Захожу в дом, майордомом служит наш земляк из Эстремадуры Хуан де Касерес, сейчас он узнает насчет меня, так Кортес примет меня сию же минуту. Зашел с любопытством оглядываю великого завоевателя. Вот он человек-легенда! Эрнану Кортесу сейчас 34 года, невысокий, нормального по этим временам роста, около метра семидесяти; хорошо сложен, на вид ловкий и сильный; побегай с таким наперегонки, но ноги чуть кривоватые, кавалерийские, в общем не красавец и не урод; обладатель орлиного носа, темно-русых недлинных волос и темно-карих глаз. Зато все мои знакомые наперебой утверждают, что Эрнан обладает исключительными душевными качествами: ровного нрава, приятный собеседник, эрудит, образован и талантлив; чужд всяких излишеств: любит погулять, но не кутила; не прочь выпить, но не пропойца; ценит женщин, но не бабник; одевается хорошо, но неброско; живой и полон энергии, но не амбициозен; ни снобизма, ни надменности, напротив, готовность выслушать, понять и всегда посочувствовать. Получается, что он человек весьма симпатичный и радушный, при этом великолепно владеющий собой. Ну, не знаю, я при полном параде в своей новой пышной одежде, а Кортес так и вообще расфуфырен как попугай: на нем авантажный костюм из шелка и бархата: на свою шляпу лежащую на столе он нацепил плюмаж из перьев, везде ярко блестит золотая вышивка. Но замечаю, что золотые галуны с богатого платья срезаны, как и у меня денег не хватило, пришлось резать, чтобы расплатиться за припасы. (Узнав, что у Алонсо Эрнандеса Пуэрто Карреро нет средств на покупку лошади; сам Кортес купил ему таковую, срезав золотые галуны с недавно сшитого парадного камзола. И хотя этого не хватило бы, чтобы даже купить лошадиные копыта, сама лошадь стоит 3,2 килограмма золотых монет, Кортесу здесь уступили и сделка состоялась, вот что значит патриотизм). Так что плохи, брат, твои дела.
Ведем нашу беседу, Кортес уговаривает меня вложиться в его экспедицию. Говорю, что мне это совершенно не интересно, полный корабль продовольствия я хочу продать губернатору Ямайки Франсиско де Гарайю, ему не чем кормить своих рабов индейцев в каменоломнях и на золотых приисках. Кортес тут же начинает стращать меня, говорит, что мне не куда деться, мой груз он все равно конфискует, впрочем, как и корабль, а выпишет мне долговую расписку, с коей я и останусь куковать на берегу в одиночестве. Но я же, в первую очередь, как его земляк и верный вассал его семьи, должен помочь ему в трудное время. Ну что же, есть тут возможность немного поторговаться.
Делаю вид, что подаюсь на его переговоры, теперь договариваемся об условиях. Не знаю, что в реальности обещал Кортес Хуану Седеньо, но меня интересует возможность смыться из Мексики первым же кораблем, в самом начале, потому что второй будет захвачен французскими пиратами, а ночь печали Хуану не пережить. Так что тут я могу немного подвинуться в цене. К тому же зачем я там, в Мексике? Я купец, а не воин, а там нужно воевать. А здесь, хотя бы на Гаити, я всегда смогу помогать Кортесу со снабжением его войск. Порохом, например, или стальным оружием. У меня много завязок на нужных людей. К тому же корабль это еще не все, у меня в Гаване есть лошадь (правда всадник я никудышный) и черный раб, который в Мексике сможет успешно воевать за меня (а куда ему деться, убежишь тебя тут же съедят и не подавятся).
Договорились, бьем по рукам, Кортес просит, чтобы нотариус подготовил соответствующее соглашение, я влаживаюсь в его экспедицию по полной, три месяца пашу без пререканий, если нужно воевать, то слушаюсь его приказов без всяких разговоров, иначе мне грозит смертная казнь. Сурово, но за это мне в будущем обещают золотые горы. Посмотрим, для начала мне нужно просто остаться в живых, поэтому в первую очередь буду работать по своей собственной программе.
Выхожу на свежий воздух. Побуду здесь пару дней, примелькаюсь, а потом вернемся в Гавану. Вот подпишу свои обязательства у нотариуса, и здесь будет всем не до меня. Здесь, как и всегда делят посты. Губернатор Веласкес, увидев, что Кортес вложил все свои деньги и почти подготовил экспедицию, теперь хочет пристроить на теплое место руководителя кого-нибудь из своих многочисленных родственников. Старший судья городка Тринадад Франсиско Вердуго женат на сестре губернатора Веласкеса. Ему поступил приказ губернатора сместить Кортеса с поста начальника экспедиции из за многочисленных жалоб и доносов. Тот же курьер привез письма для Диего де Ордаса и Франсиско де Морлы и других приверженцев губернатора, находившихся в армаде.
Но тот же Ордас, уже также здорово финансово вложился в эту экспедицию и ему отсрочки не нужны, поэтому он повлиял на старшего алькальда Франсиско Вердуго — повременить со всем делом, да и вообще не разглашать его. Ибо он, Ордас, ничего подозрительного за Кортесом не замечал; да и отнять у него командование не так-то легко, слишком много здесь друзей Кортеса, слишком много врагов Диего Веласкеса, которых он водил за нос с разными энкомьендами. Да и солдаты довольны Кортесом, и в случае чего весь город Тринидад будет вовлечен в борьбу, разграблен, разгромлен…Как бы чего не вышло!
Кортес, как ни в чем не бывало, воспользовался этой "оказией" и послал Веласкесу почтительное письмо с просьбой не слушать никаких наушников; в нем же говорилось, что он всем сердцем и душой желает послужить Богу и Его Величеству королю Карлу. В это же время всем своим сторонникам Кортес велел привести оружие в порядок. Кузнецы всего города работали только на его войско, изготовляя множество наконечников для испанских пик и стрел к арбалетам; а в конце концов, по уговору Кортеса, двое из них также присоединились к походу.
Вечером подписал обязательства в присутствии нотариуса и свидетелей (тут все серьезно) и теперь можно отплывать в Гавану. Тем более, что часть войск уже топает сухопутным путем туда через остров, городок Тринадад уже высушен до дна, пора переходить дальше. Все встречаются там, отплываем и мы.
Через четыре дня прибываем в Гавану и вовремя, погода опять портится, начинается шторм. Но нам в уютной бухте ничего не грозит. Шаман Уареа уже и порох намешал и домой сходил туда и обратно, весь истомился. Ободряю его, уже совсем скоро. Потихоньку подтягиваются в гавань остальные корабли экспедиции. Вот уже в бухте собрались десять судов, но нет корабля Кортеса. Вся наша невеликая конница и с ними пятьдесят пехотинцев тоже добираются до Гаваны посуху. Ждем.
Сам Кортес отправился морем, но ночью как-то отстал от своей армады. Прошло целых пять дней, и мы уже стали опасаться, что он потерпел крушение на Хардинес [мель у юго-западного побережья острова Куба], что около островов де лос Пинос, у юго-западного побережья, где было множество мелей. Уже стали снаряжать корабли на его поиски, но без особого энтузиазма. А между тем прошли еще два дня. Наконец-то на горизонте показался парус. Оказалось, Кортес действительно там и сел на мель; ему пришлось выгружать свой корабль и с громадным трудом снимать его с мели.
Все возликовали. Радость была великая. Рыцари и солдаты окружили Кортеса и с триумфом повели в город Гавана; там и разместился Кортес в доме нашего градоначальника Педро Барбы. За процессией бежала толпа радостных мальчишек, индейцев и метисов, в которой я замечаю знакомого мне Пабло. И опять Кортес приказал выставить свои штандарты и начать вербовку. И опять потянулись к нему мои земляки и знакомые: Франсиско де Монтехо, и Диего де Сото, что родом из города Торо в Испании, и Ангуло, и Гарсикаро, и Себастьян Родригес, и Пачеко, и некто Гутиеррес, и Рохас (но не тот, что Рохас "Богатый"), и парнишка, которого мы звали "Санта Клара"[живший одно время в этом городке на Кубе], и два брата — Мартинесы, который родом из испанского Фрегенала, и Хуан де Нахара (но не "Глухой"), и многие другие. Словно бы безумие охватило людей, все мои соседи бросали свои дома и жаждали переселяться в неизвестность. Много нас собралось, и Кортесу приходилось все вновь и вновь думать об увеличении провианта. (По его словам нас было дешевле похоронить, чем прокормить). Для этого он послал корабль к мысу де Гуанигуанико, где находилось одно из владений нашего славного губернатора Диего Веласкеса, чтобы забрать там хлеб из кассавы и солонину, он там оставил, конечно, расписку, но после такого деяния, нам все же лучше поскорей сматываться отсюда, чувствую, что наш губернатор будет просто в бешенстве. Кортес думал точно также, поэтому Ордасу которому он поручил провести эту революционную экспроприацию предписывалось догонять нас уже на острове Косумель. Понятно, что после такого, нам будет на Кубе оставаться просто опасно.
