Кто я в твоем воображеньи, я просто точка в предложеньи,

Я пешка в битве королей, а ты царица всех полей.

Во мне горит любви пожар, и мне теперь ничто не жаль.

Мое плохое положенье – сейчас я проиграл сраженье.

И сильно раненный иду, но я креплюсь, не упаду.

Сквозь бури, ветер и метели, я упаду к твоей постели,

Платочком слезы я утру и вновь воскресну, не умру.

Во мне ты душу разогрела, скажи, как это ты сумела.

Зачем покой мой забрала, любовью сердце обожгла.

Какой безумец я, дурак! О, разве это все не так?

Со мной ты просто пошутила, во что меня ты превратила:

Я словно тряпка волочусь, но ничего я не боюсь.

Где гордость юная моя? С тобой бы так не сделал я.

В такой ты роли хороша, но где же, где твоя душа?

Забыть весь этот маскарад я буду очень, очень рад.

Хотелось верить в сновиденья, о, Боже, где твое творенье,

Я часто вижу Вас во сне – и больно, и приятно мне,

А утром снова я мрачнею, а иногда от зла краснею,

Меня не хочешь ты понять, не хочешь нежно обнимать,

Не хочешь ты идти одной дорогой, бываешь нервной, очень строгой.

А иногда со мной лукавишь, как будто в прятки ты играешь,

Не радость это, – огорченье, к чему такое увлеченье,

Здесь все смешалось, потемнело, и полюбить ты не сумела.

Любовь в грязи ты растоптала, об этом ты давно мечтала.

С собой ты сердце забрала, а мне ничто ты не дала».3

Читал он с эмоцией, растягивая слова, театрально закидывая голову и жестикулируя рукой, явно подражая известному поэту из его фантазий. Для выпускного вечера Василек выбрал классический комплект, состоящий из белой рубашки и черных брюк. Это сочетание было в его понимании самым торжественным и беспроигрышным, и напоминало черно-белую клетку любимых с детства шахмат.

А его муза и шахматная королева, Сашенька, уже несколько недель, задействовав всю женскую половину своей семьи, состоящую из мамы и старших сестер, готовила королевский наряд – шелковистое платье, красивой линией открывающее ключицу и изгиб плеч, и ниспадающее крупными волнами пышной юбки.

Теплым субботним вечером старшеклассники, их родители и весь педагогический состав шумно собрались нарядной толпой в актовом зале интерната, на стенах которого ярко пестрели шуточные стенгазеты с многочисленными фотографиями выпускников и учителей разных лет школьной жизни, воздушные шары висели разноцветными кистями винограда, готовые взорваться в любой момент от переполняющих эмоций. Громко играла музыка, фоном слышался смех, шепот бурных обсуждений и скопившееся в воздухе волнение последних приготовлений.

С вступительным словом вышел директор школы, потом выступили классный руководитель и остальные учителя. Василий Андреевич жестом скомандовал начинать спектакль, внутренне волнуясь, но не подавая при этом вида. Все прошло гладко, и завершилось бурей оваций с огромными букетами цветов для любимого учителя, слезами и объятьями. Никому не верилось, что птенцы выросли и вот-вот выпорхнут из школьного гнезда и уже завтра их жизнь станет другой. Этот взрослый мир одновременно манил и пугал своей неизвестностью. Завершающим аккордом вечера были выступления доморощенных талантов, а потом танцы – популярные в то время вальс, чарльстон и твист.

Василек выступал в самом финале, после веселой кадрили подруг Вальки Гусевой и Томки Лазаревой, вокального соло близкого друга Валерки Дубова и шоу фокусников из младших классов. Он сильно волновался, представляя на суд зрителя стихи собственного сочинения и оголяя тонкие струны ранимой юношеской души, тщательно скрываемые под маской дерзкого хулигана. Он открывал свою влюбленность и очень боялся показаться слабым и уязвимым, это было первое серьезное выступление Василька перед публикой. Несмотря на все волнение, держался он уверенно, органично вжившись в роль порывистого поэта, выходить из которой ему вовсе не хотелось из-за многочисленных поклонниц, окруживших после выступления плотным кольцом. Людка Торчинова и еще несколько одноклассниц с нескрываемым восторгом и обожанием буквально разрывали его на части, пытаясь отхватить напоследок хоть толику драгоценного внимания. Он купался в свете софитов обрушившейся на него школьной славы, не замечая стоявшую и наблюдавшую неподалеку Сашеньку.

Ей ничего не оставалось, как скромно отойти в сторону и быть более милостивой с двумя поклонниками, давно добивавшимися ее расположения. Это были Генка Трибунский – местный высокий красавец и Витька Щербаков, пониже ростом, но тоже вполне симпатичный. Они наперебой расточали ей комплименты и заранее занимали очередь в предстоящих танцах. Генка метил на вальс, считая себя наиболее подходящим для этого кавалером и танцевальным партнером, а Витька выбрал динамичный и зажигательный твист – на том они и порешили.

Приглушенный свет зала создавал особую незабываемую атмосферу, мягко освещая контуры танцующих силуэтов. Новомодный проигрыватель крутил черные диски грампластинок, издавая прекрасные музыкальные переливы. Школьные пары, вальсируя, кружились в танце. Сашеньке хотелось остановить мгновенье, чтобы внимательно зафиксировать в памяти все детали, которые она будет потом много раз пересматривать, прокручивая дорогую сердцу киноленту воспоминаний. Василек в какой-то момент протрезвел от нахлынувшей внезапно популярности поэта и стал искать Сашеньку глазами. Увидев ее беззаботно танцующей сначала с Трибунским, а потом – с Щербаковым, и снова – с Трибунским, он потерял контроль над своими эмоциями, разгоряченно выскочил на улицу, нашел секретное место, где птенцы перед вылетом из гнезда распивали домашнее вино и портвейн, налил себе полный граненый стакан и залпом выпил. На клочке бумаги вывел своим витиеватым почерком только что пришедшие на ум строки:

«Зачем ты встречи избегаешь, зачем меня ты наказать желаешь,

Я что-то здесь не понимаю и жизнь за это проклинаю,

Я как во мраке, как во сне, о как противно, грустно мне,

Живу не днем – одним мгновеньем, а может быть твоим виденьем».4

Потом, подумав, зачеркнул и многозначительно написал следующее:

«Еще хочу я Вам сказать, что красотой меня пленили,

Хотел любимой Вас назвать, Вы этого не заслужили».5

Он передал эту записку через Юрку Северского и незаметно скрылся в густой темноте июньской ночи. Сашенька, получив послание, бросилась искать Василька, но ни в школе, ни во дворе его уже никто не видел. Она заплакала от обиды и чувства, что навсегда потеряла что-то важное в своей жизни. До окончания школы ей предстоял еще целый год и долгие одиннадцать лет до следующей встречи с Васильком.

1963 год. Игра с Арчи.

Череда карточных побед, снежным комом обрушившаяся на Василька, когда он приехал в город S, не затуманила ему мозг, и была скорее попыткой заявить о себе, получить оценку внешнего мира, таким своеобразным адреналинообразующим хобби. Ему нравились карты за возможность развития важных навыков: памяти, логического мышления, тактики и стратегии, а риск и стоявший на кону выигрыш придавали и многократно усиливали его азарт. Он учился управлять эмоциями, холодно рассчитывая возможные вероятности в процессе игры, тренируя при этом самообладание и непроницаемость. Василек обладал колоссальной фотографической памятью и интуицией, легко срывая маску блефа с лица соперника. Чаще всего он играл в очко, покер и преферанс.