- Видимо, я, поскольку я их подобрал. Держи.
Демон молча кивнул в знак благодарности.
- Значит так. Нам всем сегодня досталось, и лично я мечтаю только о том, чтобы хоть куда-нибудь с этого шоссе убраться. Подозреваю, что не я один. Так что сейчас едем ко мне. Тоша, ты куда делся?
- Здесь я, - мрачно ответил Тоша, рассматривая свою "Хонду".
- Все с ней будет в порядке, могу тебе сразу сказать. Основной удар достался тебе. Вопрос с байком я решу, но не сейчас. Поедешь со мной.
- В смысле?
- В прямом. Пассажиром. В конце концов, когда бы ты еще на моем "Харлее" покатался?
- Я? С тобой?
- Я неясно выразился? И садись быстрей, гроза близко.
Он показал на небо. Действительно, на шоссе надвигалась свинцовая туча, хотя совсем недавно на горизонте не было ни облачка. Порыв ветра взметнул длинные волосы Демона, и на асфальт упали первые капли дождя, обещавшего вскоре превратиться в настоящий ливень.
- За мной! - рокот мотора "Харлея" слился с первым раскатом грома. Одиннадцать мотоциклов одновременно сорвались с места вслед за вожаком, и через мгновение гроза накрыла Осташковское шоссе. Ливень смыл с асфальта следы крови, и лишь одиноко стоящая на обочине "Нексия" теперь могла бы напомнить о произошедшем.
"А здорово с тобой ехать!" - проник в его мысли голос Тоши.
"Ну вот, а ты спорил. Кстати, ты бы не тратил силы на безмолвную речь, а? Успеем еще наговориться".
"Демон, мне это почти ничего не стоит! Я уже научился!".
"Нет, ты определенно неисправим. Держись лучше - ты знаешь, как я обычно езжу".
Словно черный вихрь разорвал предгрозовые сумерки. Бешеный ветер бил Демону в лицо, заново возвращая силы, и только боль в левой руке - впрочем, вполне терпимая - напоминала, что бой не прошел даром. Понадобится время, чтобы полностью оправиться - но сейчас ему нечего бояться. Другая Сторона потеряла сегодня пятерых и не скоро опять захочет сражаться с Черным Всадником. "А если и захотят - Мессир мне свидетель, я еще не забыл, как это делается". И Демон торжествующе рассмеялся.
А в рюкзаке за спиной Музыканта, бредущего по обочине под дождем, свернулся клубочком крошечный йоркширтерьер.
За гранью
Старый дом на Фрунзенской набережной многие годы жил своей обычной тихой жизнью. Вселялись и выезжали жильцы, рождались и взрослели дети, а зеленый двор все так же был укрыт от остального города за надежными стенами, словно отдельный маленький городок.
Так продолжалось бы еще долго, но однажды весной в доме появился новый жилец. Откуда он взялся - не знали даже бдительные старушки, целыми днями ведущие наблюдение за жизнью двора со скамеек у подъезда. Сначала они подумали, что к кому-то приехал друг или родственник, но незваный гость всегда держался один. Да и не было у здешних жильцов таких родственников - высокий черноволосый байкер слишком отличался ото всех, кто здесь когда-либо жил.
На вид ему можно было дать лет двадцать пять-тридцать, во всяком случае, в длинных волосах не было и намека на седину. Но стоило чуть задержать взгляд на его лице - и в темных глазах читался совсем другой возраст, а точнее, полное отсутствие возраста. Впечатление продолжалось лишь долю секунды, но странный осадок надолго оставался внутри неприятным холодком. Впрочем, новый жилец соседям в принципе не нравился. И не только из-за своей внешности - в конце концов, мало ли кто как выглядит. "Металлист", - вспомнила одна из старушек услышанное от внука слово, это многое объясняло - к мрачным юношам в черной коже и заклепках район уже более-менее привык. Сложнее было привыкнуть к разносящемуся по двору реву мотоцикла или к завыванию электрогитары с шестого этажа. Впрочем, дома байкер бывал нечасто, и постепенно соседи смирились с его присутствием. В конце концов, рассуждали они, бывает и хуже. И вспоминали множество примеров, приходя к выводу, что им еще повезло - никто не бесчинствовал во дворе и не конфликтовал с соседями. Впрочем, и не дружил тоже - складывалось впечатление, что черноволосый байкер их вообще не замечает. Он приходил и уходил один, и только электрогитара иногда сообщала соседям, что им не померещился гордо въезжающий во двор черный "Харлей".
Впрочем, не все восприняли появление байкера так спокойно. Алла Васильевна, занимавшая квартиру как раз под новым жильцом, грудью встала на защиту спокойствия двора. Точнее, попыталась встать - ибо телефон на шестом этаже молчал, а отделение милиции не торопилось разбираться с нарушителем спокойствия. Да и поддержки у соседей Алла Васильевна не находила. Конечно, ведь не у них перед окном ездил этот проклятый мотоцикл (хотя те, кто жил ниже, тоже не проявили солидарности), и не над их головой надрывалась эта безумная музыка! В конце концов терпение Аллы Васильевны лопнуло, и, как только сверху раздались первые аккорды, она решительно поднялась по лестнице и принялась настойчиво звонить в дверь. К удивлению Аллы Васильевны, замок щелкнул почти сразу. И как он еще что-то слышит через эту свою гитару? Она уже готовила гневную речь об уважении к окружающим и соблюдении тишины - но не успела произнести ни слова, натолкнувшись, словно на стену, на лишенный всяких эмоций взгляд. Что было дальше - она не помнила, но, во всяком случае, больше объясняться с байкером она не пыталась. И вообще объявила соседа "нечистой силой", в чем, впрочем, была не слишком далека от истины.
Демон отставил в сторону пустую бутылку из-под "Гиннесса" и потянулся за следующей. Дэн молча пододвинул вожаку пиво. Демон так же молча кивнул в знак благодарности. Из всей свиты только Дэн еще оставался на ногах - остальные свалились, едва добравшись до какой-нибудь подходящей поверхности.
- Как ты? - наконец заговорил Дэн.
- Что мне будет... - Демон покосился на свою левую руку, все еще обмотанную черной банданой. - Во всяком случае, силы уже возвращаются. Боюсь, это будет не так быстро, как в той истории с БМВ, - он чуть усмехнулся. - Ты пиво тоже бери. У меня много.
