Моя жизнь была отстойной, пока я не переехала к Лондон, но она дала мне второй шанс. Я надрывала задницу, постоянно работая, чтобы построить свою жизнь. Она не была идеальной, но чертовски хорошей – у меня была полная стипендия в колледже и весь спектр возможностей, и все же я сидела здесь, поедая шоколад.

На хуй это.

Я схватила телефон и отправила сообщение Джессике.

Я:  Что ты сейчас делаешь?

Джесс:  Работаю над материалом для завтрашнего карнавала. Ты все еще волонтер, да? Кит все еще рядом, и она сказала, что поможет, но мне нужно и твоя помощь.

Вот дерьмо. Совершенно забыла об этом в разгар вызванного Пэйнтером тумана. Упс.

Я:  Конечно, я все еще волонтер – не могу дождаться. Что ты хочешь, чтобы я сделала?

Джесс:  Аквагрим для лица

Я:  Ты помнишь, какая я не артистичная?

Джесс:  Я хочу, чтобы ты нарисовала маленьких утят, божьих коровок, ящериц и все такое. Ну, знаешь, на детских щеках. Как это может быть трудно?

Я:  Я полный отстой в живописи

Джесс:  У меня есть книга с инструкциями, которую ты можешь использовать. Супер легко

Я:  Я не могу запустить машину для попкорна или что-то в этом роде?

Джесс:  Курица

Я:  Да, я такая. Я могу это признать,

Джесс:  Перестань быть такой большой пиздой. Я дам тебе краски сегодня вечером, и ты сможешь попрактиковаться. Легко

Я уставилась на телефон, потому что это было так похоже на нее – пристать с чем‑то жестким и неудобным, чего я не хотела делать. Противная девчонка.

Я:  Ладно, но ты мне должна

Джесс:  Запиши это на мой счет ;)

Чертова мордашка, дразнящая меня ... Я вздохнула и доела пирожное. Я не позволю себе снова стать такой жалкой, я уже решила это. Но я не могла просто так отказаться от брауни посреди печального голодного запоя. По правде говоря, его осталось недостаточно, чтобы завернуть и забрать домой.

Я: Если я растолстею, обвин им Пэйнтера

Джесс: Ты сумасшедшая. Я люблю тебя, тупица.

И тут я снова улыбнулся. Схватив телефон и сумку, я направилась к колледжу. Занятия начнутся не раньше чем через час, но если я потороплюсь, то смогу поработать над своей работой в библиотеке.

Я больше не позволю Пэйнтеру встать у меня на пути. Жизнь была чертовски коротка.

* * *

Было одиннадцать вечера той же пятницы, и я была совсем одна (в темноте), когда Божья коровка надрала мне задницу.

Это была даже не настоящая божья коровка.

Я уставилась на маленький буклет с инструкциями, пытаясь понять, как что-то настолько якобы простое – нарисовать безвредное насекомое в шесть простых шагов – было полностью за пределами моего понимания. Я пыталась уже сорок пять минут, вытирая непривлекательные, жидкие капли красного, черного и белого снова и снова друг за другом в бесконечном цикле некомпетентности. Одни были похожи на инопланетян, другие – на троллей-мутантов, но ни одно из них нельзя было принять за божью коровку.

Божья коровка даже не была раздавлена. (Но, возможно, нужно было переехать ее несколько раз, просто для разнообразия.)

Джесс собиралась отдать мне так много дерьма, я просто знала это, потому что инструкции были так чертовски просты, что любой идиот должен был быть в состоянии следовать им. Дерьмо. Я бросила кисть и пошла на кухню за стаканом воды. Вдалеке я услышала слабый стук снаружи, сопровождаемый странным, похожим на серийного убийцу хрипом из холодильника. Я резко обернулась, уверенная, что меня вот-вот убьют.

Ничего.

Я на цыпочках медленно вернулась в столовую, где в обвиняющем молчании ждали трупы моих испорченных божьих коровок.

Затем я снова услышала стук, на этот раз более отчетливый. Кто-то стоял у двери... Конечно, я была дома одна, потому что Джессика должна была пойти в гости к Тазу, в то время когда я нуждалась в ней больше всего, оставив меня умирать. К тому самому Тазу, который после того, как не звонил всю неделю, внезапно нарисовался в оружейной комнате, видите ли, ему «нужно разобраться с дерьмом». С этим дерьмовым делом было так легко справиться, что потребовалось всего около часа, чтобы у него вдруг появилось достаточно времени, чтобы встретится с Джесс ночью. Правильно. Я не купилась на это ни на секунду и сказала Джесс об этом. Очевидно, он что-то задумал. Но она настаивала, что уже большая девочка и знает, что делает.

Я подошла к двери, жалея в тысячный раз, что у нас нет глазка. Вместо этого мы должны были смотреть в окно, чтобы увидеть людей снаружи, что, как услужливо указала Джесс, давало им легкую цель, если они хотели выстрелить в нас или поколотить хоккейной клюшкой. Собравшись с духом, я отодвинула занавеску в сторону, чтобы увидеть его.

Пэйнтер.

На мгновение я почувствовала тупое возбуждение, но потом вспомнила, что на прошлой неделе он перестал мне нравиться. Может, мы и не пара, но достаточно хорошие друзья, и я считала, что заслуживаю хоть какой-то признательности или общения. У него были сломаны пальцы, поэтому он не мог ответить на дружеское сообщение?

– Что случилось? – холодно спросила я, открывая дверь.

Он уставился на меня, молча обводя взглядом мое лицо, достаточно долго, чтобы почувствовать себя неловко. Какая-то часть меня хотела что-то нервно пролепетать, сотрясая воздух, но я сумела заглушить ее – с этого момента я устанавливаю правила.

– Извини, что не выходил на связь, – сказал он.

– Похоже, с тобой все в порядке, – заметила я, стараясь вести себя жестко. – Я знаю, что мы просто друзья, но ты как сквозь землю провалился. Что произошло?

Он пожал плечами, а потом улыбнулся такой милой и очаровательной улыбкой, что я почти испугалась. Почти. Но не совсем.

– Мой телефон сломался, – сказал она. – Я был занят клубными делами, поэтому просто взял с собой одноразовый телефон. Я не мог даже набрать СМС, к тому же у меня все равно не было твоего номера.

Ах... Видите, у него было хорошее объяснение! Самая глупая, самая доверчивая часть моего мозга была полностью готова поддаться на его отмазки. Нет. Нет, нет, нет.

– Разве у тебя нет номера Пикника? – резонно спросила я. – Он знает, как связаться со мной.

Улыбка Пэйнтера стала робкой. – Он не дал мне его – сказал, что я оказываю плохое влияние, и что мне следует держаться от тебя подальше.

Ну, это я, конечно, осознаю. Пэйнтер оказывал на меня дурное влияние. Вот он стоит у моей двери после почти недели радиомолчания, и меньше чем через минуту он уже разрушает мое чувство самосохранения.

– Заходи, – сказал я, уступая неизбежному. – Я все еще думаю, что ты отстой за то, что отшил меня, но вот твой шанс наверстать упущенное. К завтрашнему дню я должна придумать, как нарисовать маленьких животных на детях.

– Что? – спросил он, тупо глядя на меня.

– У Джессики завтра утром на работе карнавал, – объяснила я. – Она работает с детьми в общественном центре по программе «Особые потребности». Она спросила, пойду ли я добровольцем, и, поскольку я идиотка, то согласилась, заранее не поинтересовавшись на что именно я подписалась. Теперь я должна разрисовать лица, но понятия не имею, как. Если ты действительно хочешь потусоваться, потусуйся и помоги мне.

Он последовал за мной в столовую, остановившись рядом со столом, изучая мои жалкие потуги.