Из мобильника Алехандро доносился голос девушки – молодой, звонкий, с пронзительными нотками. Она что-то рассказывала ему, торопясь и смеясь. Лина не знала испанского, но в данный момент и не хотела бы знать. Лучше было не понимать того, что говорила эта cielo. Для Лины – лучше.
Какое красивое имя – Cielo. Или это не имя?
Так и не посмотрев больше на Алехандро, Лина вышла из номера.
***
Вернувшись к себе, она сразу пошла в душ. Там, под струями теплой мягкой воды постепенно приходя в себя, Лина неожиданно вспомнила о том, что свой мобильный телефон оставила вчера в номере, и утром Виктор наверняка ей звонил. Она заторопилась. Мысль, что в тот момент, когда муж пытался ей дозвониться, она лежала в постели с другим мужчиной, была мучительна. Но лишь на пару мгновений. Не стоило лгать себе: всю ночь и все утро с этим «другим» мужчиной она отлично отдавала себе отчет в том, что изменяет Виктору. И это совсем не было мучительно. Всего-то немножко стыдно. Немножко. Потому что на самом деле Лина была уверена, что поступает единственно верно, иначе и нельзя. Уверена в этом она была и сейчас.
Из душа она вышла уже в другом настроении. Еще далеко не в светлом, не в спокойном, но уже и не в таком подавленном. Правда прояснилась для нее и была, в общем-то, довольно проста: то, что произошло, должно было произойти. В сущности, думала Лина, если разобраться, то могло быть гораздо хуже: она могла не встретиться с Алексом. Они прожили в одном отеле несколько дней, причем в соседних номерах, а встретились только потому, что она сама пришла к нему. Let this awful music be blessed2.
Бросив взгляд на мобильник, лежащий на столе, Лина подошла к окну. Прага была залита солнцем. Лина любила этот старинный город, уютный и мирный, и надеялась, что любовь взаимна.
Ей всегда было здесь хорошо. Виктор намеревался переехать в Германию, в Ганновер. Лина предпочла бы Прагу, но муж даже не думал интересоваться ее мнением. Он ехал не только жить, но и работать, а для этого, полагал он, ему более всего подходила Германия. Там находились его партнеры, к тому же, он неплохо знал немецкий, да и вообще все сводилось к тому, что переезжать надо именно туда. Лина любила Москву, свою квартиру, свой двор, вид из окна, окрестные улицы и дорогу в институт, но если уж возникла необходимость переехать, то ей было все равно, куда. Да, она бы выбрала Прагу. Но и Ганновер – тоже неплохо. Ей везде было комфортно, только бы рядом был Виктор.
Сейчас она подумала о том, что была бы не против переехать в Испанию. Но вот эта мысль уже точно была неприличной.
Ее мобильник вдруг очнулся; жужжа, начал ездить по гладкой полировке стола. Лина взяла его, посмотрела на экран. Звонил Виктор. Впрочем, а кто еще мог ей звонить? Несколько секунд поколебавшись, Лина нажала кнопку, улыбнулась и сказала:
– Витя, привет.
***
Алехандро нажал отбой и какое-то время сидел, улыбаясь, думая об Инме. Как обычно, она не утерпела до встречи и позвонила ему, чтобы рассказать о своих приключениях в Дрездене. «Где ты?» – спросил он ее в конце долгого разговора. «Здесь! – крикнула она. – Буду через двадцать минут!». И отключилась. И вот теперь Алехандро, умиляясь, думал об этой ее милой детской особенности – срочно рассказать ему обо всем. Она и дома делала так. И он никогда не говорил ей: «Расскажешь потом, когда придешь». Даже если был очень занят в мастерской. Он стоял с мобильником в руке перед холстом и с улыбкой слушал непосредственную болтовню Инмы, наслаждаясь ее голосом и самим фактом ее звонка. Это была еще одна монетка в копилку их любви. И таких монеток за четыре года накопилось достаточно, чтобы не сомневаться ни ему, ни ей: их любовь существует, она реальна, как реально то, что можно видеть, слышать, ощущать и трогать.
Эрнесто Инма всегда раздражала. Он считал ее недалекой посредственностью, тормозящей его брата на пути к мировому признанию. Приходя к ним домой, он высокомерно кивал Инме и далее старался ее не замечать. Алехандро он однажды объяснил, что Инма ему просто не нравится.
Это действительно было так, Алехандро понимал. Эрнесто практически не имел тормозов и почти все знакомые дамы неоднократно были одарены его вниманием, заключавшемся в щипке за грудь или зад или чем-то еще более существенном. Возмущение дам он в расчет не принимал, полагая, что это всего лишь глупое кокетство, а на деле они очень рады интересу такого мужчины как он. И только к одной женщине, Марине, жене брата, Эрнесто относился с подобием уважения, если можно так назвать то, что он ни разу не обидел ее. Или Алехандро просто забыл. Марина исчезла из его жизни так давно, что иногда ему казалось – ее вообще никогда не существовало.
Да, странно, что Эрнесто не поехал с ними в Чехию. Обычно происходило наоборот – от него было не отвязаться. Подвижный, мобильный, Эрнесто был легок на подъем и обожал поездки, особенно по разным странам. Так что они всегда и везде ездили втроем. И, по настоянию Эрнесто, который боялся жить один, даже селились в одном номере, наверняка вызывая массу домыслов обслуживающего персонала и соседей.
Алехандро, привыкший во всем уступать младшему брату, уступал и в этом. Единственное, на чем настаивал он – чтобы номер был двухкомнатный. Инма, несмотря на внешнюю раскованность, была в какой-то мере пуританкой и ни за что не стала бы заниматься сексом в присутствии третьего, пусть даже этим третьим был всего лишь Эрнесто, так часто мозоливший им глаза, что давно уже воспринимался Инмой как часть интерьера.
Эрнесто смирился, и со скрипом, однако стал соглашаться на двухкомнатный номер. Конечно, лучшая комната доставалась ему, и все же это была победа. Маленькая, но победа Алехандро. Эрнесто терпеть не мог жить один. Он боялся темноты, внезапной смерти, летучих мышей, вторжения бандитов и многого другого, чего боялся еще в детстве, когда среди ночи вдруг вскакивал со своей кроватки, проворно забирался в постель к брату и начинал подкапываться под него, чтобы спрятаться от своих ужасных фантазий.
В Эльче в его просторной двухкомнатной квартире жила прислуга, старая полуслепая Палома, а также кот Базилио – облезлый, одноухий, хромой. Эрнесто его очень любил.
Кот гулял сам по себе, подобно хозяину, и подобно ему же – искал любовных утех, но каждый день непременно возвращался домой, полный достоинства и блох.
Что же случилось? Почему Эрнесто отказался поехать с ними в Прагу?
Алехандро неожиданно всерьез задумался над этим вопросом. Настроение его испортилось. Он забеспокоился. Первое, что пришло ему в голову – Эрнесто смертельно болен. Стал бы он это скрывать? Наверняка.
Чувствуя, как заколотилось сердце, Алехандро снова взял мобильник и набрал номер брата. Эрнесто не ответил. Тогда Алехандро позвонил Инме.
– Ты где? – резко спросил он.
– Подхожу к отелю. А что случилось? У тебя такой голос…
– Инма, ты не знаешь, почему Эрнесто не поехал с нами?
– И хорошо, что не поехал.
– Да, хорошо, но почему? Ты не знаешь?
– Вы же поссорились!
– Ну и что?
– Алехандро, твой брат не делится со мной своими мыслями.
Не прощаясь, Алехандро отключился. Конечно, дело было не в ссоре. Эрнесто был склочным типом, но никогда не таил обид. Как бы они ни поругались, он преспокойно появлялся на следующий день и про вчерашнюю размолвку уже не вспоминал. Так было и в этот раз. Он немного дулся, немного более обычного капризничал, но всерьез не сердился. Почему же он сказал, что не поедет?
Алехандро начал припоминать. Так, поездка в Чехию изначально была идеей Эрнесто, что естественно. Все подобные идеи исходили от него. Если бы не он, Алехандро сидел бы в Эльче не высовывая носа, а может, и вообще не выходил бы из дома.
Потом они поссорились. Потом Эрнесто принес билеты на самолет – для Инмы и Алехандро. Тогда Алехандро не спросил его, летит ли с ними он. Это подразумевалось само собой. Но за день до отлета Эрнесто вдруг явился и стал давать брату ценные указания по поводу этой поездки. «А ты разве не с нами?» – спросил Алехандро. «Нет, – ответил Эрнесто, – у меня свои дела». Алехандро кивнул – дела так дела. Ему и в голову не пришло, что тут что-то не так. Это сейчас ему стало казаться странным поведение брата, учитывая то, что они всегда ездили вместе и никакие дела не могли этому помешать. А тогда он выслушал инструкции Эрнесто, вздыхая и качая головой с недовольным видом – ибо все это ему было глубоко неинтересно и заниматься всякими административными глупостями он не желал, – пообещал выполнить все точно и вовремя, и разговор на этом закончился.
