– Ну, я думаю, если запах – это критерий, то я, вероятно, выиграю, – сказала она, наклонившись вперед, сжимая руки вокруг талии. Я мог держать ее так вечно. – Мне нравится идея сохранения мира. И мы практически уже живем вместе. Думаю, если дела пойдут плохо, я всегда смогу вернуться домой к Куки.

Я снова сжался.

– Нет, – твердо возразил я. – Если дела пойдут плохо, ты останешься здесь со мной, и мы будем работать, чтобы преодолеть это.

– Хорошо, – прошептала она, протягивая руку, чтобы заправить волосы мне за ухо. Потом она встала на носочки и нежно поцеловала меня. – Хочешь начать прямо сейчас?

– Начать с чего?

– Работу над ошибками. Потому что я думаю, что тебе нужно кое‑что объяснить...

Я застыл. Что я сделал на этот раз? Я искал ответ в своей памяти, задаваясь вопросом, не солгал ли я, даже не заметив? Черт.

– Я знаю, что просила говорить только правду, – прошептала она. – Но для справки на будущее, когда женщина спрашивает мужчину, полнит ли ее какой‑то наряд, ответ всегда «нет». Всегда. Думаешь, ты сможешь это запомнить?

О, слава тебе Господи.

– Я облажался.

– Но ты можешь запомнить это?

– Да, – сказал я, стараясь не засмеяться.

– Тогда, наверное, я перееду сюда. Но я серьезна насчет Скида. Он должен остаться в другом доме с парнями.

– Все в порядке, пока твой отец остается в клубном доме, когда приезжает в гости.

– Нет проблем, – сказала она, хихикая. Она сжала меня сильнее. – Люблю тебя, малыш.

– Я тоже люблю тебя.

Это не было ложью.

Январь

К ер- д'Ален, Айдахо

Пикник

– Пик, зацени‑ка это.

Пикник взглянул из‑за стола на Гейджа. Вышибала клуба сидел перед четырьмя экранами с записями с камер видео наблюдения.

– Что?

– Новая сучка‑уборщица, – сказал Гейдж. – Мари ушла, говорит, что не может справиться с этим и ее домашними делами. Больше никого нет, так что Болт нанял гражданскую. Она из службы найма или что‑то вроде того, с хорошей репутацией.

– И почему мне должно быть не все равно?

– Посмотри на ее задницу, а потом задай вопрос заново.

Пикник медленно поднялся и обошел свое захламленное рабочее место в офисе ломбарда. Он потратил последний час, пытаясь выяснить, что, черт возьми, он сделал с квитанцией на красно‑золотой «Харлей» во дворе. Какой‑то тупой богатенький ребенок заложил его, возможно, чтобы купить травку или что‑то такое же глупое. С тех пор он положил на него глаз. Испорченный маленький говнюк не выполнил свои обязательства до этого утра.

Гейдж откинулся на спинку стула, сложив руки на животе:

– Мило, хм?

Пик наклонился вперед, рассмотрел ее и тихо присвистнул:

– Она знает, что там есть камера?

– Вероятно, нет, – ответил Гейдж, ухмыляясь. – Они не спрятаны, но и не выставлены на всеобщий обзор.

Новая уборщица опустилась на руки и колени, попка указывала в сторону камеры, установленной в углу. И какая же это была задница... Ее выцветшие джинсы сползли вниз, обнажая самый верх ее ягодиц. Были видны впадинки на пояснице даже учитывая разрешение камеры. Задница была похожа на сердце, красивая и упругая, и изгибалась именно так, как ему нравилось.

Она еще немного наклонилась вперед, и он понял, что сучка использовала нож, чтобы соскрести что‑то с пола, под нависающей шторой витрины. Она снова пошевелилась, и Пик сместился, потянувшись рукой вниз, чтобы поправить штаны. Черт, это было сексуально.

– Ее лицо такое же красивое, как ее задница?

– Да, – сказал Гейдж, наклоняясь вперед, чтобы поиграть с элементами управления. Камера увеличила ее промежность, когда она слегка раздвинула ноги. Пик испустил стон:

– Это ее первая ночь?

– Да.

– Кто‑нибудь уже оседлал ее?

– Нет.

– Чтобы никто не осмелился делать этого. Убедись, что всем это известно.

Гейдж взглянул на него и ухмыльнулся:

– С каких пор это стало правилом? Ты переспал с половиной девушек «Лайн». Блядь, ты увел одну из них домой прошлой ночью.

Пик фыркнул, глаза приклеились к экрану: – Новых танцовщиц легко найти. Хорошую уборщицу – нет.

Гейдж покачал головой, а затем уменьшил масштаб. Уборщица встала, вытянув руки над головой. Затем повернулась и сказала что‑то другой женщине, работающей в другом конце ломбарда. Ответ заставил ее улыбнуться, и у Пикника перехватило дыхание. Дьявол, она была сногсшибательна, несмотря на то, что ее грязные светлые волосы были стянуты в неряшливый хвост, а джинсы и толстовка видали лучшие дни. Густые, темные ресницы. Глубоко посаженные карие глаза сверкали. Большие, пухлые губы.

Губы, которые подходили его члену.

Затем она стянула свою толстовку и обнажила синюю майку с тонкими лямками. Он нисколько не скрывал ее сиськи – хороший размер, кстати. И Пик был готов поклясться своей жизнью, что соски, скрывающиеся под майкой, идеально подошли бы его рту. Отбросив толстовку на прилавок, она наклонилась, схватила распылитель синего очистителя окон и начала протирать витрину.

– Господи, я хочу трахнуть эти сиськи, – пробормотал Гейдж. – Ты уверен, что она под запретом?

– Да, – прорычал Пик, – Абсолютно. Любой, кто прикоснется к ней, ответит передо мной. Думаешь, она устраивает для нас представление? Мне не нужны такие неприятности.

– Понятия не имею, – ответил Гейдж. – Она упустила свое призвание. Сучка должна сниматься в порно.

С этим было не поспорить.

– Уволь ее, – внезапно сказал Пик. – Найдите кого‑нибудь другого.

– До нее всю неделю уборкой занимались проспекты. Но они нужны нам для другого, и, полагаю, именно поэтому Болт так чертовски долго искал ее.

Она встала, затем прислонилась спиной к прилавку и, наклонив голову, сказала что‑то своей коллеге. Тот факт, что прилавок был идеальной высоты, чтобы нагнуть и трахнуть ее, не ускользнул от внимания Пикника.

– У нас есть досье на нее?

Гейдж наклонился и открыл ящик, вытащив папку. Пик открыл его. Ничего особенного. Лондон Армстронг, владелица клининговой фирмы «Лондон». Тридцать восемь лет, что его удивило. Она выглядела моложе. Намного моложе. Не то чтобы камера безопасности имела хорошее разрешение, но все же... Она была в бизнесе шесть лет, солидная репутация. Полностью гражданская. Может она и одинока, но у нее была опека над ребенком – какой‑то старшеклассницей. Не ее. Кузины или кузена.

Дерьмо.

Лондон не была похожа на женщину, которая готова на секс на одну ночь. Нет, несмотря на ее сексуальный маленький танец, у нее был чистый, здоровый вид, который убил его, потому что он не был чистым. Ему нравились девушки непристойно грязные и без заморочек... не говоря уже о том, что они были достаточно молоды, чтобы выполнять его приказы без лишних вопросов. Женщины же ее возраста имели достаточный опыт, чтобы знать чего хотят от своих партнеров.

– Скажи Болту, чтобы нашел кого‑нибудь другого как можно скорее, – пробормотал он. – И до тех пор, руки прочь. Я серьезно.

Гейдж засмеялся:

– Просто трахни ее и покончи с этим. Очевидно, что ты этого хочешь.

– Отвали, – пробормотал Пик, потирая рукой его щетинистый подбородок, потому что Гейдж был прав. Он действительно хотел ее трахнуть.

Очень хотел.

[1] Член МК с правом ношения цветов, но в отличие от большинства других, не принадлежит определенному чаптеру клуба, путешествуя повсюду сам по себе. Посещает встречи клуба и платит взносы.

[2] Рокер – нашивка с названием клуба.

[3] Американский детский писатель и мультипликатор.

[4] Американская фотомодель, снимавшаяся в 1950–1957 годах в таких стилях, как эротика, фетиш и pin‑up.

[5] Член клуба, принуждающий к выполнению воли главаря, или приведение в исполнение приговоров.

[6] От исп. Halcones – соколы – считаются «глазами и ушами» своей группировки на улицах, низшая позиция в любом наркокартеле.