— Насчет прошлой ночи… — вспоминает девушка.

Любопытствуя, я поднимаю бровь, сразу же заметив, как она закатывает глаза.

— Не это! — смеется Эверли. — Я пытаюсь быть серьезной.

— Ладно, — признавая поражение, поднимаю вверх руки и все еще широко улыбаюсь, хотя замечаю, как она отводит взгляд, чтобы сохранить концентрацию.

— Ты сказал, что пытался собрать доказательства, — начинает девушка, немедленно завладев моим вниманием.

— Да, — отвечаю я, гадая, куда Эверли клонит.

— Ну, ты знаешь, что будешь с ними делать? Если ты соберешь доказательства, то тебе нужно будет где-то их хранить, верно? В каком-то безопасном месте?

— Да, наверное, — соглашаюсь я. — Но я перерыл весь дом, на чердаке просматривал коробку за коробкой… разобрал бумаги на столе. Но ничего необычного не заметил.

Девушка кривится в раздражении.

— Ну, тогда нужно искать тщательнее. Это должно быть где-то здесь. Ты, должно быть, собирал бумаги то тут, то там, на протяжении нескольких лет. Ты бы не оставил доказательства а бы где.

— Может, поищешь со мной, — предлагаю я.

Девушка сияет и кивает.

— Конечно. Но не думай, что ты несколько недель будешь держать меня здесь, пока я буду искать бумаги, а сам исчезнешь Бог знает куда.

— И не мечтай, — улыбаюсь я, покачав головой.

— Врун.

— Дерьмо, который час? — спрашиваю я, вдруг вспомнив, что сегодня был за день.

Понедельник — день, когда мы начинали воплощать наш сумасшедший план.

— Еще рано. Я должна быть на работе через тридцать минут. У тебя есть час, даже больше, — говорит Эверли, потянувшись рядом со мной, как гибкая кошечка, и из-за этого зрелища я хочу вечно оставаться на диване.

Наши глаза встречаются, и чувствую, как бушует огонь между нами. Соскочив с дивана, девушка протягивает мне руку.

— Пошли, — произносит она, и ее нагота с прошлой ночи оставляет меня совершенно очарованным.

Я делаю все в точности, как говорит Эверли, схватив ее протянутую руку и последовав за ней. Девушка изящно ступает по гостиной в направлении лестницы. Я останавливаюсь, любуясь новой птицей, освободившейся из клетки и широко раскинувшей свои крылья на плечах любимой.

Теперь, когда она была со мной, я надеялся, что она чувствовала ту же свободу.

Между нами царит тишина, пока мы поднимаемся по ступенькам, и девушка останавливается перед дверью главной спальни. До этого момента комната была под запретом — она входила в нее только с конкретной целью. Эверли не спала там с тех пор, как я вышел из комы, и оставалась там только на короткое время, слишком перегруженная давними воспоминаниями.

— Сейчас мы оставили в прошлом воспоминания, которые управляли нами очень долгое время. Ты — Август, а я — Эверли… и я любила тебя, сколько себя помню. Даже, когда все полетело к черту и казалось, что наше будущее потеряно, только одно оставалось постоянным — моя любовь к тебе.

Одним быстрым движением я поднимаю ее на руки, ощущая, как девушка обвивает меня ногами, а наши взгляды встречаются. Занеся Эверли в комнату, которую она так боялась, я роняю наши тела на кровать, которая однажды принесла нам столько любви и потерь.

— Ты опоздаешь на работу, — у меня голос низкий от эмоций, пока взгляд путешествует по ее обнаженной коже.

— Вот, и хорошо, — отвечает она, потянув меня за плечи.

Я охотно поддаюсь. Обожаю чувствовать ее кожу, когда Эверли прижимается ко мне.

— Скажешь мне, если… — начинаю я, подняв взгляд к ее глазам.

— Шшш, просто люби меня, — выгибаясь, шепчет девушка.

Какие бы демоны не жили в той комнате, в то утро мы изгнали их всех. Мы идеально сочетались, используя волшебную магию тел, и напоминали себе, что воспоминания — прошлое. То, что есть у нас сейчас, стоит всего.

— Я люблю тебя, — говорит Эверли, выгибаясь с каждым толчком моих бедер. — Я всегда любила тебя. Даже, когда оно того не стоило, даже когда ненавидела тебя. Я никогда не переставала любить тебя, Август.

Каждое слово из ее губ обжигает меня, рождая невероятное пламя в моем сердце, пока я тараню ее тело и душу. Никто никогда не полюбит Эверли так сильно, как любил я. Никто. И я проведу остаток вечности, показывая ей это. Ее больше никогда не будут воспринимать, как должное. Эверли больше никогда не придется гадать, или сомневаться в моей любви, потому что если она спросит, я, черт возьми, пропою ответ на весь мир.

Это она владеет мной. И всегда будет. Я понял это в тот момент, когда девушка вошла в палату, и я знаю это сейчас. Эверли Адамс была моим другом, моей путеводной звездой, моим сердцем. Два года потерянной жизни не смогли разделить нас, и будь я проклят, если еще какой-нибудь хитрожопый мошенник встанет на моем пути.

Оперевшись на локти, я двигаюсь медленно, глубоко погружаясь в нее и прижав колени к груди девушки. Девушка стонет подо мной, водя руками по моей груди и дразня мышцы живота.

— Чувствовать тебя так чертовски хорошо, — бормочу я, и мой голос похож на хриплое рычание, пока я беру Эверли снова и снова.

Вскоре у нее мышцы сжимаются вокруг меня, а я еле сдерживаюсь.

— О, Боже! — выкрикивает Эверли, и впивается ногтями в мою грудь, когда наши взгляды встречаются.

На нас обрушиваются волны удовольствия, и чувствую, как тело расслабляется, когда мы оба распадаемся на части.

Звезды, черт возьми. Каждый чертов раз.

Наше дыхание выравнивается, грудные клетки поднимаются и опускаются, когда мы лежим рядом.

— Будь осторожен, ладно? — спрашивает Эверли, и в ее голосе отчетливо слышно опасение, когда я поворачиваюсь, чтобы посмотреть на нее.

— Хорошо, — отвечаю я.

— Не рискуй, — девушка поднимает руку и касается моего лица, когда меня накрывает осознание, что все наши попытки — это реальность.

— Не буду, — говорю я. — Я просто немного осмотрюсь. Ничего серьезного. Он не заметит.

— Он все замечает, — предупреждает Эверли.

Кивнув, я притягиваю девушку в свои объятия, давая еще несколько минут покоя, прежде чем реальный мир вторгнется в наш маленький кусочек рая. Вскоре мы должны будем уехать на работу, разойдемся каждый своей дорогой, и я больше не смогу защищать ее.

А позже, возможно, я не смогу защитить и себя.

***

Все утро я провожу за старыми книгами, выискивая то, что могло быть связано с моей работой в компании с тех пор, как я стал партнером. Если я хотел передать властям доказательства нелегальной деятельности Трента, то хотел быть уверен, что мне не припишут роль соучастника. Я не пойду в тюрьму из-за этого мудака.

Проходит не один час разглядывания цифр и таблиц, прежде чем я только начинаю понимать. Наконец, я был достаточно уверен, что действительно находился в неведении, и что мои сделки были законными, как ширма для компании.

Хотя было чувство, что все было дерьмово.

И я должен был об этом разузнать.

Время действовать.

Чувствуя каждое нервное окончание до самых стоп, я поднимаюсь со своего рабочего места и делаю глубокий вдох. Это ради Эверли. Ради нашего будущего.

Старый я спрятался бы. Старый я солгал бы женщине, которую любил.

Больше этого не случится.

Я пытаюсь игнорировать стойкое желание сжать кулаки, пока поднимаюсь в офис Трента. Я впервые замечаю, насколько мы с ним были разделенными.

Я работал в одной части здания. Он — в другой.

Почему я раньше ничего не замечал?

А может, и замечал. Возможно, это было одним из фактов, которые я заметил за прошедшие годы. Откладывал их в коробку странностей, которая, наконец, перетекла в беспорядочную кучу, которую я больше не мог игнорировать.

Трент практически жил там, в мире, далеком от меня. У него были свои люди, своя команда, в которой не было меня. Я не имел ни малейшего представления о том, чем они занимались, что кем были эти люди. Когда они вернулись после моей комы, я не обратил внимания на их незнакомые лица, а, может, я и не должен был знать их?

Воспоминание о том, что Трент спускал деньги на костюмы пришло мне в голову, когда я пересекал здание. Улыбаюсь секретарю Трента, когда подхожу к его кабинету.