– Мальчики, вы голодны? – спросила женщина средних лет, выходя из-за прилавка и направляясь к нам. Я заставил себя не реагировать, но, клянусь, она выглядела как мультяшная пародия на официантку из забегаловки. Большие светлые волосы, похожие на улей. Ярко-красные губы и тени для век, такие синие, что они могли бы быть неоновыми. Соедините это с розовой униформой, которую она носила, и она действительно была наименее привлекательной женщиной, которую я когда-либо встречал в своей жизни. Я имею в виду, не просто несексуально, а просто жутко. Я вроде как хотел сфотографировать ее, просто чтобы потом доказать себе, что она реальная.

– У нас есть специальный завтрак, – сказала она. – Это блюдо для завтрака. Три яйца, мясо на ваш выбор, картофельные оладьи, тосты и бездонная чашка кофе. Лучшая еда в городе.

– Звучит заманчиво, – не моргнув глазом ответил Гейдж. Она улыбнулась ему, и это выражение преобразило ее лицо, пока оно не стало менее карикатурным.

– Присаживайтесь, – сказала она. – У нас достаточно свободных мест.

Я кивнул в сторону столика у окна, с которого открывался хороший вид на улицу, но в то же время, держа нас в стороне от закусочной. Гейдж прислонился спиной к стене, оставив меня выставленным напоказ – что я блядь ненавидел,– но он был сержантом клуба почти десять лет. Не тем парнем, которого ты хочешь разозлить, если вы понимаете, что я имею в виду.

Я устроился поудобнее, глядя на противоположную сторону улицы. Здания здесь были старые – ярко выраженные. То, что стоял прямо напротив нас, было построено из какого-то песчаника, и над окнами на нем было написано «Аптека Реймера» с символом Rx. Аптеки, казалось, давно уже нет, потому что внизу была самая девчачья витрина, которую я когда-либо видел. В витрине стояли фарфор, всякое антикварное дерьмо и даже какие-то старомодные игрушки, а также причудливые маленькие столики на ножках, которые, казалось, были недостаточно прочными, чтобы выдержать вес человека. Что-то вроде старомодного кафе-мороженого.

За окном висела вывеска: «Чайный магазинчик Тинкер, антиквариат и изысканные шоколадные конфеты».

Я кивнул в его сторону.

– Ты видишь это? – спросил я Гейджа. Он бросил взгляд на магазин.

– Да. Это совсем другое.

– Мальчики, хотите что-нибудь особенное? – спросила наша официантка, и я достаточно мужественно признал, что она напугала меня до чертиков. Мало того, что она внезапно оказалась так блядь близко, так еще и подкралась к нам без единого звука. Я завороженно смотрел на неоновые тени для век.

Дерьмо. Может, она и не была человеком.

– Мы закажем два фирменных блюда, – сказал Гейдж, одарив ее одной из тех улыбок, от которых у женщин падают трусики. – Я бы также не отказался от кофе. Это был долгий день.

Она одарила его болезненно-сладкой улыбкой, и я вздохнул, жалея, что не вернулся в Кер-д'Ален к Мел.

* * *

К тому времени, когда официантка закончила принимать наш заказ – это заняло некоторое время, учитывая ее болтливость, – вишнево-красный «Мустанг» с откидным верхом подъехал к ресторану. Машина была красавицей, но именно водитель привлек мое внимание, когда она вышла на улицу, брюнетка с длинными волосами в темных очках. Темно-красная помада, бледная кожа ... Я не мог определить ее возраст отсюда, но, судя по этим изгибам, она не была подростком.

Затем она подошла к задней части машины и наклонилась, чтобы открыть багажник, четко очертив силуэт идеальной задницы, красиво обернутой в узкую юбку до колен с разрезом сзади.

– Черт возьми, – сказал Гейдж мягким голосом. – Кто это?

– Это Тинкер Гаррет, – сказала официантка, снова подкрадываясь к нам сзади. – Она владелица маленького чайного магазинчика напротив.

В ее тоне было что-то ехидное и гадкое. Мы с Гейджем обменялись взглядами.

– Не похоже, чтобы она владела чайным магазином, – сказал Гейдж, ведя ее вперед. Официантка фыркнула.

– Она переехала в Сиэтл после окончания школы, – сказала она. – Думала, что она горячая штучка. Потом муж бросил ее, и она приползла обратно в город. Ее магазин не может заработать достаточно, чтобы держаться на плаву – слишком малая проходимость здесь. Если хотите знать мое мнение, она что-то замышляет.

Гейдж взглянул на меня, и губы его дрогнули. Я наклонился к женщине, задавая следующий вопрос напряженным шепотом.

– Как ты думаешь, что она замышляет? – спросил я, широко раскрыв глаза. – Ты думаешь, это так ... гнусно?

Гейдж подавился кашлем. Мило. Сдерживание смеха, вероятно, убивало его.

– У меня есть кое-какие подозрения, – фыркнула она. – Знаете, она одевается как шлюха. И я слышала, что она иногда ездит на танцы в Элленсбург. Любит подбирать парней из колледжа. Как они это называют? Пума? Позор.

Гейдж отвернулся, плечи его затряслись.

– Рад это слышать, – серьезно сказал я. – Мы будем держаться от нее подальше.

– Так и сделайте, – ответила официантка, глубокомысленно кивнув. – Одному Богу известно, что она там продает. Держу пари, в этих конфетах есть наркотики. Марихуана.

Я снова посмотрел в окно, наблюдая, как идеальная задница Тинкер Гарретт дергается, когда она проходила мимо.

Почему-то не была похожа на наркобароншу. Пума? Я ничего такого не увидел.

Мелани

Неделя после несчастного случая с Чейзом была странной. Он выжил, но ему предстояло долгое восстановление. Все в городе казались мрачными и несчастными, хотя действительно собрались вместе, чтобы поддержать его. Там даже была группа детей, которые организовали вниз по улице от нас лимонадный киоск в качестве сбора средств. Иногда мне надоедало жить в Кер-д'Алене – это был небольшой город, и он не был таким захватывающим, как Сиэтл или Портленд, но когда что-то подобное случалось, мы все любили помогать. Кит даже организовала один из этих онлайн-благотворительных мероприятий, чтобы помочь с его медицинскими расходами.

Мрак усугублялся еще и тем, что я уже несколько дней ничего не слышал о Пэйнтере. Сначала я отправила ему пару сообщений, но остановилась, когда он не ответил.

– Ты думаешь, он потерял свой телефон? – наконец спросила я Джессику. Был вечер четверга, и мы соорудили себе уютное гнездышко в столовой. Во вторник она нашла старый стол и притащила его домой, чтобы показать мне, гордая, как ребенок, своим первым баксом.

Теперь он была так завален книгами, что вы бы никогда не догадались, что его не было здесь несколько месяцев назад.

– Да, я уверена, что он потерял свой телефон, – сказала она, агрессивно печатая на своем ноутбуке. – Он очень хотел позвонить – ну, ты знаешь, потому что у него такая замечательная история общения, – но он совершенно забыл, как пользоваться текстом, электронной почтой, социальными сетями или любым другим видом связи.

– Черт, ты не должна быть такой стервой, – огрызнулась я, глядя на нее. Она вздохнула, откидываясь на спинку стула.

– Извини, Таз мне тоже не звонил. Наверное, я чувствую себя враждебно по отношению к мужчинам. Байкеры. К черту их всех.

– Он сказал, что позвонит тебе? – спросила я.

Она кивнула. – А разве не все они такие?

* * *

Он точно собирался позвонить – ну, знаете, он такой парень – поэтому в пятницу я сломалась и прошла мимо квартиры Пэйнтера. Никаких признаков жизни. Мне было очень жаль себя, и поэтому я спустилась в кафе, чтобы насладиться одним из их пирожных с густой, шоколадной глазурью. Я была на полпути к этому (уставившись на свой телефон, желая, чтобы он написал мне), когда на меня снизошло озарение.

Это было чертовски смешно.

Вот я, двадцатилетняя женщина с большим потенциалом, сижу в кафе и наедаюсь сладостями из-за мужчины. Все, что мне было нужно, это начать петь «Совсем одна» и купить кошку, чтобы завершить стереотип.

Что, черт возьми, со мной не так?