Если не верите, послушайте историю о Квакине, которая произошла совсем недавно. Кто такой Квакин? Это тот еще фрукт! Появился он в Машенькином доме совершенно неожиданно и не по ее желанию. Попросту говоря, ей его подарили. Сама Машенька, когда просит у мамы новую игрушку, всегда обращает внимание на манеры и воспитание. Вот, например, Кен, с первого взгляда видно, какой он положительный: надежный, красивый, уверенный в себе. Он никогда не позволит себе грубость, а в случае какой-нибудь оплошности обязательно извинится. Именно с такими мальчиками и должны дружить уважающие себя девочки! С Димкой и Митей дело чуть сложнее. Димка смотрит на вас широко открытыми голубыми глазами. На первый взгляд, кажется, что это просто пай-мальчик, но, если присмотреться повнимательнее, замечаешь, что он не без хитринки. А в Митю так и всматриваться не надо. Сразу понимаешь, что он тот еще озорник, даром что занимается серьезными делами. Впрочем, Машенька считает, что немного поозорничать порой дело позволительное, главное, что бы «дети знали границы» (так говорит Галина Николаевна, Машенькина воспитательница в детском саду, и Машенька с ней согласна; она и сама порою любит поозорничать, но при этом она всегда помнит, «что можно», «что нельзя, но можно, если очень захочется» и «что нельзя ни при каких обстоятельствах»).

С Квакиным все иначе, потому что Квакин – настоящий хулиган. Если задуматься, его можно за это даже пожалеть, поскольку таким его сделал неведомый мастер. Вы уже догадались, что, подобно Екатеринке, Квакин, что называется «штучный товар». Ни в одном магазине такую игрушку не купишь. Почему? Да потому что ни одна уважающая себя кукольная фабрика не будет выпускать для детей игрушку-хулигана. Ведь игрушки должны учить детей добру и хорошим манерам. Это же очевидно! Но мастеру, который сделал Квакина, это было невдомек. Наверно, в детстве он сам был хулиганом, а потом, когда вырос, продолжал потихонечку хулиганить исподтишка. Как бы то ни было, вид у Квакина самый что ни на есть разбойничий. Представьте себе густую рыжую шевелюру, которая никогда не знала расчески. Волосы торчат во все стороны, словно иголки у растревоженного ежа. Глаза у Квакина водянисто-зеленые. Правый глаз он всегда немного прищуривает. Во-первых, для того, чтобы метко стрелять из рогатки (она вечно торчит у него из кармана), а, во-вторых, из-за того, что при встрече он всегда криво улыбается одной половинкой рта. Брови у Квакина густые, нос картошкой, а под глазом красуется большой синяк. Рубашка у него вечно в каких-то пятнах, ведь мыть руки он не любит, а просто обтирает их об себя. И еще он обожает короткие штанишки на лямочках и кеды на длинных шнурках (они вечно волочатся за ним по земле).

Вот такой Квакин. Нечего и говорить, что он сразу не понравился всем куклам. Машеньке он тоже не сильно приглянулся, но не могла же она отказаться от подарка! После праздника она собрала своих друзей и стала с ними совещаться, где им поселить вновь прибывшего. Неизвестный даритель почему-то не догадался подарить в придачу к Квакину еще и домик, где бы он мог жить.

– Мне кажется, – сказала Машенька, – кто-нибудь мог бы пустить Квакина к себе, пока мама не купит ему отдельный домик.

– Очень мило, – сказала Барби, которая вообще терпеть не могла хулиганов, – нам придется жить под одной крышей с озорником и бездельником, от которого даже «спасибо» не услышишь. А что, если он захочет выстрелить из рогатки в мою люстру? Или того хуже, намажет жиром ступеньки. Ему ведь забавно будет посмотреть, как я кувырком покачусь со второго этажа.

– Вряд ли он на это решится, когда познакомится со мной, – сердито заметил Кен. – В любом случае я не советую селить Квакина в моем доме. Это может скверно для него кончится.

– Зачем же сразу думать о Квакине плохо, – возразила Екатеринка, – он ведь еще никому жиром ступеньки не мазал, да и люстру пока никому не разбил.

– Зато Квакин разбил мое окно! – пожаловалась Даша. – А когда я стала его стыдить, он только рассмеялся своим гаденьким смешком и сказал: «Было о чем жалеть! Теперь мыть придется на одно окно меньше».

– Можно поселить его у нас, – предложила Екатеринка.

– Нет-нет, – поспешно сказала Машенька. – Ты же знаешь, как поздно я иногда возвращаюсь из детского садика! Еще разбужу его ненароком.

– У меня домик маленький, – сообщила Веснушка, – и кровать всего одна. Могу Квакина в сарае поселить вместе с Огоньком. Только учтите, она у меня корова бодливая. И на рога может поднять!

– Никаких рогов! С ребенком так обращаться недопустимо, – решила Машенька.

– Квакин он ведь мальчик, – резонно заметила Роза Барбоскина. – Пусть мальчики его у себя и устраивают.

– Мы, конечно, можем рискнуть, – сказал Митя, – только у нас в мастерской разные механизмы. Если с ними нарушать технику безопасности, можно себе ногу сломать, или даже шею.

– Его еще и током шарахнуть может, – поддержал друга Димка, – если этот ваш Квакин полезет, куда не просят.

– Вот вы все какие! Только о себе и думаете! – рассердилась Екатеринка. – А еще о своих машинах, окнах и люстрах. Что же Квакину на улице спать, под кустом? Попробуйте сами хоть ночку так провести. Тогда вы не только окна из рогаток бить будете, но и поджог устроите.

– О-хо-хо, вот не было печали, – вздохнула Машенька (точно так же вздыхала ее бабушка, когда Машенька решила ей помочь и нечаянно высыпала в тазик с вареньем два килограмма муки). – Что же нам делать? Екатеринка, пожалуй, права. Разбитые окна еще не самое страшное. После пожара нам и вовсе никаких окон мыть не придется.

Куклы глубоко задумались. К счастью, как раз в это время мимо, весело напевая песенку, проезжал паровозик Тишка. Он захотел узнать, почему друзья сидят такие озабоченные, словно все пути их движения перекрыты красными огнями светофоров. Когда ему все растолковали, Тишка на минутку задумался, а потом крикнул:

– Придумал! За моим депо стоит старый вагон, у которого еще в прошлом месяце отлетели колеса. Ездить в нем нельзя, а жить очень даже можно. Надо его только чуть-чуть доусовершенствовать – отломать два оставшихся колеса.

– За этим дело не станет! – весело сказал Митя – Мы с Димкой его живо доусовершенствуем.

Предложение паровозика всем понравилось. И куклы тотчас принялись обустраивать для Квакина дом. Вместо колес его установили на четыре кубика. Митя живо собрал из конструктора легкую алюминиевую лесенку с перилами. Кен отдал Квакину свою старую кровать и телевизор, Барби – платяной шкаф и сервант, Даша с Розой принесли посуду и постельное белье.

Когда все было готово, Машенька отправилась к Квакину, который, засунув в карманы свои кулаки, с независимым видом прогуливался у границы Дикого-дикого леса.

– Дом у тебя теперь есть, – сказала она, – можешь заселяться туда, когда захочешь. Он вон там, возле депо.

– Была охота возиться, – криво усмехнулся Квакин, – я б и так перекантовался. Чай не в первой под забором ночевать.

– Под заборами спать не хорошо, – сказала Машенька, – можно простудиться. И вообще это не красиво.

Квакин только презрительно хмыкнул в ответ. Никакого «спасибо» куклы от него так и не дождались.

– Все-таки он настоящий хулиган, – сокрушенно пожаловалась Машенька Барби. – Никакого воспитания! И в кого он только такой уродился?

– В своего безголового мастера! В кого же еще? – отвечала ей кукла.

Впрочем, Квакин все-таки поселился в своем вагончике. Вечером, когда ему надоело шляться без дела, он с тем же независимым видом, с кулаками в карманах неспеша протопал до конца улицы и остановился перед вагоном. Покачиваясь на носках, он некоторое время критически рассматривал его с разных сторон и, наконец решил:

– Ничего себе хибарка! Клёвая.

Квакин забрался внутрь и не снимая своих кед улегся на кровати. Через минуту он уже спал. Видимо, умаялся с дороги.

Так в кукольном городке появился еще один житель. Нельзя сказать, что это сильно обрадовало его соседей. Потому что Квакин как был, так и остался хулиганом. Разгуливая по улице, он ни с кем не здоровался и никому не уступал дороги. Если его о чем-либо спрашивали, Квакин только усмехался или отвечал какой-нибудь дерзостью. Почти каждый день приходили известия о его новых выходках. Барби рассказывала, что, увидев ее милую белую кошечку с черными ушками, которая растянулась на веранде, Квакин принялся кидать в нее комьями грязи. В кошку он не попал, но испачкал сушившееся белье.