю ты хочешь рассказать Эм? – спросил Хейс, пока мы медленно шли по коридору. Он не давил на меня, что я оценил по достоинству. Просто оставаться в вертикальном положении было гребаным чудом.

– Никакой истории, – сказал я. – Мои яйца – это единственное место, которое не пострадало сегодня вечером, и мне хотелось, чтобы так и осталось. Я скажу ей, что это дела клуба, так что мы не можем говорить об этом.

– У тебя никогда не было настоящих отношений, не так ли? – спросил он. Я покачал головой. Мы остановились перед лестницей, и я поднял глаза. Блядь. Мне не хотелось подниматься.

– Как ты догадался? – спросил я его, остановившись, чтобы перевести дыхание. Он резко рассмеялся.

– Со временем узнаешь.

Эм

Было уже больше двух часов ночи, когда папа вошел в затемненную кухню. Я все сильнее нервничала о безопасности Хантера, особенно когда увидела нескольких парней, входивших и выходивших из подвала.

Я вовсе не была идиоткой.

И знала, что там внизу, черт возьми, Кит и я практически выросли в этом доме. Осталось не так много секретов, хотя уверена, что мой отец не знал, сколько всего мы видели и слышали за эти годы.

Несколько часов назад я слышала, как машины заехали во двор, так что знала, что Хантер должен был быть там с ними. Хос даже пришел сказать нам, что они нашли стрелявшего, и что мы можем перестать волноваться.

Это напугало меня больше, потому что если они нашли стрелявшего, почему Хантер до сих пор не вернулся ко мне? Около одиннадцати я задумалась о спасательной операции, но затем решила, что вероятность того, что Хантеру это не понравится, слишком высока. Как бы мне ни хотелось это признавать, но вмешательство с моей стороны ему не помогло бы. Не при таких обстоятельствах… Одно дело было защитить его в грузовике, когда его прижало. Но врываться к нему сейчас? Это заставило бы его выглядеть слабым перед моим отцом и его братьями, а Хантер не мог позволить себе выглядеть слабым.

Нужно было остаться в грузовике.

Теперь отец стоял передо мной, и на его лице было выражение, которое я даже не могла понять.

– Ну? – потребовала я. – Где он? С ним все в порядке?

– Я тоже рад тебя видеть, малышка.

– Приветик, Эм, – услышала я Хантера. Он вышел из тени лестницы и прислонился к дверной раме, казалось, будто просто стоять в вертикальном положении было для него чертовски сложно.

Дерьмо.

Я в ужасе поднесла руку ко рту.

– Что, черт возьми, с тобой случилось? – прошептала я, чувствуя, как собираются слезы. Затем подбежала к нему, но, когда попыталась прикоснуться к нему, он отвернулся.

– Прости, детка, – пробормотал он. – Чувствую себя немного нехорошо. Почему бы тебе не взять немного льда и не помочь мне забраться в постель?

– Вы можете воспользоваться комнатой на втором этаже, – сказал отец. – Я найду обезболивающее.

Я перевела взгляд с одного на другого, пытаясь понять, не попали ли мы каким‑то образом в альтернативную вселенную, где людей случайным образом избивали, и никто, казалось, не находил это примечательным.

– Не хотите рассказать мне, какого черта здесь произошло? Он не был таким, когда я его оставила, пап. Я доверяла тебе!

Мой голос становился громче, пока я говорила, а руки дрожали. Я чувствовала, что должна что‑то делать, но понятия не имела, что именно.

– Детка, ты же знаешь, что я обещал больше никогда тебе не лгать, да? – спросил Хантер. Я кивнула, ошеломленная повреждениями на его лице. Оно было в пятнах и синяках. Кровь медленно капала из уголка его рта, стекая по подбородку. Он прижал руку к ребрам, и его дыхание показалось мне неправильным. – Ну, это один из тех случаев, когда я не собираюсь лгать, а это значит, что независимо от того, сколько раз ты бы не просила, ты не услышишь историю, от которой тебе станет лучше. Ты хочешь правды, тогда тебе нужно принять это. Просто помоги мне привести себя в порядок, и пойдем спать.

Я оглянулась на папу. Он присел на корточки, копаясь в одном из шкафчиков. Затем вытащил большую аптечку.

– Встретимся наверху, – сказал он. – На втором этаже тебя ждет кровать, Хантер. Приготовили ее специально для тебя. В ванной комнате напротив есть душ. Просто постарайся помалкивать – не хочется перебудить всех детей. Я думаю, они расположились в игровой комнате, которая как раз там, где будете вы.

– Спасибо, – поблагодарил Хантер. – Ценю гостеприимство.

– Я здесь единственная не умалишенная? – резко проговорила я. – Что с тобой не так? Что ты сделал с Хантером?

Они переглянулись, и Пикник пожал плечами.

– Я начинаю понимать, что ты имел в виду раньше, – пробормотал Хантер. – Я к такому не привык.

– К чему? К тому, что единственный не сумасшедший человек в комнате требует от тебя ответов?

– Иметь того, кто так заботится обо мне, – тихо ответил он. – Эм, я действительно, правда люблю тебя. И, думаю, что я наконец‑то убедил твоего отца в этом. Что бы ты там себе не напридумывала, – он жестом указал на себя, – ты ошибаешься. Но поверь мне, когда я говорю, что не могу этого объяснить, то действительно не могу этого объяснить. Просто знай, что все закончилось хорошо, хорошие парни выиграли, и я очень хочу забраться с тобой в постель и поспать. Пик, у тебя есть викодин?