– Откуда в этих сосисках органика? – тихо вздохнул Ринкус. – Сплошная синтетика.

– Гоа-кхна-фес, – хмыкнула Марина.

– Я бы и покруче выразился, – хохотнул Саня, – да здесь дамы.

– Нет-нет, – засмеялась Марина, – это растение такое на Саншае-II. Я как раз доклад по нему читала, как аборигены его для своих шаманских забав используют, в том числе и для анабиоза.

– Там была археологическая экспедиция, – вспомнил я рассказы дядь Серёжи.

– Понятно, – пробурчал капитан. – Сергей, отконвоируй нарушителя на мостик.

Когда летающий шар, опутавший щупальцами руки дядюшки Сига так, что они оказались прижатыми к телу, ввёл его на мостик, здесь уже собрался поглазеть на бесплатное представление весь экипаж.

– Здравствовать всем! – громогласно заявил дядюшка, улыбаясь во весь рот. – Игорь Фомич, прощения прошу за своевольное проникновение на корабль, но вины моей тут особо и нет…

– Давай угадаю? – прервал я его. – Я во всём виноват?

– Умнеешь не по дням, а по часам, – закивал дядюшка. – Молодец, Ванька! Моя школа!

– Иван? – повернулся ко мне Белов.

– Ага, это всё я, – я сменил капитану пепельницу. – Накачал дядь Сига ядом, выкинул на фиг сосиски, всё равно они ужасно вредные, запихнул в контейнер тело, оглушил Серёгу и Егорыча и под угрозой лишения навсегда сгущёнки, заставил Гришку переместить контейнер на складскую палубу. Казните.

– Смешно, – сказал Ринкус.

– Невероятно смешно, – согласился Белов.

– А я, получается и ни при чём? – как-то даже огорчился Саня.

– А ты, внучек, – захекал дед, – в это время в баре пивом наливался.

– Пиво, – вздохнул Саня. – Делают ли его в этой самой Империи? Эх, жизнь…

– Может, развяжите? – предложил слушающий весь этот трёп, дядька Сиг. – Я не убегу, честное слово.

Голограмма Серёги кивнула роботу и тот, отпустив дядьку, отлетел в угол и там завис под потолком.

– Объяснитесь, – потребовал капитан у Сигизмунда.

Тот уселся на диванчик и вздохнул:

– Вань, чайку бы и перекусить немного. Сутки не ел и не пил.

Я метнулся на кухню, где моментально загрузил большой поднос чайником, кофейником, булочками, печеньем, свежеиспечённым тортиком, ну и там ещё всякого чуток и поспешно рванул на мостик. А, да, и сгущёнку, конечно для Гришки не забыл.

– …ну, вот так как-то и получилось, – закончил свой рассказ дядюшка Сиг, одновременно с моим появлением на мостике.

– Ну, вот, – огорчился я, – всё пропустил.

– Да там ничего интересного, внучек, – успокоил меня Егорыч. – Думал твой бандит отсидеться на тихой планетке, благо денежек он себе нагрёб за свою предательскую деятельность столько, что моя пенсия и рядом не лежала. А я уж, поверь, внучек, пахал, зарабатывая енту самую пенсию так, что твой труд на семейной плантации, раем покажется. И что я получил? Гады они там, внучек, в этом Пенсионном фонде, так и знай! Да я только на визиты к этим пенсионным жуликам десять пенсий на билеты потратил! И кто мне их компенсировал, а?! Нет, ты не отворачивайся, Ванька, ты мне прямо вот так и скажи – где мои денежки?! Во-о-от… Не знаешь. А я знаю. Потырили эти гады из Пенсионного, да особняков себе с виллами понастроили на них!

– Фигасе у тебя пенсия, – хохотнул Саня, – раз на особняки кому-то хватило!

– Понимаешь, – одобрительно глянул на него дед. – Всю жисть в астероидном поле от шальных метеоритов да харвесторов с пьяными рулевыми уворачиваться, думаешь, не стоит достойной оплаты в старости?! Да я, Сашка, чтоб ты знал, когда мне три года до пенсионного срока оставалось, взял карандашик, листик бумаги, да и засел с капитаном моим тогдашним, Кузьмичём Петровичем за расчёты. А Петрович, Сашка, у нас жутко башковитый был. Прикинь, привозим на факторию руды сто тонн, а он так ловко умудряется приёмщику мозги запудрить, что вместо ста, нам сто тридцать, а то и сто пятьдесят запишут! Ох и ловкач был! Но – справедливый, с командой делился по-честному, тут ничего сказать не могу. А вот до него мне капитан попался…

– Иван Егорович… – попытался вклиниться в монолог Ринкус.

– Верно, Палыч! – развернулся к нему дед. – От, молодец, что напомнил, а то Сашка вечно, как собьёт меня, а я вишь и не мальчик-то давно, мозги хоть и вращаются резво, но, честно скажу тебе, Палыч, со скрипом вращаются. Поэтому я на тебя и не обижаюсь, что перебил ты меня… А чего ты меня перебил-то? А! Вспомнил! Правильно, Палыч, про расчёты наши с Петровичем я и начал рассказывать! Вот я и говорю, сели мы тогда с капитаном-то моим, подсчитали всё, да крепко так призадумались… Чего? Чего ты морщишься, Палыч? Али не веришь?! А вот прилетим на Луну, я тебе эту бумаженцую и предъявлю! Я её сохранил как раз для таких вот случаев! Аккурат она в моей квартире, в письменном столе, в верхнем правом ящике… или левом? Нет, в правом, я же помню! Вот! Вот тогда я и посмотрю, как ты морщиться будешь! Ишь, завели моду, чуть что им не так, сразу рожи крючат!

– Иван Егорович… – теперь попытку прорваться сквозь дедовы байки сделал Белов.

– Ну что ты, Игорь Фомич! – замахал на него руками Егорыч. – Ты у нас тоже башковитый, не переживай даже! Но, по чести сказать, – тут дед горестно вздохнул, – до Петровича не дотягиваешь маленько. Но это ничего, Игорь Фомич, какие твои годы! Покомандуешь ещё годков десять-пятнадцать, да и войдёшь в полную свою капитанскую силу! А я, даже и не сумлевайся, всегда добрым да мудрым словом подмогну, в беде не брошу, наказ от старшего поколения передам в целости и сохранности!

Я, улыбаясь, разливал чай, Гришка, рухнувший на диванчик, верещал от счастья, болтая задранными над головой ногами, Марина рыдала, Саня, как постоянный компаньон Егорыча, немного привыкший к его байкам, не смеялся уже, а тихо икал, и только Ринкус с капитаном старались делать серьёзный, начальственный вид.

– Кабы раньше знать, что у вас такой дедушка в экипаже, – дядюшка Сиг вытер слёзы, – я бы давно уже к вам перебежал.

– А, кстати, – вернулся я к началу разговора, – что это ты задумал, дядь Сиг?

– От, бестолочь, – вздохнул Егорыч. – Я кому только что объяснял?

– Прижали Сигизмунда бывшие наниматели, – скороговоркой, чтобы не дать деду опять начать пояснения, заговорил Ринкус, – вот он и решился удрать от преследователей и как самый оптимальный вариант, выбрал нас.

– Что я и говорил, – гордо кивнул дед.

– Ну и что нам с вами делать прикажете? – вздохнул Белов.

– Серёньку дырку в боку попросим сделать, – пожал плечами дед, – да и вышвырнем его за борт и всех делов.

– Серёгу?! – поразился Гришка.

– Бандита этого, внучек, – Егорыч снисходительно погладил Гришку по голове. – А Серёнька, пока с обязанностями хоть кое-как справляется, пущай живёт.

– Никого мы выкидывать не будем! – категорически заявил капитан.

– Карцер на складской палубе построим и туда его поместим? – предложил я.

– Серёгу?! – снова поразился Гришка.

– Вот, спасибо, Ванька, – поморщился дядюшка Сиг.

– Да шучу я, шучу, – вздохнул я. – Кому ещё чай?

– В каждой шутке… – хмыкнул Ринкус. – Ну и так далее.

– О, погодите, – до меня вдруг дошло, – а какие это такие наниматели дядь Сига прижали? Мы же «Межзвёздную» на ноль поделили.

– Брандосы, Иван, – хмуро пояснил Ринкус.

– Брандосы?! Так ты, дядь Сиг на брандосов тоже работал?! Фу-у-у! Ладно, корпорация тебя купила, но брандосы?!

– Да я и не знал, Вань, – вздохнул дядька, – они же не напрямую, а через посредников на меня вышли.

– Можно подумать, – хмыкнул Егорыч, – что ты и напрямую с брандосами отказался бы работать!

– Отказался бы, – серьёзно подтвердил дядька. – Не надо из меня уж последнего гада делать.

– Ну, не последний, так не последний, – махнул рукой дед. – И чего же ты от нас хочешь?

– Защиты и убежища, – быстро проговорил дядька. – А я вам пригожусь…

– Гадом буду, – закончил за него Саня и фыркнул.

– Я понимаю, – вздохнул дядь Сиг, – веры мне нет. Но вы мне хоть шанс дайте.