Улица Кейла Друэрье оказалась зеленым бульварчиком. Дом двадцать четыре нашелся в самом конце третьего квартала и являл собой практически небоскреб — целых семь этажей. Первый отводился под своеобразный гараж, где хранились скурры и более безопасные средства передвижения, а остальные этажи объединялись в двухэтажные пентхаусы. Но, несмотря на царящую вокруг роскошь, признаки которой лезли из всех щелей, я не испытала ни малейшего укола зависти, ведь жить в подобном месте мне не хотелось никогда. Пределом моих мечтаний уже долгие годы оставался скромный домик на берегу канала. Я представляла, как вечерами сижу на подоконнике с кружкой горячего чая в руках и слежу за каплями дождя, будоражащими воду канала.

Очнулась я от радужных мыслей, врезавшись в один из балконов и банально рухнув на стоящий там цветочный горшок. Уй! Кряхтя и кляня собственную задумчивость, я встала на ноги, приготовившись извиняться перед рассерженными хозяевами, но никто не спешил с возмущением выскакивать на балкон. В ожидании я оглядела фасад дома, изучая квартиры. Очень похоже, что я удачно приземлилась в столь необходимую мне одиннадцатую квартиру. Точнее, не могу сказать, что это удача, поскольку прямой контакт с ее обитателями в мои планы пока не входил, я собиралась под благовидным предлогом пообщаться с обслуживающим персоналом. Но какой смысл сейчас об этом вспоминать… Пригладив непослушные волосы, я подошла к двери, ведущей в квартиру, и позвала:

— Простите! — После чего сделала еще пару шагов, осторожно заглянула внутрь и не сдержалась: — Ох, ничего себе! Что-то мне это напоминает…

Кухня, а балкон вел именно на нее, походила на поле боя — пол, столы и стулья были сплошь усыпаны осколками банок и сыпучими продуктами.

Это специально, да? Надо мной изощренно издеваются? Но на то, чтобы противостоять любопытству, моих сил не хватило — пристроив скурр на перилах, я осторожно вошла в квартиру, внутренне готовая к самому худшему. Что, собственно, и произошло — в следующей комнате я таки обнаружила очередной труп. На сей раз, правда, женский. Шею погибшей плотно обматывал шелковый шарфик, явно послуживший орудием убийства.

Старательно удерживая завтрак в желудке, я подошла поближе и всмотрелась в погибшую. Представить, как она выглядела при жизни, оказалось довольно сложно, но кое-какие выводы я все же смогла сделать. Женщине было около сорока, некрасивая, плотного телосложения, безумно холеная брюнетка с неожиданно светлой кожей. Большие кисти с короткими, толстыми пальцами украшали длиннющие ногти, покрытые светло-розовым лаком, и несколько незатейливых с виду, но дорогущих колец. Тело покойницы слегка прикрывал полупрозрачный халат, явно купленный в одном из самых роскошных магазинов бульвара Олори.

Завистливо вздохнув, я успокоила себя тем, что хоть и не ношу подобной одежды, но в качестве бонуса жива и невредима, и с облегчением отвернулась от не слишком приятного зрелища, перенеся свое внимание на обстановку. Все же меня сюда привело не новое убийство, а убийство, так сказать, второй свежести. Даже, собственно, не сам труп, а его предсмертные заметки. Вот будет смешно, если эта дамочка окажется любовницей мсье Траэра.

Смешно-то смешно, но что искать, я по-прежнему совершенно не представляла. Пришлось, руководствуясь не так давно полученным небольшим опытом, провести поверхностный осмотр. Занял он довольно много времени, поскольку хоть изобилия мебели в комнатах не наблюдалось, но вот этих самиx комнат насчитывалось больше десятка. По прошествии часа выяснилось, что ничего, имеющего хоть отдаленное отношение к мсье Галю Траэру или Академии Магии, обнаружить не удалось, так что я вернулась к трупу в легком недоумении. Ну не мог же мсье Траэр написать этот адрес на закладке просто так.

В растерянности оглядевшись, я заприметила дамскую сумочку из светло-бежевой кожи.

Как-то нехорошо рыться в чужих вещах… Задумчиво покусав губы, я осторожно расстегнула замок и, перевернув сумку, вытряхнула ее содержимое на кресло. Внутри оказалась обычная дребедень, которую, по моим предположениям, таскают с собой женщины подобного возраста с достатком сильно выше среднего, — набор косметики, зеркальце, пилка, кошелек, несколько визиток, пара расчесок, заколка из натуральной кости, упаковка таблеток и записная книжка. Пока я рассматривала россыпь вещей, снизу раздались мужские голоса. Слов было не разобрать, да я и не особо пыталась — схватив, точнее стащив, записную книжку, я вихрем вылетела на балкон, плюхнулась на скурр и поспешно смоталась за пределы видимости.

После пары поворотов я оказалась на одной из Центральных улиц, по которой в обе стороны тек поток гуляющего народа. Сие, хм, будничное зрелище в прямом смысле слова вернуло меня на землю — я спустилась, пристроила скурр на одной из отведенных для подобных целей площадок, убрала похищенную книжку в собственную сумочку и отправилась пройтись. Через несколько ярдов я с удивлением обнаружила, что совершенно спокойна, никакого тебе учащенного пульса или сильного сердцебиения. Видимо, мой организм, привыкший к постоянной перемене обстановки, успешно адаптировался к новым впечатлениям, и обнаруженный труп уже не повергал меня в состояние шока. Более того, я с удовольствием брела по мощенной разноцветными булыжниками улице, глазея на витрины, за стеклами которых меня дразнили роскошные платья и туфли, мягчайшие домашние халаты и переливающиеся всеми цветами радуги кольца с колье.

«Ничего, — успокоила я себя, заходя в книжную лавку. — Может, после покупки домика немного денег останется, тогда я и оторвусь…»

— Будьте любезны, мсье, мне нужна «Новейшая история ведьмовства». — Это уже продавцу.

Разобравшись с познавательной литературой, я решила все же немного себя побаловать и завернула в один из небольших магазинчиков, торгующих всем — от расписных иголок до сломанных старинных часов. Если толком покопаться в недрах многочисленных пыльных ящиков, практически всегда можно было отыскать что-нибудь милое и необычное за приемлемую цену, так что сейчас я с воодушевлением устремилась в дальний угол лавки. Но несмотря на тщательные поиски, мне попадались совершенно неинтересные товары вроде керамических оцелотов и миниатюрных ковров-самолетов. А зачем мне такой ковер, если я вполне в состоянии собственными силами пролевитировать из кухни к кровати поднос с едой, не прибегая к помощи различных магических игрушек?

Когда я, разочарованно вздохнув, отложила в сторону музыкальную шкатулку, владелец магазинчика, явно углядев на моем лице отсутствие покупательского интереса к его товарам, устремился в мою сторону, сияя профессиональной улыбкой.

— Добрый день, мадемуазель. Не нашли ничего подходящего?

— Увы, — покачала я головой.

— А что вам хочется приобрести?

— Если бы я это знала, то и проблем бы не было.

— Понятно, — оживился хозяин. — Тогда позвольте предложить вам нашу вчерашнюю новинку, привезенную с юга? Одну минутку. — Развернувшись, он резво убежал в заднюю комнату, но вскоре вернулся, таща в руках весьма объемистый тюк, при ближайшем рассмотрении оказавшийся неправдоподобно больших размеров подушкой.

— А теперь главное. — После небольшой паузы лавочник повернул вещь ко мне лицевой стороной, и я не смогла сдержать изумленного вздоха — всю поверхность подушки покрывала затейливая вышивка, сделанная перламутровыми нитками. Но это еще мелочи. Основное впечатление оставалось от сюжета картины — на переднем плане бушевало пронзительно синее море с белыми барашками пены, сзади вздымались вверх горы с не менее белыми вершинами, а на морском берегу, практически закрывая собой все пространство до горных вершин, лежал дракон светло-зеленого цвета, практически в тон моим глазам. Разыгравшаяся же интуиция подсказала, что это не дракон, а, хм, дракониха. Наверное, так называются у них особи женского пола.

— Вам нравится? — прервал мое зачарованное изучение переливающейся вышивки продавец.

— Очень… необычно, — отозвалась я. — Сколько вы за нее просите?