Горячее сердце не так рьяно и уверенно, как разум, но верно, словно слабый, но постоянный легкий ветерок поддерживающий огонь в костре, заставляло Уильяма хоть немного, но сохранять надежду. Он боялся признаться себе в необходимости для него этой надежды, но еще больше он боялся потерять эту надежду. Он боялся, что костер его веры останется без ветра и потухнет. Поэтому, несмотря на недоверие и сомнения в правдивости слов Роджера, Уильям все же давал и ему, и себе шанс. Шанс на лучшее. Оттого он не бежал от Роджера, куда глаза глядят, оттого он с интересом, а в иной раз и самозабвенно слушал каждое слово Роджера. Оттого он не давал холодному разуму полной власти над собой, и где-то в глубине его души тлел слабый, но верный костер его надежды и веры. Надежды и веры на чудо, надежды и веры в невозможное. На то, что изменит его жизнь раз и навсегда.
–И кто же отправил его охранять меня в ту ночь, когда меня оставили у дверей детского дом?– спросил Уильям и добавил раздраженно,– Не сам же он пришел.
Уильям ненавидел себя в эти минуты за то, что позволил себе в этом странном и сказочном разговоре, в который он под влиянием холодного разума не верил, вспомнить о реальном случае его жизни. И ладно, если бы это был обычный случай, но нет – он вспомнил о дне и событии, которое волновало его более всего. Каждое утро, когда он просыпался, и каждую ночь, когда он засыпал, Уильям тяжело и болезненно пытался ответить на один мучающий его вопрос: почему его отдали в детский дом? Он находил миллион объяснений такому поступку, но не находил ни одного оправдания. Эта рана не заживала и мучала его все то время, что он рос и жил в этом доме.
–Нет, не сам,– спокойным тоном ответил Роджер,– Хранители сами не приходят. Их просят – и они никогда не отказывают.
Роджер заметил недовольство на лице Уильяма, но не понимал, чем оно вызвано.
–Все в порядке?– спросил он.
Уильям молча, но все с тем же недовольным лицом, кивнул в ответ.
–Твои родители,– быстро проговорил Роджер,– Его прислали на твою защиту твои родители.
Лицо Уильяма резко переменилось. Он поднял на Роджера загоревшиеся в мгновение ока глаза.
–Вы знаете моих родителей?– еле слышно и чуть подрагивающим голосом спросил Уильям.
–Знаю,– быстро ответил Роджер,– Правда, я давно их не видел. Последний раз, когда они ушли вместе с тобой.
–Ушли?– встрепенулся Уильям,– Куда?
–Как куда?– удивился Роджер,– Сюда. В этот мир. В этот детский дом.
–Вы и вправду знаете моих родителей?– с недоверием, но с надеждой спросил Уильям, и тут же прибавил,– Только без этих других миров и фантастических существ. Скажите мне правду.
–А до сих пор, я что говорил?!– с легкой обидой в голосе воскликнул Роджер,– Все, что я говорил и говорю – все это правда.
Уильям вновь с головой погрузился в пучину сомнений. С одной стороны, недоверие к Роджеру, с другой стороны, шанс и надежда услышать хоть какую-то информацию о своих родителях. Вдруг, этот человек действительно знает его родителей. Ему больше не от кого и неоткуда услышать хоть что-то о своих родителях. Миссис Филипс их не видела, а за все одиннадцать лет не было человека, кто хоть мельком бы упомянул об отце или маме Уильяма. И вот, впервые, кто-то заговорил о его родителях. Кто-то другой – не сам Уильям. Эта странная надежда, этот хлипкий, как ему казалось, шанс на то, что этот загадочный человек неопрятно одетый в новенький костюм знает его родителей, заставляли Уильяма относиться к Роджеру и его словам о родителях серьезно и с особым вниманием.
–Почему они меня оставили?– спросил Уильям.
–Чтобы уберечь тебя,– Роджер подошел к окну, и в который раз за сегодня выглянул на улицу,– Темнеет,– сказал он настороженно,– Пора уходить.
Роджер схватил рюкзак и вышел из кабинета. Уильям и Феликс тут же выскочили за ним.
–Подождите,– на ходу просил Уильям,– Вы и вправду видели моих родителей?
–Да,– резко отвечал Роджер, при этом, не сбавляя хода.
–Где они сейчас?– отчаянно спросил Уильям. Кажется, сомнения все больше терзали его. Он не знал, как поступить. Как понять, что Роджер говорит ему правду?
–Не знаю. Я не видел их тринадцать лет.
Роджер быстро спустился по лестнице. Уильяму так же, как и Феликсу пришлось бежать, чтобы поспеть за ним.
–О, мистер Спинч!– удивленно воскликнула миссис Филипс, увидев спускающегося уже на последних ступенях лестницы Роджера, и торопливо добавила,– Роджер, я думала вы ушли.
Миссис Филипс была не одна. Рядом с ней стоял грузный мужчина с густыми усами и усталым взглядом. Мужчина этот был одет в специальную одежду, униформу, похожую на те, которые носят сантехники или электрики. В руке он держал небольшой пластмассовый синий чемоданчик. Мужчина явно ждал чего-то и то и дело нетерпеливо вздыхал.
Вслед за Роджером три секунды спустя в поле зрения миссис Филипс появился Уильям. За ним неотступно по пятам следовал Феликс.
–Уилл!– радостно воскликнула миссис Филипс и торопливо подошла к нему. Она обхватила его за плечи, и некоторое время пристально всматривалась в его глаза,– Все в порядке?– спросила она и, не дожидаясь ответа, добавила,– Мы нигде не могли тебя найти. Где ты был?
–Я был наверху,– равнодушно ответил Уильям.
–Наверху?– удивилась миссис Филипс и посмотрела на Роджера,– А что вы там делали?
–Мы знакомились,– быстро ответил Роджер,– Я говорил ему о тех прекрасных краях, куда я его с вашего позволения заберу,– Роджер старался звучать как можно мягче.
Миссис Филипс недоверчиво посмотрела на Роджера и обратилась к Уильяму.
–Уильям, ты знаком с мистером Спинчем?
–Да, миссис Филипс.
–И ты знаешь для чего он тут?– мягко спросила миссис Филипс.
–Да, миссис Филипс, знаю.
–Уилл,– миссис Филипс вновь обхватила его за плечи,– Ты сам знаешь, как я к тебе отношусь,– миссис Филипс грустно улыбнулась,– Мой мальчик, больше всего на свете я хочу, чтобы ты был счастлив. У меня никогда не было своих детей, но у меня вот уже одиннадцать лет был и есть ты. Наряду с мистером Филипсом, ты самый родной человек для меня, Уильям.
Мужчина в спецодежде с чемоданчиком в руке в очередной раз вздохнул, и в этот раз еще громче и тяжелее прежнего, но миссис Филипс не обратила на него никакого внимания и продолжила.
–Этот человек,– миссис Филипс мельком посмотрела на Роджера,– хочет усыновить тебя. Я уверена – это очень хороший человек. Мы долгое время общались с ним по телефону, а сегодня он приехал и поведал мне, что хотел бы взять тебя в свою семью.
–Но ведь для этого нужно время,– резонно заметил Уильям,– Я помню, как усыновляли Мартина, и сколько времени это заняло.
–Да, ты прав,– согласилась миссис Филипс,– Этот вопрос я возьму на себя. Подготовлю все документы. А ты уже сегодня сможешь уехать вместе с Роджером. Если ты, конечно, этого хочешь,– миссис Филипс вновь перевела взгляд на Роджера,– Но если ты спросишь меня – то я полностью поддерживаю этого милого человека и думаю, с ним ты будешь чувствовать себя счастливым. У тебя появится настоящая семья.
Со стороны это выглядело несколько странно. Директор детского дома легко готова отпустить своего воспитанника вместе с человеком, которого она видит первый раз в жизни и с которым до сегодняшнего дня была знакома только заочно, по телефонным разговорам. И при этом она идет против всех законов и правил, намереваясь отпустить ребенка без необходимых документов и заверяя, что ношу подготовки документов она берет на себя.
Но со стороны эту ситуацию видели только трое. Мужчина в униформе, которого судя по всему абсолютно не интересовало, что говорила миссис Филипс, и терпение которого, похоже, подходило к концу. Мальчик, который в этих нюансах не особо разбирался, и в голове которого до сих пор стоял плотный туман из сомнений и вопросов. И Роджер, который прекрасно понимал столь лояльное отношение миссис Филипс к себе. Зелье до сих пор действовало, но закат близился с каждой минутой, и это беспокоило Роджера все больше.