Над городком Ауири шел дождь. С самого обеда все небо заполонили серые, мрачные тучи, и нигде, как ни вытягивал свою длинную шею старый дракон, не было даже намека на скорое прекращение подобного безобразия. Оглядев окрестности, выученные за много сотен лет заточения до мельчайших подробностей, Зенедин шумно вздохнул, выпустив из широких ноздрей две струи дыма, быстро уничтоженные дождем, и, взмахнув хвостом, на конце которого искрящаяся на солнце изумрудная чешуя местами начала выпадать, уполз в свою пещеру на скалистом берегу реки Каппы. Там дракон свернулся калачиком и, накрывшись правым крылом, заснул под мерный стук капель на площадке у входа, дабы проснуться завтра и провести еще один, до зубовного скрежета похожий на все предыдущие, день на окраине академического городка. Да и на окраине жизни, стоит признаться. Скучно было старому Зенедину, скучно… настолько, что он уже начал подумывать, не сотворить ли что-нибудь воистину ужасное. Так, в качестве небольшого развлечения, чтобы ну хоть как-то расшевелить то сонное царство, которое в последнее время представлял собой Ауири.

Собственно, городком Ауири было назвать сложно. Одно большое здание, где находился административный корпус, лекционные аудитории, помещения для практических опытов, библиотека, спортзал и столовая, около двадцати коттеджей для преподавателей да примерно тридцать домиков, каждый на двух аспирантов. И сейчас все это безжалостно заливал дождь, который и не думал интересоваться назначенным на вечер финалом по флобту. Даже деревья, коих между домиками было в избытке, и те недовольно шевелили ветками да время от времени сбрасывали в знак протеста пару листьев на радость оцелотам, весело резвящимся в попытках их поймать. В текущий момент оцелоты были практически единственными обитателями Ауири, кого погода устраивала на все сто процентов, да оно и понятно — им не приходилось, вздымая кучу брызг, прыгать в бассейны, а наплескавшись вдоволь, вылезать оттуда, безуспешно цепляясь когтями за скользкие ступеньки. Тучи, казалось, специально для них извергали на землю галлоны великолепной теплой воды, и оцелоты задорно носились по опустевшим дорожкам, взвиваясь в затейливом прыжке в погоне за каким-нибудь очень симпатичным листочком. Но вот двое замерли, ушки их приподнялись, шерсть на спине встала дыбом. Тихонько зашипев, парочка бесшумно двинулась к одному из коттеджей.

Аспиранты, решившие отшлифовать свои способности, и их преподаватели сидели у горящих каминов, листали многостраничные фолианты и время от времени с тоской поглядывали в окно, в тщетной надежде, что дождь закончился и в каплях воды, покрывающих все вокруг, уже ярко сияет солнце, разбиваясь на тысячи маленьких осколков. В таком бесплодном ожидании подошел к концу вечер, луна, скрываясь за тучами, выползла на небо, и разочарованные обитатели Ауири залезли под пуховые одеяла. Лишь один из них, наоборот, выбрался на улицу, обуреваемый жаждой мести и жгучей ненавистью, остудить которую были не в силах теплые капли, стекающие ему за шиворот. Ливень же, испугавшись подобной компании, потихоньку пошел на убыль, и через несколько часов первые неуверенные лучи солнца осветили насквозь вымокший и на первый взгляд как будто вымерший городок.

В которой главная героиня начинает учебный день с обнаружения трупа, а затем, следуя совету призрака, оказывается беззастенчиво посланной

— Од'ем! — раздалось у левого уха, и по моему лицу проехалась пушистая мокрая метелка.

Недовольно заворчав, я перевернулась на другой бок, лелея слабую надежду урвать еще немного сна, но не тут-то было…

— Айлия, в'тавай, — вновь прозвучал требовательный писк, за отсутствием видимого результата практически сразу же перешедший в жалобный скулеж: — Ну в'таваай…

С тоской вздохнув, я признала, что придется просыпаться, и, повернувшись на спину, рассеянно погладила светлую шкурку тут же радостно вскочившего мне на живот ручного оцелота Фарьки, из которого, помимо прочего, получился еще и отличный будильник.

— Ну и зачем меня вытащили из кровати в такую рань? — зевая, осведомилась я, оценив по положению бьющих в окно солнечных лучей, что до начала занятий еще добрых два часа. С детства меня, как и остальных, приучили, что частое использование часов делает человека несчастным, портя его ауру, и я в совершенстве овладела искусством определения времени по другим признакам.

— Т'аэр, — весело помахивая хвостом, вякнул Фарь.

— О черт, действительно, мсье Траэр просил зайти, — согласилась я, заслоняясь подушкой от мелких брызг, летящих с хвоста оцелота во все стороны. — Интересно, что ему понадобилось? Вроде я никогда не входила в число его любимых учениц, что, в общем-то, неудивительно, ведь при всех моих способностях занудные переговоры с древесной корой, прежде чем получить силу, нагоняли сон. Да, если хочешь стать могущественным магом, этому приходится долго учиться, но можно хоть процесс обставить более занимательно?

Выслушав мою жалобную тираду, зверек сочувственно кивнул и тут же перешел к более насущным вопросам:

— Ыр!

Усмехнувшись, я открыла дверцу холодильника.

— И что же ты желаешь сегодня? На завтрак предлагаются три сорта сыра: крамер, фиассо и лантэ.

На мордочке моего немногословного собеседника отразилась настоящая мука выбора, но довольно быстро он принял решение.

— К'амер, — вскочив на стол, распорядился Фарька, получив же внушительных размеров ломоть, впился в него зубами и продолжал командовать: — А ты соби'айся.

— Слушаюсь. — Фыркнув, я повиновалась.

Не прошло и часа, как мы с Фарем вышли на крыльцо и вновь застыли в нерешительности.

— Пешком или на скурре? — поинтересовалась я, бросив мечтательный взгляд в сторону новенькой летающей доски, полученной в подарок на день рождения меньше месяца назад.

— Про'улки по'езны для фи'уры, — назидательно изрек удобно устроившийся на моем плече оцелот. Затем, видимо посчитав, что его реплика не слишком убедительна, привычно проехался хвостом по моему лицу и скомандовал: — Впе'ед!

— Аккуратнее, — осадила я разыгравшегося зверя, — макияж испортишь, зря я, что ли, столько времени старалась. — И, удостоверившись при помощи оконного стекла, что все на месте, двинулась в сторону коттеджей преподавателей.

Все вокруг еще несло отчетливые следы шедшего вечером дождя. Но если капли, задорно искрящиеся на листьях стоящих вдоль дороги деревьев, лишь привносили в мое настроение оптимизм, то лужи, встречающиеся через каждые полметра, и не успевшая толком подсохнуть почва, в которой вязли мои каблуки, исключительно раздражали. Фарька, правда, подобных настроений не разделял — покинув насиженное местечко на моем правом плече, он кубарем скатился в придорожную траву и, довольно отфыркиваясь, скакал от лужи к луже.

— Выпачкаешься — мыть не буду, — пригрозила я.

— То'да по'тель испач'аю, — отозвался этот пушистый поросенок.

Утешало лишь одно — вода в лужах была в меру чистой, да и постоянно забегая в траву, Фарь принимал импровизированный душ.

Вплоть до коттеджа мсье Траэра я не повстречала ни одной живой души. Обитатели Ауири никогда не любили ранние подъемы, это лишь мне пришлось изображать из себя восторженного жаворонка. И все же интересно, что именно понадобилось от меня в такой час преподавателю природных сил? Собственно, это скоро станет ясно — справа показалась дорожка, ведущая к его входной двери.

— Фарька! — позвала я. — Уй!

Этот негодник мигом взлетел ко мне на плечо, в полной мере использовав для этого свои маленькие, но чертовски острые коготки.

Обидевшись, я шепнула пару слов, в результате которых мой домашний любимец взмыл ввысь, наподобие воздушного шарика.