Мой внешний вид является кивком к этому понятию, и я надеюсь, что она заметит это.

Мне нужна вся помощь, которую я могу получить. До сих пор я не был образцовым парнем, выбирая даты, забывая позвонить. Я знал, что она поняла, обвиняя мои прошлые проблемы. Но, в конце концов, даже это оправдание было бы громоздким. Мне нужно держать ее на крючке.

По крайней мере, на данный момент.

Прошло не более двух секунд, прежде чем девушка появляется в дверях, одетая в роскошное кружевное платье и подходящие туфли на высоком каблуке. Ее волосы скручены и затянуты, демонстрируя огромные бриллианты, которые всегда украшают ее уши.

Не из-за волос или отсутствия деталей — это была Магнолия. Всегда лощенная и уравновешенная, точно так же, как она была воспитана. Но чем больше я узнавал ее, тем более был заинтригован, что должен встретить этих неуловимых родителей. Магнолия, имя, данное ей матерью, бывшим флористом, во всех отношениях принадлежало дочери видной богатой семьи. Но это было то, чего ей не хватало, и мне было любопытно узнать больше.

За последние несколько месяцев я встретил людей, которые вальсировали через двери нашей компании. У большинства были деньги и поступали они так, требуя этого и того, и действовали, будто все мы крутились вокруг них, чтобы сделать их ставку.

Магнолия была другой, и у меня появилось ощущение, что это связано с другим типом воспитания эклектичных родителей, которые всегда уклонялись от внимания средств массовой информации, несмотря на то, что компания ее отца была самой прибыльной из многих других.

— Ты выглядишь потрясающе, — замечаю я, быстро взглянув на нее, наклоняясь, чтобы поцеловать ее в щеку.

— Ты выглядишь не хуже, — отвечает девушка, и ее взгляд медленно и оценивающе блуждает по моему телу.

От этого мне становится неловко, словно я обнаженный. Я привык к женщинам, которые смотрят на меня вопиющим взглядом, когда я прохожу мимо. Но это личное и интимное, и напоминаю себе, чем я рискую и оставляю после.

— Ты готова? — спрашиваю я, взяв ее за руку, пытаясь поторопить девушку.

— Да, я только возьму свой клатч.

Не имею понятия, что это за клатч, но спустя некоторое время, она вновь появляется с маленькой сумочкой, которая покрыта кружевами и нежными драгоценностями. Магнолия берет меня под руку, и я терпеливо жду, когда она закроет дверной замок, и мы отправимся к лифту.

— Это новый костюм? — спрашивает она, скользя руками по гладкой ткани лацкана.

— Да, — улыбаюсь я.

— Пытаешься произвести впечатление на кого-то? — выражение ее лица вспыхивает злой ухмылкой.

— Возможно.

— Хорошо, — отвечает девушка, потянувшись к поцелую, но лифт оповещает нас, что двери сейчас откроются.

Несколько человек стоят и ждут, и мы быстро выходим.

Я видел Магнолию только несколько раз с той ночи в ее квартире, когда рассказывал ей о моем прошлом, держа ее на руках и ощущая, как ее комфорт просачивается в меня, словно белый туман, и чувство неловкости проходит.

Настолько, что не касаюсь ее с тех пор.

Знаю, девушка становится нетерпеливой, даже, если скажет обратное. Понимая, как устроены женщины, она, вероятно, волнуется, есть ли что-то, что она сделала или сказала.

Черт, вероятно, она думает, что я гей или просто забыл, как это делается со всеми моими воспоминаниями.

Если бы это было так просто.

— Машина на прокат? Подумать только! — заявляет девушка, когда мы подходим к блестящему черному седану.

— Я решил, что это даст нам шанс расслабиться.

— Звучит здорово.

Я следую за ней, когда мы забираемся на заднее сидение машины. Водитель осторожно закрывает за собой дверь. Машина просторная и ухоженная, в ней предлагается вода в бутылках и несколько закусок в дороге. Есть даже много выпивки, если бы мы выбрали, но, учитывая ранний час, мы отказываемся. Вместо этого Магнолия выбирает воду в бутылках, когда автомобиль отъезжает. Вскоре водитель поднимает барьер для обеспечения конфиденциальности, чтобы мы могли свободно разговаривать.

Примерно час или около того ехать до Халф Мун Бэй, это красивая поездка с живописным видом на побережье. Чем ближе мы подъезжаем к дому ее детства, тем счастливее девушка кажется.

— Расскажи о своей жизни, пока ты здесь росла? — спрашиваю я, замечая, как мы проскакиваем мимо голубой воды.

— Хм, — ухмыляется она, касаясь пальцем губ.

— Что это значит?

— Я пытаюсь решить, что может быть не стыдно рассказать.

— Стыдно? Теперь я заинтригован.

— Я не всегда была такой утонченной, — смеется она, выпрямляясь и аккуратно складывая руки на коленях.

— Не всегда? — подыгрываю я.

— О, нет. Это результат долгих занятий по котильону и по манере поведения. До этого я была девчонкой-сорванцом, как обезьянка, лазающая по деревьям, и одетая только в футболки.

Я пытаюсь представить сексапильную блондинку, покрытую слоем грязи, мрачную, высокую и свисающую с дерева.

— Мне тяжело представить тебя озорной девчонкой, — говорю я, ухмыльнувшись.

— Что? Ты думаешь, я не смогу залезть на дерево?

— Я не сомневаюсь в твоих умениях, просто тебя это мотивирует. Ты можешь сломать ногти, — смеюсь я.

— Эй! — Магнолия присоединяется к моему смеху, игриво похлопывая меня по руке. — Я была ребенком, и лучше всех в округе лазала по деревьям. Я была противным ребенком. Это сводило мою маму с ума.

— Отсюда и причина окончания школы? — удивляюсь я.

— На самом деле это сильное давление сверстников. Когда мои родители поженились, мой папа только начинал свою компанию. Он не сразу поднялся до уровня, на котором он сейчас находится. Казалось, их жизнь изменилась за одну ночь. Они перешли от рабочего класса к одному из самых богатых процентов в стране, казалось бы, в течение нескольких минут. Это была огромная корректировка, и иногда я думаю, что это все еще так и есть. У моих родителей не было многого, и они были окружены теми, кто постоянно чего-то боялся. Каждый воспитывает своего ребенка так, как считает нужным.

— Так озорная девчонка была не идеальной для общества в глазах соседей? — догадываюсь я.

— Нет, — отвечает она. — Мои родители смягчились и вырастили правильную молодую девушку, которую все ожидали.

— Ты скучаешь по деревьям? — спрашиваю я, глядя в ее глаза, словно в бездонный океан.

— Иногда. Но зато я точно знаю, что когда у меня будут собственные дети, я никогда не буду им препятствовать в том, чего они хотят, и кем хотят быть.

— Что-то подсказывает мне, что хотя они и вытащили тебя из деревьев, это подозрительное отношение к озорной девчонке, все еще живет.

Магнолия улыбается мне.

— Может быть, ты прав.

***

Халф Мун Бэй расположен недалеко от Сан-Франциско, но я ощущаю себя в разных мирах.

Давно прошла суматоха оживленной городской жизни, сменившаяся непринужденным существованием, у залива. Здесь люди были разные. Расслабленные и холодные. Ты сразу чувствуешь это, когда входишь в гостеприимный город, который полон эклектичных магазинов и дружелюбных к собакам ресторанов. Люди шли повсюду, ездили на велосипедах… разговаривали друг с другом.

Я даже не знал имени своего соседа.

Продолжив путешествие по городу, я замечаю дома разной формы и архитектуры. Ни один из них не ординарен или построен так, чтобы не напоминать дом, рядом стоящий с ним. Каждый дом стоит сам по себе, от цвета краски до сложных садов. Я готов поклясться, что даже видел дом, который похож на лодку.

Волнующая лодка. Этот город потрясающий.

— Это странно, не правда ли? — говорит Магнолия, проходя мимо оставшихся главных частей города, направляясь к дому родителей.

— Что?

— Халф Мун? — отвечает она. — Я всегда думала, что это глупое место для взросления.

— Правда? Почему?

— Просто так. Чувствую себя намного лучше в городе. В нем не так дружелюбно, но есть Старбакс, и я могу заказать пиццу практически в любое время дня и ночи.