– Я, пожалуй, пойду, – она опять поднялась.

– Постой, дитя, – вновь задержал ее чародей. – Что если я предложу  тебе могущество?

– Что это такое? – наивно спросила Римса.

– Могущество, от слова «мочь», – попытался объяснить чародей. – Это означает, что ты сможешь делать гораздо больше, чем сейчас. У тебя появится больше сил, возможностей.

– И тогда я быстрее найду своих родственников? – мгновенно сообразила Римса.

– Возможно, – улыбнулся чародей.

– Идет, – согласилась Римса. – Когда вы дадите мне это… могущество?

– Не так сразу, – уклончиво ответил чародей. – Нужна некоторая подготовка.

– Идет, – повторила Римса. – Что нужно делать?

– Для начала ты поживешь здесь, осмотришься. Мы будем говорить о могуществе. Ты поймешь, что это такое, и потом получишь его, – просто сказал чародей.

– Идет, – в третий раз эхом откликнулась Римса. – С чего начнем?

– Пойдем обедать, – засмеялся чародей.

В светлом зале, за столом с белоснежной скатертью, их уже дожидались старший и младший шуси. Римса заметила с удовольствием огромное блюдо из своей любимой душистой ягоды, а рядом кувшин с густым сладким соком из нее же. Вообще, здесь было много привычной еды. Видно, чародей охотно разделял кулинарные пристрастия народа Са.

После обеда Римсу потянуло в лес. Все Са не любят долго находиться в четырех стенах. Общежитие мурамс, подземелья шусей, тесная каюта лодки порядком утомили путешественницу. Ей хотелось вновь оказаться в травах, надежно укрывающих от праздношатающихся хищников. Са так малы, что далеко не каждый глаз разглядит их в зеленом волнующемся покрове, в пестрой сумятице цветов.

Чародей предложил прогуляться вместе. Римса мечтала побродить одна, но постеснялась отказаться от общества Грибаса. Ведь он обещал могущество. Может быть, как раз сейчас он начнет что-то объяснять.

Выбравшись из дворца, некоторое время они шли без всякой цели. Римса жадно вдыхала запах разогретой земли. Давно наступил полдень с его особенной тишиной, с ароматами середины лета.

– Лес прекрасен, не правда ли? – спросил Грибас.

– Да, конечно, – односложно ответила Римса.

Она чувствовала себя скованно в присутствии чародея. Ей хотелось подурачиться, побегать, отыскать гладкий длинный листок и скатываться с него, как с горки. Найти моховую перину и поваляться в ее пышных объятиях. Сплести травяную колыбель и вздремнуть в укромном местечке, покачиваясь на ветру.

Она не любила говорить о лесе и боялась, что Грибас пустится в долгие рассуждения о деревьях, полянах, ручьях, камнях. Может быть, он поднимет тему почвы или осадков. Может быть, сделает изыскание в области ягод.

– Ты пробовала небесную ягоду? – спросил Грибас, и Римса вздрогнула от того, что ее догадка попала в точку.

– Да-а, – задумчиво протянула она, прикидывая, как бы  все-таки ускользнуть от навязчивого спутника. – Но их так трудно доставать. Мы едим только те, которые сами падают вниз.

– Но они вкуснее всего на ветках. Ведь именно там они самые свежие! – воскликнул Грибас.

– Может быть, может быть, – промямлила Римса.

«Сбежать, когда он отвлечется чем-нибудь, – мелькнула шальная мысль. – И наплевать на могущество. Пожалуй, умрешь с тоски, пока его получишь».

Она тут же начала придумывать способ ускользнуть, внимательно следя за чародеем. А тот повел себя странно, очень странно.

Он вышел на открытое место. Это было довольно опасно. Затем он вытащил из кармана что-то яркое, похожее на сигнальный флажок, запрокинул голову и начал размахивать им. Это было еще опаснее. Чародей намеренно делал себя заметной, легкой добычей для какого-нибудь ленивого хищника. Последствия не замедлили. Рыжая молния мелькнула в верховьях древесных массивов. Крупный белластунг в несколько прыжков оказался рядом с чародеем. Римса закрыла лицо ладонями, чтобы не видеть, как погибнет Грибас. Она ожидала услышать хруст сломанных костей, последний сдавленный вскрик. Но тишина по-прежнему наполняла лес, мирная,  ничем не возмутимая.

Римса приоткрыла один глаз, потом другой, потом подалась вперед в глубоком удивлении.

Чародей гладил белластунга, стоя у самой его морды. Гигант жмурился от удовольствия, покачивая огромными кистями на концах ушей.

– Иди сюда, – обернулся чародей к изумленной Са.

– А он меня не съест? – робко донеслось из травы.

– Храбрая Са, мужественная Са, ты же видишь, что он не кусается, – иронично отозвался чародей.

Пристыженная, Римса вышла из укрытия. Преодолевая ужас и отвращение, встала рядом с Грибасом. Белластунги никогда ей не нравились. Они несли смерть, поэтому ни великолепный пушистый хвост, ни изумительная сила и грация этих зверей никогда не вызывали у нее симпатии.

– Покатаемся? – подмигнул чародей.

Он накинул на белластунга что-то вроде упряжи и, ловко цепляясь за ремни, мигом взобрался на спину.

– Боишься? – все так же иронично спросил он сверху.

Римса упрямо замотала головой и схватилась за конец веревки. Грибас помог ей подняться и усадил рядом с собой. Шерсть белластунга была скользкая и душная. Грибас долго прилаживал крепления, пока, наконец, они не оказались опутаны ремнями, как паутиной.

– Зачем так много? – капризно спросила Римса.

За недовольным тоном она скрывала ужас перед тем неизвестным, что должно было случиться.