возвращался обратно. Но это тоже было хорошо, хотя и щекотно немного. Наконец, она
справилась со своим напряжением... Раскинув руки в стороны, разомлевшая бестия, облегченно вздохнув, позволила крыльям распластаться как им угодно.
- Хорошо ... - довольно прошептал кузнец. - Ты молодец. А теперь перевернись на живот.
Без лишних вопросов, Сольвейг исполнила просьбу. Кузнецу это понравилось. Такая
покорность...Согрев в ладонях еще немного масла, он устроился на софе, оседлав ее ноги.
Душистое масло сразу растеклось от ее ягодиц, по пояснице и спине. Она блаженно
постанывала, когда его сильные пальцы проходились по ней сверху вниз. Тщательно
разгоняя кровь по ее задубевшим мышцам.
- Боже, почему раньше этого никто не делал?! - подумала Сольвейг. Хотя... рискнул бы
кто своей жизнью? Даже свою боевую подругу, которой доверяла почти как себе, она не
пустила бы близко к телу. Как жаль, что она не задумывалась о своей жизни раньше... Как
жаль...
Руки Арона, с пристрастием изучали ее изгибы, не оставляя ничего без внимания.
Постепенно поднимаясь все выше, они добрались до ее плеч. Она чувствовала, как его
живот давит на ее ягодицы, в то время как пальцы гладят ее шею, разминая плоть. А еще, как его полу окрепшая твердь изредка пульсируя, упирается в ее упругое тело. Это тоже
было приятно и особенно необычно. Кузнец чувствовал, где его плоть, и конечно
понимал, что она тоже не может не чувствовать этого. Но ему так не хотелось портить
этот момент... Он отвлекал себя разными мыслями. Стараясь не думать об этом, сосредоточил внимание на ее спине. На том месте, где крылья начинают свой взлет, тем
более что такого чуда не суждено было видеть раньше. Но разве можно было не думать о
ней, когда сильное, крепкое тело вздымается под тобой с каждым вздохом, и томно
постанывает по воле твоих пальцев...
Он мерно покачивался взад и вперед, массируя ее мускулистую спину, разгоняя приятную
волну снизу-вверх вдоль всего позвоночника. Его руки как раз достигли ее плеч, когда
Сольвейг улучила момент и прогнулась ему навстречу. Арон зачем-то закрыл глаза, поняв, что сейчас будет... Ее влажная, скользкая от собственной влаги и массажного масла
промежность, преградило путь его естеству. Оголенная головка его массивного
отяжелевшего члена окунулась в преддверие ее чрева . Преодолев символическое
сопротивление, она мягко скользнула в ее обжигающую пустоту.
- Не останавливайся, - попросила она. - Так я чувствую тебя лучше.
Поборов внезапное желание проникнуть глубже, кузнец снова набрал масло в ладонь.
Теперь его руки двигались не так четко, как раньше. Ведь с каждым своим движением, он
входил в нее глубже. Но, продолжалось это не долго, его собственная спина дала о себе
знать. Деликатно покинув ее лоно, он переместился ниже, к ногам, и неторопливо
закончил начатое. Разминая и созерцая столь организованное тело, он получал
эстетическое наслаждение, граничащее с тактильным вожделением. Но оно ни шло ни в
какое сравнение с теми переживаниями, которые он еще только готовился испытать.
- Перевернись, - негромко скомандовал он, и разомлевшая бестия снова перевернулась на
спину. Устав держать крылья навесу, она разметала их в стороны.
Глаза Сольвейг были закрыты. Налитая грудь мерно вздымаясь, мерному дыханию в такт, манила упругими заостренными сосками. Присев рядом, Арон захотел их приласкать. Ее
грудь была плотной, и при этом совсем не маленькой. Было приятно ощущать ее в своих
ладонях, согревая дыханием солоноватый сосок в своих губах. Сольвейг почувствовала, как мягкое тело кузнеца накрыло ее сверху. Он осторожно оседлал ее бедра и склонился к
лицу. Наконец, ее губ коснулся нежный, горячий поцелуй.
Она почти никогда ни с кем не целовалась. Все ее поцелуи, не считая тех, что она
раздавала своим жертвам, за мгновение до того, как вонзала в них зубы, можно было по
пальцам пересчитать! А теперь ее целуют с такой нежностью... Как и чем она могла это
заслужить? За что такая награда? Губы кузнеца, заставляли ее губы отвечать. Она
старалась, хоть и не слишком умело, приласкать его в ответ. Ее взор, в каком то дурмане,
то погружал ее в темноту, то снова открывал перед ней убранство скрытой в полумраке
комнаты. Она ясно чувствовала, как его мужская длань покоится на ее животе. Ей почему-то захотелось потрогать его плоть, ощутить в своей руке...
Арон замер, когда почувствовал ее когтистые пальцы на себе. Они скользнули по его
животу и наткнувшись на живое древко, осторожно завладели им...
- Он такой... твердый... - удивилась она. - Каково это ощущать свою плоть в живом теле?
- Наверное, так же как чувствовать эту плоть в себе.
- Как такое возможно? Это кажется таким... не реальным.
- Да, - согласился кузнец. - Это верно...
Вдоволь наигравшись с ее губами, он снова сместился вниз, к ее груди. Покрывая тело
поцелуями, он нежно поглаживал ее. Повинуясь инстинкту, древнему, как сама жизнь, она
разомкнула свои колени, впуская его меж них. Повинуясь тому же инстинкту, кузнец, лаская ее живот и бедра, плавно опускался вниз... До тех пор, пока щека его не коснулась
ее бедра... Отвратительные воспоминание недавних дней ясно проступили в его сознании, но усилием воли он отогнал их проч. Сейчас следовало прислушаться к иным позывам, и
не испортить сей волнительный момент.
Она ощущала его горячее дыхание там, где его не должно бы быть. Ее вдруг обуяло
волнение, и предвкушение чего-то такого, чего она не сможет забыть. Когти ее сами собой
вцепились в белые простыни, а кулаки сжались так что костяшки пальцев побелели...
Кузнец никогда раньше не видел так близко то, что женщины скрывают от посторонних
глаз. То, что было между ними раньше - не в счет. Да, он прекрасно знал женскую
анатомию, и без особых иллюзий, представлял себе весь процесс... Но одно дело знать, со
страниц немых книжек... А другое - созерцать красоту того, что дано женщине природой.
Когда она трепещет в твоих руках в ожидании чуда, в преддверии наслаждения.
Прикрыв глаза, кузнец коснулся щекой нежной кожи ее горячего бедра, и прильнул
губами к мягкому, влажному бутону... Тело Сольвейг, словно пронзила стрела. Она готова
была взорваться от напряжения, когда его дыхание достигло ее потаенных губ. Но
ощущения были столь противоречивы, и столь прекрасны...
Она сжала бедра так, что казалось, что его голова не выдержит этого. Но к ее удивлению, он продолжал ее целовать. И она заставила себя поддаться. Раскрыться и отдаться всецело
на его милость....
Плоть Сольвейг оказалась на удивление нежной... Конечно, Арону не с чем было это
сравнить, по понятным причинам. Весть о его богатырских размерах быстро облетела
окрестности, и породила множество домыслов и сплетен, навсегда отбив у местных
женщин интерес к нему. Осталось разве что, бестактное любопытство. Но сам контраст...
Как может столь сильное, жестокое существо, обладать таким нежным, податливым
цветком? Конечно, он понимал, что тела женщин, по сути, похожи, но все же, это не очень
укладывалось в голове. Впрочем, как и сам факт происходящего...
Проникая губами в ее сочную, розоватую плоть, источающую тонкий аромат лаванды, он
наткнулся на плотный твердеющий бугорок. Коснувшись его языком, он тотчас уловил в
ее теле напряжение. Что будет дальше он знал точно. Утопая щеками в ее горячей мякоти, он обнял его губами и слегка сдавил... Сольвейг содрогнулась своим могучим естеством.
Тогда он повторил это снова... И снова... пока она не стала двигаться ему в такт. Касаясь
ее потаенного бугорка языком и лаская губами, он заставлял бестию принимать нелепые
позы, силой удерживая ее на одном месте.
