осторожно, не забыв, впрочем, ощупать предательски вздыбившуюся грудь и плотный, мускулистый живот. Когда он это делал, она невольно вздрагивала, и соски ее твердели.
Кузнец, заметив это, с опаской прильнул губами сначала к одному, а потом и к другому…
На что она негодующе зашипела. Странно, но он почувствовал на губах привкус молока.
Наигравшись вдоволь, человек бесцеремонно похлопал ее по внутренней стороне бедра.
С ужасом для себя, она послушно расставила ноги. Смело намылив интимные места, он
привычным жестом плеснул воды, и, обтер ее бедра. Сильные икры и когтистые ступни он
оставил напоследок. Затем, окатив остатками воды, кузнец смыл остатки пены и постелил
под ноги полотенце. Стоять на нем было куда приятнее чем на голом полу.
С головой пленницы, пришлось повозиться. Оно и понятно, с момента его появления
четкие очертания набухшего члена легко читались под одеждой… Человеку стоило
некоторых усилий, чтобы, преодолев сопротивление, снова натянуть цепь, и поставить
деву в известную позу… Пришлось еще раз сходить за водой. Кузнец перевернул ведро и
уселся напротив. Волосы ее промылись только с третьего раза, а на расплетание ее рыжих
спутавшихся кос ушло добрых полчаса. Локоны ее оказались плотными как конский
волос, но довольно мягкими на ощупь. Расцеплялись они неохотно, но не спутывались
между собой.
Сомнений не оставалось. Гарпией здесь и не пахло. Вероятнее всего, в руки его попало
нечто другое. Из всех известных современному человеку существ на ум приходила только
валькирия. Так выглядеть могут только они, да еще ангелы небесные, вероятно. Жаль, что
нет рядом того старика…. Конечно, погорячился он с ней изрядно, и обращался как с
животным… но в конце концов напала она первой. А там уж как пошло… как говорится, победителей не судят.
В довершение всего, новоявленная валькирия была насухо растерта полотенцем, а волосы
вычесаны и туго стянуты лентой. Теперь лишь теплый сквознячок приятно обдувал ее
нагое тело. Ссадина на ее скуле тоже не осталась без внимания. Она появилась после
удара оземь и активно гноилась. Корочка с нее была безжалостно содрана, гной выдавлен, а рана промыта чем-то пахучим. Быстро и без предисловий. Она поморщилась, и даже
пустила слезу, но по итогу стало гораздо легче. Убрав грязную солому и вымыв пол
начисто, на что ушло немало времени, кузнец передохнул в уголке. Потом, отмерил
шагами длину цепи, и устроил у стены маленький, наскоро сделанный из ведра нужник.
Следом, вытащил из-за двери заранее приготовленную перину и подушки. Все это он
дополнил толстым шерстяным пледом.
Оглядев плоды своего труда, он остался доволен содеянным. Удивительно то, что сегодня
он больше не пытался над ней надругаться! А перед уходом и вовсе снял оковы с
израненных ног. Ощутив куда большую свободу, крылатая дева вздохнула полной грудью.
Лежать на чистой перине, хоть и на жестком полу, было куда приятнее, чем на вонючей от
собственных испражнений соломе. Раньше с ней так не церемонились. Просто убирали
лопатой старую подстилку, со всем, что в ней уже было и накидывали новую.
Однако, столь позитивные перемены были не спроста. Она это отлично понимала. Но
причину тому найти никак не могла. Укрывшись мягким пледом, она не смогла
расслабиться полностью. Разные мысли роем проносились в голове, оседая, либо исчезая
в небытие…. Крылья все так же поднывали, но она не переставала их разминать. И думала
напряженно. В душе ее поселилось странное, мучительное чувство вины.
Глава 3. Выбор.
В тот вечер ее пленитель больше не приходил. Как и в следующий, и тот, что за ним.
Через три дня она почувствовала неладное. Ее перестали кормить и почти закончилась
вода. Над головой царила тишина. Ни знакомых ударов молота о наковальню, ни скрипа
половых досок, ни грохота посуды… Вечером седьмого дня, когда голод не давал ей
заснуть, послышался отдаленный шум. Вскоре, волоча за собой увесистый колун, кузнец
ввалился в подвал.
Первое, что бросилось ей в глаза — это огромный пунцовый нарыв на его шее. Глаза его
ввалились, а вокруг них чернели круги. Сам он осунулся и еле держался на ногах.
Мутный взгляд кузнеца недобро блуждая в полумраке, наткнулся на нее…
-"Вот и конец" - подумала она отрешенно. Жизнь промелькнула в глазах в один миг. Она с
ужасом осознала, на сколько скупы ее воспоминания… Из всех светлых - только теплые
руки отца, и любящая улыбка матери… когда-то очень давно. Все остальное -
бесконечные битвы, не понятно, за что, кровь, грязь и пустая бравада…
Она медленно встала на ноги. Если смерть пришла, нужно встретить ее достойно воина.
Твердо стоя на своих ногах, раз крылья больны. Если не с оружием в руках, то, хотя бы
без тени сожаления….
Собрав силы в кулак, кузнец дернул тонкие цепи на себя и стянул их в жгут. Дева
зажмурила глаза…. Бросив этот жгут на пол он с невероятным усилием рубанул топором
и осколки звеньев рассыпались искрами с оглушительным звоном. Странно, она все еще
была жива.
Едва не упав, кузнец обернулся. Взглянул на нее с обидой и какой-то непонятной
горечью. Хотел сказать что-то, но лишь усмехнулся, качнув головой.
Но она почти услышала… с трудом уловила едва осязаемые обрывки его чувств…
После, человек выпустил из рук топор, глухо звякнувший об пол, тяжело поднялся по
ступенькам, и ушел. Дверь после себя он оставил открытой. Пленница медленно
опустилась на холодный пол. Слезы наполнили ее глаза и долго не отпускала нервозная
дрожь. Еще никогда она не была так бессильна перед лицом смерти. Впервые ее жизнь
безраздельно сжималась в чужих руках. Руках смертного….
Очнувшись примерно через час, дева вспомнила, что оковы ее перерублены, а двери все
еще открыты. Не уж то он и впрямь решил ее отпустить? Странно… глупо с его стороны.
Она бы так никогда не поступила. При мысли об этом, безликое смешанное чувство
застарелой вины снова дало о себе знать.
Дождавшись, когда совсем стемнеет, она намотала обрывки цепей на руку, взяла в углу
свой меч и тихонько выскользнула из подвала. Самообладание понемногу вернулось…
Было тихо. Подождав немного, она беззвучно пробежалась по этажу и отыскала
мастерскую. Найти массивные кусачки в кузне не составило труда. Опытом в кузнечном
деле она не обладала, но сразу обратила внимание на то, как необычно и аккуратно этот
предмет сделан. Ее сильные руки легко совладали с инструментом. Оковы тотчас упали на
пол. Однако, ошейник не снимался без ключа, поддалась только проушина с цепью. Но
теперь это уже не беда. Руки и ноги то были свободны!
Одеться было не во что, поэтому, не тратя время даром, она вышла в просторный зал и
раскинула крылья... Дикая раздирающая боль скрутила спину в ту же секунду. В глазах
на миг потемнело. Дева со стоном повалилась на пол. Отдышавшись, она очень медленно
сложила крылья обратно. Стало совершенно ясно, что никуда она не улетит. Ни сегодня, ни завтра… Оставалось только молиться, чтобы это было не навсегда. Дела ее были куда
хуже, чем казалось сначала. Частичная атрофия сделала крылья досадным бременем на
неопределенный срок. Они ослабли, одряхлели, и, похоже были надломлены в нескольких
местах. Резкое падение в ту роковую ночь сказалось серьезнее чем хотелось бы.
Следующей мыслью было найти кузнеца и немедля поквитаться. Однако, по пути она
наткнулась на знакомую корзину с давно приготовленной едой. Хлеб уже очерствел, но
все остальное казалось съедобным. Частично утолив голод, она выпила вина и ощутила
прилив сил. Пьянящий напиток теплой волной разошелся по озябшему от голода телу.
Отпихнув корзину ногой, она двинулась дальше.
