- Хочешь на фронт? - взглянув на Лопыря веселыми глазами, спросил Корницкий. - Я сегодня же договорюсь с военкоматом, чтоб тебя сняли с брони.
Лопырь перепугался и вышел на работу.
Корницкий торопился за день повсюду побывать, чтоб видеть, как идет дело. Кузнец Кубарик кое-как оборудовал кузницу, поставил вентиляционное самодельное поддувало. В кузницу тащили железо. Вокруг кузницы лежали колеса, бухта проволоки, щит противотанковой пушки.
Зубарик и хлопец-подросток уже заканчивали сборку первых колес, когда сюда подошел Корницкий.
- Первый транспорт готов, товарищ председатель!
- Хорошо, - улыбнулся Корницкий. - А ход легкий?
Он уперся рукой в телегу, подтолкнул. Телега подалась вперед. Подросток ухватился за оглобли и потянул. Зубарик тоже торопливо стал рядом с Корницким. Так они объехали вокруг кузницы и остановились на прежнем месте.
Корницкий достал из кармана платок и вытер вспотевший лоб. Потом обратился к хлопцу:
- Беги позови сюда бухгалтера Калиту. Быстро! Одна нога здесь, другая там!
Хлопец кинулся прочь от кузницы.
- Сколько могут стоить такие колеса? - спросил Корницкий у кузнеца.
- Кто его знает. Может, тысячу, а может, и две.
- А до войны?
- Кажется, пятьсот рублей.
- Хорошо. А бухта такой проволоки?
- Такая проволока стоила два рубля за килограмм.
- Сколько тут будет килограммов?
- Да, видать, килограммов сто. Бухта еще не початая.
- Значит, двести рублей, - промолвил Корницкий.
Перед ним в армейской форме со множеством нашивок о ранениях стоял Андрей Степанович Калита. Калита опирался на березовую палку.
- Видел, Андрей Степанович? - кивнув головой на телегу, спросил Корницкий. - Оформляй по всем правилам в колхозный актив этот транспорт. На пятьсот рублей.
- Есть, Антон Софронович.
- Коней оформил?
- Заприходовал по всем правилам.
- И проволоку заприходуй. Приходуй, Андрей Степанович, все, что попадает в колхозную кладовую. Будь рачителен, как некогда твой прославленный тезка Калита - князь московский. Помнишь, что сказал об учете Владимир Ильич? Учет - это социализм!
Костик тем временем рыскал со своими друзьями в поисках трофеев. На груди хлопца красовался полевой бинокль.
- Раз, два, три... левой, левой, левой... - слышалась команда. Полк, стой!..
"Полк" послушно остановился и стих.
Костик со строгим выражением на лице поднял бинокль к глазам и увидел кусты, редкие деревца, а между ними автоприцеп с бочками. Около автоприцепа валялись какие-то ящики, канистры. Костик передал бинокль Мирику:
- Взгляни, Мирон, вон туда.
- А потом мне, - попросил Славик. - Правда ж, Костик?
- Поглядишь и ты, - позволил Костик.
- Ай-я-яй! - вскрикнул Мирик. - "Тигра"!..
- Прицеп, а не "тигра", - возразил Костик.
- "Тигра"! - упрямо повторил Мирик. - Завяз в болоте!.. Вон, правей от бочек...
Костик молча взял бинокль, посмотрел в него и сразу стал строгим. Прошептал:
- Тсс... За мною!
Он пригнулся и начал перебегать от куста к кусту. За ним, точно копируя его движения, побежали оба его приятеля. Затем Костик бросился наземь и пополз.
- Вперед! - время от времени оглядываясь на хлопцев, строго командовал Костик.
Хлопцы самоотверженно ползли за ним.
- Подготовить гранаты!
Они переползли через глубокие, наполненные водою колеи. За каких-нибудь двадцать шагов от прицепа Костик вскочил на ноги и с криком "ура" бросил "гранату".
- Бба-бах!.. Вперед!
Так они завладели, как говорится в военных сводках, автоприцепом, "тигром", чтоб тотчас же известить об этом Корницкого. Часа через два тут уже была целая толпа. В автоприцеп запрягли пару коней. Миколай с вожжами в руках подал команду:
- Ну, помогай!
Пожилые мужчины, женщины, подростки облепили прицеп, упираясь в него кто руками, кто плечом. Костик с друзьями также принял активное участие. Не протискавшись к прицепу, хлопцы ухватились за постромки и начали тянуть.
- Но-о, поехали! - понукал Миколай коней вожжами.
Нагруженный автоприцеп медленно тронулся и направился к деревне.
- Пошло, пошло!
- Нажимай!
Корницкий и Калита, которые тоже помогали сдвинуть ценный воз, остановились и глядели, как он удалялся.
Корницкий обратился к Калите:
- Ты осмотрел танк? Как мотор?
- Мотор должен работать.
- Но как нам вызволить его из болота?
- Вытащим, Антон Софронович. Есть тросы. Сделаем ворот, и он выползет, как миленький...
- Ну так делай. А я завтра подскочу в Минск. Будем ковать железо, пока горячо.
В ЦЕНТРАЛЬНОМ ПАРТИЗАНСКОМ ШТАБЕ
До Минска Корницкий добрался на попутной военной машине. Остановившись в Лощице, где разместился Центральный партизанский штаб, он пошел по улице, заполненной подводами. Туда-сюда сновали вооруженные люди в самой разнообразной одежде, с красными ленточками на шапках. Рысили конники. Навстречу Корницкому маршировал партизанский взвод. Усатый, молодцеватый взводный, отступив в сторону, пропускал своих людей под команду "левой, левой, левой".
Тут же на улице стоял распряженный воз, который дружно обступили партизаны. На разостланной шинели лежали хлеб, сало, стояли бутылки с горилкой. Бородатый партизан с орденом Красной Звезды, поднимая алюминиевый кубок, крикнул:
- За темную ночь, хлопцы!
- За темную ночь! - дружно поддержали этот тост остальные.
- Где тут штаб генерала Каравая? - спросил у бородатого партизана Корницкий.
Держа в одной руке кусок сала, в другой ломоть хлеба, бородатый ответил:
- Вон в том доме, товарищ Герой Советского Союза. Может, выпьете с нами чарку?
- Благодарю, хлопцы, - отказался Корницкий и двинулся дальше.
В другом месте он заметил группу хлопцев и девчат. Их винтовки, автоматы и самозарядки были повешены на плетень. Красивый девичий голос запел: "Славное море - священный Байкал", чтоб дружный и мощный хор голосов вел песню дальше.
Перед входом в ворота Корницкий улыбнулся и остановился. Два безусых юнца с автомагами на груди и залихватски сдвинутыми на затылок пилотками опоясывали козла ремнем с немецкой кобурой от пистолета. На шее козла висел гитлеровский железный крест.
- Куда вы готовите этого вояку? - спросил Корницкий. - На диверсию?
Один из хлопцев обернулся. Увидев Золотую Звезду, быстро подтянулся и взял под козырек. Отчеканил:
- На всебелорусский парад партизан, товарищ Герой Советского Союза! и добавил более спокойно: - Он в нашем отряде с первых дней войны.
Вот и кабинет Каравая. Усатый красавец был уже в генеральской форме и сидел за столом, слушая, что ему объяснял средних лет партизан с орденом Отечественной войны на груди:
- ...Матрунчика в армию, Котяша в армию, Давыдюка в армию, а меня, Лохматку, в запас?
- Не в запас, садовая твоя голова, а на самый огневой рубеж.
- Какой же это огневой рубеж, товарищ генерал, председателем нашего колхоза? Мне еще до Берлина хочется дойти!
- Мало ли что кому хочется! А кто будет восстанавливать народное хозяйство? Есть приказ немедленно демобилизовать из армии учителей, инженеров, экономистов, председателей колхозов. Меня, брат, самого увольняют в запас. Так что ступай и не дури мне голову. Сразу же после парада чеши в свой колхоз.
- Так там же, сами знаете, остались одни головешки. Сто лет пройдет, покуда люди станут на ноги!..
- А ты постарайся поставить их на ноги за пять лет.
- Разрешите идти?
- Иди. Возьми себе на разживу десять коней из своего отряда.
- Благодарю, товарищ генерал.
Корницкий слышал разговор про коней и сразу, поздоровавшись с Караваем, спросил:
- Про каких вы тут коней говорили?
- А тебе они нужны?
- Да еще как!
- Десять могу дать. Со сбруей, с телегами.
- Только десять?
- Ну, пятнадцать.
