Литмир - Электронная Библиотека

– Н-нет, – стушевался студент, а я порадовалась, что он меня опередил. Надо бы взять за правило – держать язык за зубами. Определенно, так будет проще.

– Итак, – в очередной раз повторился преподаватель. – Магия нашего мира несет в себе два начала: темное и светлое.

Я же в своем конспекте на первой странице, под заголовком «Магия», написала коротко «+» и «-», прям как в физике. Чую, буду здесь отличницей. Эх, если бы отказалась гулять с нефорами, сейчас наверное, даже поступила бы в колледж.

– Белая магия исходит из светлого источника, который рождается и умирает вместе с каждым из нас. Черная же магия творится нашими темными делами, чувствами и эмоциями. И источником её служит так или иначе чья-то смерть, страдания, боль.

Кто-то снова поднял руку. Заочно порадовалась, что это не я, а самоубийца с задних рядов. Вот только, как услышала его голос, чуть не залезла под парту от смущения.

– Да? Ан’Шуат? Неужели вы почтили нас своим присутствием?

– Мистер Семиран Ан’Охри, разве темный источник не рождается вместе с нами, как и светлый? Разве это не два начала одного целого?

– Хороший вопрос! Да, очень хороший. Но вынужден опровергнуть ваши слова. Доподлинно стало известно каких-то пару лет назад, что темный источник не рождается вместе с живым существом. Ведь, например, маленький дракончик не злобен по своей природе и в период взросления является милейшим созданием. Черной магии в нем практически нет.

– Но зачем тогда культивировать в личности после рождения такие качества как: ярость, злоба, мстительность и так далее? – в этот раз вмешалась в разговор Уля.

Неужели она рассчитывала отыграть упущенные позиции?

Так и оказалось.

– Отличный вопрос, Эн’Раула Хоркин! – воскликнул мистер Семиран, вновь обернувшись к доске: – На него мы и ответим в конце занятия, если успеем, а теперь записывайте.

И он начал своей указкой с белым мелом на конце что-то там черкать и попутно диктовать:

– Вот эта печать – основа для белой магии.

Нет, определенно, увидев её, я хмыкнула, а потом сделала вид, что закашлялась.

– Что-то не так, Эн’Айри Дрейкон? – спросил у меня преподаватель, полуобернувшись.

– Э, нет. Просто в горле запершило, – миролюбиво пропела я в оправдание собственного поведения, и даже мгновенно вспотела от страха быть вызванной к доске. Ох, только бы не это!

– Хорошо, значит, в обеденный перерыв обязательно посетите костоправа, – только и предложил, как оказалось, довольно добродушный старик, поверив моим словам. Хотя да. Я же и вовсе была близка к обморочному состоянию, потому и поверить было несложно.

Молча кивнула, а он продолжил дорисовывать цветочек в кружке. И ведь реально прикольно выходило. Старательно, лепесток за лепестком выводил, симметрично центральной точки.

Обернувшись, мистер Семиран хохотнул:

– Так и знал, что кинетесь срисовывать мою живопись. Эх, неучи, вот если бы вы открыли первые 35 страниц, то непременно бы поняли, как, например, Эн’Айри, которая сидит и улыбается, что внутренние линии печати не важны, важны символы и их расположение относительно друг друга. А цветочек – это уж я, старик, развлекаюсь. Запоминается мне так лучше. А вы вон лучше первые страницы полистайте. И да, Эн’Айри, восемь баллов вам за подготовку к занятию.

О, как. Прикольно… Мне тут все больше и больше начинает нравиться. Самой захотелось посмотреть в конспекте, не то вдруг спросит или, еще хуже, к доске вызовет такой зеленой-зеленой, под цвет его в костюма в красную клетку.

Потому незаметно так потянулась рукой и попыталась раскрыть книжечку на начало аккуратно пальчиками. Ага. Я и аккуратность – вещи абсолютно несовместимые. Вот и книжка так подумала, которая сначала как бы выехала своей половиной вперед со столешницы, а потом в раскрытом виде плюхнулась на пол, за спины сидящих на уровень ниже меня. Что, естественно, вывалившиеся листы разлетелись по всему полу.

Абзац!

– Что такое? – моментально встрепенулся преподаватель и узрел мой пострадавший учебник. Сказать, что он озверел, не сказать бы. Вот покраснел, как помидор, это ближе к правде.

А мне же было больше смешно, чем страшно в этой связи. Почему, правда, загадка из разряда нерешаемых.

– Дрейкон! Это ваш учебник?! – Я вынужденно кивнула на его слова и состряпала скорбную мину. Ан’Охри, будто поняв, что отпираться не стану, даже немного посветлел лицом на пару тонов. Но все равно громко припечатал: – Живо соберите мою рукопись. И… забираю свои восемь баллов назад. Нет, десять! Минус десять баллов за неуклюжесть и неуважение к чужому труду.

Э-э-э, подождите. Так это и правда ручная работа? И еще разве рейтинг бывает отрицательным?

– Не слышу ваших действий, Эн’Айри, – вывел меня из ступора преподаватель, оборачиваясь обратно к доске.

– Я помогу, – вызвался очаровательно кудрявый ученик с такими длинными девичьими ресничками и обаятельными глазками, как раз сидящий передо мной, только на одну большую такую ступеньку ниже.

– Не нужно, Ан’Хизо. Пылающая Дрейкон младшая и сама справится.

Чему невольно вздохнула и поднялась со своего стула, отодвинула его от единой парты длиной во весь центральный и третий по уровню ряд. Далее сделала шаг и чуть не взвыла от боли. И что, естественно, оступилась, планируя вспахать носом лесенку с надеждой, что выставленные вперед руки как-то помогут смягчить урон.

«Неужели осколок все еще остался в ранке?», – пронеслась в голове мысль, пока я не очутилась в объятьях того самого обаяшки.

Только и успела заглянуть в его такие карие под цвет каштановых волос глазки, как вдруг преподавать вновь прикрикнул на нас обоих:

– Все, Эн’Айри, мое терпение кончилось!

Но затем он резко умолк, а я заметила краем зрения за моей спиной какой-то темный силуэт.

– Мистер Семиран, я помогу Эн’Айри собрать обратно ваш конспект? – спросил отпрыск Райхонов, чем немало удивил, как минимум, двоих, если и вовсе не весь класс. Помнится, он сидел уровне этак на седьмом. А это ничуть не близко. Да и вообще, зачем ему?

– Да-да, конечно, – чересчур быстро согласился преподаватель, оборачиваясь обратно к доске.

– А ты, – Ан’Шуат бесцеремонно взял меня за плечи и буквально впихнул обратно на свое место. – Сиди здесь и не шевелись.

Хоть и говорил шепотом, но все равно услышал его весь наш ряд, растянув ухмылки. Правда, открыто веселиться никто не решался. Кто-то прятал улыбку ладошкой, кто-то за кончиком пера, которое грыз время от времени все без исключения по ходу. А некоторые, как Раула, скрывался за густыми волосами, спадающими на лицо пышной шапкой.

Удивительно, конечно, но мой экс-жених действительно быстро и ловко собрал все листы, соблюдая очередность, а после сам открыл да положил передо мной многострадальный конспект. Ага. Затем он и вовсе скомандовал: – Двигайтесь.

– То есть? – естественно, уточнила я. Но, глядя, как Раула и Сиера пересаживаются на другие стулья, освобождая место справа от меня одному такому наглому дракону, вопрос отпал сам собой. Вот и Шуат это понял, потому отвечать даже не стал, а молча сел на свободное место.

– Все, перерыв окончен.

Воззвал к порядку Ан’Охри, возвращая всеобщее внимание к своей персоне.

– Смотрите, восемь лепестков в моей печати заполнены знаками, читаем по очереди, как настенные часы сверху – вправо, затем вниз, затем через лево вверх до полного круга. Кто первый начнет?

И, не дожидаясь, пока кто-нибудь действительно изъявит желание, выбрал парня, сидящего передо мной.

– Так, Ан’Хизо, помнится вы недавно проявляли свою активность. Давайте, скажите, что это за знак? А всем остальным подсказываю: двадцать пятая страница.

За что спасибо, конечно, Шуату. Он тут же ткнул пальцем в текст, уже открытый на нужном месте. И как раз с этой самой печатью.

Эта загогулина, которая больше напоминала гамму из греческого алфавита, здесь же транскрибировалась как «ри». Дальше в пояснении сказано, что подобный магический символ несет в себе смысл магической устойчивости.

9
{"b":"696940","o":1}