Мы были единодушно согласны. Всю трехчасовую пургу и лабуду, что нам вливали в уши командиры, мы поняли, как надо. Все очень просто объяснялось: наше краснознаменное училище, награжденное несколькими орденами и обласканное руководством ВВС, решило не выносить сор из избы и сохранить лицо.

В результате все вернулось на круги своя. Пиночет получил выговор, Нахрен  – строгач. «Особняк» за скромность и правильное понимание текущего момента тоже что-то получил, но из разряда материального и остро дефицитного. Что-то говорили про открытку, дающую право на покупку ВАЗ-2105 вне очереди. Утверждать не берусь. Главное, что информация об инциденте с оружием за периметр ограждения училища не вышла и все фигуранты дела остались довольны. И что особенно радует, живы и здоровы.

Витя, вернувшись из санчасти, щеголял  аккуратным и почти незаметным розовым рубцом на левой щеке. В кармане гимнастерки он носил пулю, которая, пройдя сквозь его щеку, ударилась о стену и сильно деформировалась, но была вполне узнаваема.

Более того, у Копыто появилась душещипательная история для гарантированного проникновения сквозь неприступную оборону наивных девушек. Трогательно пуская скупую мужскую слезу, курсант Копыто рассказывал, как при выполнении суперсовершенно мегасекретного задания командования, исключительно государственной важности, в него стрелял гиперопасный шпион всех империалистических держав мира.

– Кажется, его звали Бонд. Джеймс Бонд.

И только благодаря железной хватке, буквально, персональными зубами с повышенным содержанием кальция, Виктор прервал смертельный полет безжалостного кусочка металла. В этот момент душещипательного повествования, покореженная пуля извлекалась из глубин запыленного кармана и служила неопровержимым доказательством правдивости рассказчика, дополняя картину «боевого» ранения.

Регулярно рыдая от умиления, я умывался слезами, являясь свидетелем изысканных маневров героического ловеласа.

Под напором столь убедительных аргументов оборона крепостей рушилась. Девушки выбрасывали белый флаг и отдавали себя на разграбление благородному и смелому воину, борцу с империалистическим шпионажем.

Курсант Потыну продолжил учебу в училище. Заторможенность в действиях и медлительность в процессах мышления он компенсировал исключительно точным и пунктуальным выполнением всех предписаний и распоряжений. Олесь начал жить в строгом соответствии с требованиями и регламентом всевозможных инструкций и наставлений. Ни на шаг в сторону. Ни малейшей толики личной инициативы. Человек-параграф. Общевоинские Уставы стали ему настольной книгой, почти что Библией.

После успешного выпуска из училища ВВС, Олесь сразу же перевелся в сухопутные войска с благой целью занять достойное место в кресле военного коменданта непыльного гарнизона на территории солнечной Молдавии, но …об этом чуть далее.

А пока… в роте после отбоя полушепотом обсуждалась возможная причина, по которой Олеся не вышибли из училища. В качестве основной версии говорили, что Потыну был не молдаванином, а имел честь родиться гуцулом. Таких представителей «Красной книги» в Советскую армию еще не заносило. Вот его и оставили… для размножения.

Выдвигалось предположение, что дальний родственник Олеся является одним из многочисленных секретарей коммунистической партии Молдавии. Занимает уютный кабинет в Кишиневе, где важно восседает на персональной табуретке. Возможно, но не факт.

Находились немногие, кто искренне считал, что Потыну хотел реально отомстить Виктору Копыто за многочисленные шутки в адрес жителей села Большие Пидоры. И это спустя полтора года после шутки?! Долго до парня доходило! Но дело о покушении на убийство замяли чтобы, не разжигать межнациональную рознь.

Смею утверждать, что Виктора и Олеся связывали узы настоящей мужской дружбы. Это точно, без вариантов. Проверено и доказано бескорыстной взаимовыручкой и помощью. Неожиданная стрельба лишь крепче сплотила достойных друг друга, но таких разных представителей HOMO SAPIENS.

Лично мне наиболее достоверной видится другая причина, по которой Олесь Потыну вышел сухим из воды, а Виктор Копыто остался живым и здоровым. Ответ прост и незатейлив: «Бог, Витю любит!»

А вместе с ним возлюбил и Олеся Потыну.

40. Гарнизонный караул

45-е классное отделение впервые заступает в гарнизонный караул. В казарме ажиотаж. Все усиленно готовятся. Еще бы, гарнизон – это не внутри училища, где замкнутый микромир дружелюбных ВВС. Где все свои. Пусть надоевшие хуже горькой редьки и противно-отвратные, но такие родные. Свои!

Если сложилось, что ты сидишь в камере на училищной гауптвахте, то будь спокоен, тебе не дадут пропасть. В это время твой соплеменник пишет под копирку пропущенные лекции. А курсанты из состава караула усиленно подкормят и обеспечат возможность поспать в неурочное и запрещенное для сна время. Причем, это будут совершенно посторонние парни. Не из твоей роты. И даже не из твоего батальона. Но, тем не менее… Свои!

Потому как всем известна прописная истина: «Сейчас охраняешь ты, а завтра охранять будут уже тебя!» И наоборот. Круговорот курсантов в карцере –  процесс бесконечный и хаотичный, как броуновское движение.

И местное начальство пусть не подарочек, но все же свое, родное. Из ВВС! А в ВВС, будет вам всем известно, самые демократичные и воспитанные офицеры, деликатные и терпеливые, а местами душевные и сентиментальные. Их отношение к младшим по возрасту и званию почти семейное. Даже шутливые оскорбления и бесконечные шпыньки, отпускаемые в наш адрес, и те безобидные и абсолютно беззлобные. Так, больше для приличия. Ради порядка.

Гарнизонный караул – что-то новое, еще неизведанное и нам немного волнительно. В гарнизоне все иначе. Гарнизон – враждебная территория, где дислоцирована огромная масса военных училищ, воинских частей, рыскающих патрулей, зверей-краснопогонников и недружественных ракетчиков. А еще на территории гарнизона есть логово самых страшных и беспощадных отморозков – офицеров комендатуры, которые люто ненавидят любое послабление в воинской дисциплине. Даже самое незначительное отступление от требований статей Общевоинских Уставов расценивают как предательство и гарантированный повод для длительного ареста.

Для офицера комендатуры любой среднестатистический курсант – это пока еще неразоблаченный и непойманный потенциальный нарушитель воинской дисциплины, почти изменник Родины, самое место которому на гауптвахте. А еще лучше – в дисциплинарном батальоне.

И если у этого олуха погоны на плечах с голубым просветом и золотистый пропеллер в петличках, то значит, он вдвойне опасен. Ибо вольнодумец он. Особь, не обремененная фундаментальными знаниями об устройстве большой саперной лопаты. Организм, не познавший красоту монолитного пешего строя и гармонию двенадцатичасового марширования на плацу под бравурные марши в исполнении духового оркестра.

В принципе, офицеры комендатуры в чем-то, наверное, правы. Ну не занимаются такой ерундой в ВВС. Некогда нам! Есть другие дела. Более важные и нужные на наш взгляд, выпуклый как штурманский блистер. Нас учили всегда думать, обстоятельно учитывая все тонкости и нюансы. Заставляли старательно читать электрические схемы, скрупулезно распутывать хитросплетения проводов и трубопроводов, быстро и правильно принимать единственно правильное решение. Сохранять личную индивидуальность для успешного решения задач, от которых зависит человеческая жизнь. Зависит жизнь экипажа, наконец. Все наши действия досконально осознаны. Интеллект всегда наготове. Более того, он просто есть. Присутствует интеллект и все тут.