— Мы были не вместе, Август. Я не могу ничего от тебя ожидать. Ты не сделал ничего плохого, — объясняю я.

— Тогда почему это кажется таким неправильным? — спрашивает он.

Я думала о тех случаях, когда спала с Райаном после разрыва с Августом. Вспомнила, каково это — разница в ощущениях моего сердца, когда я занималась любовью с другим мужчиной.

Как бы я ни старалась, часть меня всегда отсутствовала, было что-то, что всегда разделяло нас с Райаном в эти интимные моменты. Это мог быть наш дрейф, возможный переход от любовников к друзьям, но чем больше я оглядывалась назад, чем глубже я останавливалась на тех моментах, тем яснее это становилось.

Я не занималась любовью с Райаном, потому что мое сердце было все еще с Августом.

Где и положено.

— Потому что ничто не будет чувствоваться хорошо, кроме этого, — говорю я, когда он снова накрывает мой рот своим.

Мы падаем на кровать, наши руки и ноги переплетаются, как виноградные лозы. Даже с моими пальцами, танцующими вдоль его кожи, когда я отчаянно стягиваю его рубашку, все еще не могу насытиться. Он был моей самой сладкой зависимостью, а я слишком долго была без него.

— Я никогда не думал, что снова почувствую это… ты снова в моих руках, — говорит он, когда его губы тают напротив моих, и каждое слово опаляет горячим воздухом мою кожу. — Я никогда не позволю тебе уйти, Эверли. Больше никогда, — клянется он.

Август дергает пальцами за край моей рубашки, поднимая ее, пока ткань не касается моего затылка и не падает на пол в трепетном облаке фиолетового хлопка.

Его зеленые глаза осматривают каждый дюйм моего тела, захватывая тонкий наклон моих бедер и брызги веснушек вдоль моих плеч.

— Я мечтал о тебе, об этом прямо здесь, — говорит он, двигая пальцами вдоль моей бедренной кости, когда он накланяется, чтобы поместить нежный поцелуй вдоль моей кожи. — Как твоя кожа соприкасается с моей, — шепчет он, блуждая руками по моему телу. — Запах твоих волос, они как мягкие усики, скользили по моей груди, когда мы занимались любовью. Я все это хорошо запомнил.

У меня расстегивается застежка бюстгальтера, когда он проводит дорожку из горячих поцелуев вдоль моего плеча, двигаясь пальцами к застежке сзади. С моего тела щелчком и поворотом свободно падает шнурок, не оставляя ничего на мне выше талии.

— Как красиво, — бормочет он, скользя большими руками по чувствительным кончикам сосков.

Я вздрагиваю, когда моя кожа шелестит в ответ на его нежные прикосновения. Он наклоняет голову, и я сразу ощущаю, как сжимаются мои пальцы, когда его рот закрывается вокруг моего плотного розового бутона. Зарыв пальцы в его волосы, я держусь, когда он сосет и лижет тугой пик.

— Август, — умоляю я, корчась напротив него в нужде. — Пожалуйста, — молю я.

— Пожалуйста, что? — спрашивает он, высунув язык, чтобы лизнуть мой сосок в последний раз.

— Ты нужен мне. Сейчас.

— Я дам тебе все, что тебе нужно. Все, — сказал он. — Прямо здесь. Прямо сейчас, — его голос звучит сильно и многообещающе, когда он приглаживает мои волосы, подталкивая меня к подушкам. — Всегда.

Затем он встает, и я пользуюсь моментом, чтобы оценить его тело.

Весна, когда он проснулся, уже давно прошла, и зима уже настала. Упадок в его теле из-за его длительной комы был почти стерт, и его жесткие мышцы, благодаря его любви к бегу, почти заставляют меня краснеть.

— Ты смотришь, — ухмыляется он, потянувшись к ширинке джинс. — Тебе что-нибудь понравилось? — его слащавая фраза заставляет меня хихикнуть, поднявшись на кровати, чтобы встретиться с ним.

Я привстаю на коленях и тянусь к его джинсам, притягивая его вперед, пока он слегка не спотыкается.

Вся игривость умирает, когда его взгляд падает вниз, наблюдая, как я осторожно глажу пальцами грубую ткань. Напряженность его взгляда не меняется, когда я медленно расстегиваю петлю кнопки. Еще медленнее опускаю плотную песочную молнию, и в это время единственными звуками в комнате оказываются наши тяжелые вздохи.

Август шипит со смесью боли и удовольствия, когда я касаюсь пальцами его члена, сдвинув джинсы. Он находится на грани, пульсируя от потребности, и тянется ко мне, снова отталкивая меня.

Возвышаясь надо мной, он лезет в бумажник и достает презерватив. Я ненавижу то, что этот барьер будет между нами, но время шло, пока мы были порознь. Жизнь изменилась.

Сейчас мы собираемся быть вместе, зная, что скоро этот необходимый барьер уйдет в прошлое.

Потому что теперь я знала, что в моем будущем не будет никого, кроме Августа. Независимо от того, как мы были вместе, нам было в сто раз хуже, когда были порознь. Ни одно дерево на лугу не могло сравниться с гневом матери-природы, но дайте этому дереву пару, и вместе они смогут намотать свои ветви, объединить свои корни и пережить даже самые темные бури.

Остальная часть нашей одежды скользит на пол в захламленную кучу, пока наши тела медленно сливаются. У меня глаза почти закатываются, когда я чувствую его тяжелое тело поверх моего, и он сознательно толкается в меня дюйм за дюймом, пока я не дрожу от нужды.

Наши взгляды встречаются, и я осторожно поднимаю руку, чтобы погладить его щеку.

Он слегка морщится, когда я дотрагиваюсь пальцами до его свежих синяков и немедленно останавливаюсь, убрав руку.

— Пожалуйста, не надо, — говорит он, — никогда не переставай меня трогать. Даже если будет больно. У меня слишком много потерянных воспоминаний о прошлом. С этого момента я просто хочу этого. Воспоминания об этом, — шепчет он, и накланяется, чтобы поцеловать меня.

— Да, — повторяю я, и мы теряем себя друг в друге.

Каждый удар, который он делает, я принимаю. Каждый стон, который я произношу, он повторяет. Мы работаем вместе в тандеме, принося удовольствие, переполняясь эмоциями и страстью, занимаясь любовью впервые за века.

Это было, как найти родственную душу.

У меня дрожат бедра, когда он продолжает хоронить себя внутри меня снова и снова, я провожу ногтями по его плечам и притягиваю колени к груди, чувствуя, что он погружается глубже.

— Август! — плачу я, и капли пота капают у меня между грудями, чувствуя, как бабочки извиваются и скручиваются у меня в животе.

Каждый вздох приближает меня к кульминации, и вскоре я едва не задыхаюсь, гонясь за невидимым финишем.

Сквозь мой наполненный похотью туман, я могу видеть напряжение у него на лице, когда он мчится к тому же финалу. Его толчки становятся более безумными и дикими, и мужчина накланяется, соединив наши губы, и наши языки встречаются в собственном извращенном танце.

Я вскрикиваю, чувствуя, как мое сердце замирает, и он просто застывает. Низкий гортанный стон вырывается у него из легких, когда мы вместе падаем за край в насыщенное блаженство.

***

Годы могут пройти, пока я лежу на его влажной гладкой коже, ожидая, когда мое дыхание вернется в норму. Он падает рядом со мной, и я сворачиваюсь калачиком у его теплого тела, хотя мне кажется, что мое собственное горит.

Слышу, как его сердце колотится у моего уха, и улыбаюсь, зная, это сделала я. Я вижу, как Август передвигает руку за долю секунды до того, как чувствую, что прикасается к моим волосам, медленно перемещаясь между крошечными завитками и поглаживая их между кончиками пальцев.

— Мы даже не закрыли твою дверь, — говорит он.

У меня внезапно расширяются глаза. Оглядываясь через плечо, я понимаю, он прав. Дверь широко открыта, с хорошим видом в гостиную. Мы на полном обозрении.

— Слава богу, у Сары сегодня шоу, — замечаю я с легким хихиканьем, прикрыв рот.

— Не думаю, что даже это остановило бы нас, — комментирует он, поднявшись на локти, чтобы посмотреть на меня.

— Думаю, ты можешь быть прав, — соглашаюсь я, обожая видеть его над собой. Рядом со мной. Со мной.

Он извиняется и встает, чтобы освежиться в ванной, позаботившись о тех надоедливых после секса вещах, о которых нельзя говорить. Как только он уходит, я сразу чувствую потерю. В комнате становится холоднее, не так светло, и мне одиноко.