— Скажи ещё, что правильно было бы казнить Клювокрыла, — не согласился с ним гриффиндорец.

— Нет, — протянул Драко, — скотина в некомпетентности преподавателя не виновата.

Он выделил слово «преподаватель» так, будто сомневался, что этот термин применим к Хагриду.

— Почему тогда твой отец этого добивался? — нахмурился Поттер.

Драко удивлённо округлил глаза.

— Он добивался того, чтобы для занятий по уходу за магическими существами наняли квалифицированного преподавателя, а Дамблдору больше никогда не доверяли подбор кадров, — пояснил он.

— Хагрид — хороший человек, — пробормотал Гарри, — ты не знаешь, что он пережил.

— Так, расскажи мне, — Драко склонил голову набок, — и если ты заметил, я не критикую его личные качества, только его манеру преподавания. Вспомни, какую жуть он демонстрировал нам на занятиях! Это ведь надо додуматься, скрестить мантикору с огненным крабом!

— Хагрид учился в Хогвартсе пятьдесят лет назад, — проговорил Гарри, — тогда же Неназываемый впервые открыл Тайную комнату, и Плакса Миртл погибла от взгляда василиска. Но во всём обвинили Хагрида — он держал в сундуке акромантула.

— Типичный Хагрид, — Малфой всплеснул руками, но тут же посерьёзнел.

— Хагрида исключили, а его палочку сломали, — продолжал Гарри. — Дамблдор помог ему, позволил остаться в школе.

Малфой покачал головой.

— Как можно было перепутать смерть от укуса акромантула и от взгляда василиска? — недоуменно вопросил он.

Гарри замолчал. А ведь действительно, как? В воспоминании Тома Реддла тело Миртл, хоть и прикрытое простынёй, было целым. Даже если кто-то посчитал укусом какой-нибудь синяк, ведь должны же её были проверить на наличие яда?

— Понятно всё, — буркнул Малфой. — Вместо того, чтобы оправдать Хагрида официально, добрый директор оказал ему величайшую услугу, взяв на копеечную должность, чтобы тот чувствовал себя обязанным ему по гроб.

Гарри открыл рот, но не нашёл, что сказать. Дамблдор был первым взрослым, который проявлял к нему заботу, и гриффиндорец чувствовал к нему какую-то сыновью привязанность. Однако факты говорили сами за себя. Похоже, Дамблдор вёл какую-то свою игру, поддерживая Гарри настолько, насколько требовалось, чтобы тот поступал в соответствии с его ожиданиями. Но принять это было больно.

— К Клювокрылу ты сам полез, — фыркнул Гарри, меняя тему, — и нечего винить Хагрида!

— Так, на тебя же хотел впечатление произвести! — засмеялся Малфой. — Думаю, сейчас я этого гиппогрифа уложу одной левой, и Гарри ахнет!

— Да ладно тебе, — Поттер пихнул его локтем. — Что-то причитал ты потом не очень героически.

— Это был запасной план, — Драко возвёл указательный палец, — доблестный гриффиндорец у постели умирающего, — он полюбовался на озадаченное лицо Поттера и возмущённо добавил, — а ты даже в лазарет не зашёл! И после, ни разу не справился о моём самочувствии, хотя я очень громко жаловался всем на своё плачевное состояние!

— Ты серьёзно? — уточнил Гарри без улыбки. — Уже тогда?

— Бери выше, — фыркнул Малфой. — Ещё с первого курса.

— Да ну, — не поверил парень.

— Ну, да, — Драко подпёр голову рукой, — не поверишь, как я хотел проклясть Уизли, когда ты отказался со мной дружить.

Малфой был готов к тому, что Гарри снова не поверит, но тот вдруг нежно тронул его лицо кончиками пальцев. А потом поцеловал. Тоже аккуратно, будто Драко мог рассыпаться.

Малфой собирался объяснить, что хотел привлечь внимание гриффиндорца любым возможным способом, что занял место соперника, раз дружба ему не светила, что ему тоже было жаль Клювокрыла, что он рассказал Макгонагалл о драконе на первом курсе, испугавшись за жизнь Гарри. Но тот, похоже, и сам всё понял.

========== Часть 6 ==========

Третий этап соревнований казался проще от того, что вокруг него не нагнетали таинственности. Участникам прямо сказали, что они зайдут в лабиринт по очереди, согласно количеству набранных ранее баллов, и будут искать Кубок. В лабиринте будут встречаться магические существа, а Кубок — это портключ, что перенесёт их к финишу.

Гарри очень нервничал, но не от того, что заходил в лабиринт последним, а потому, что точно знал, куда портключ отправит победителя.

***

Когда Гарри и Драко немного подумали о том, что есть общего у Квиррелла, дневника Реддла и шрама Поттера, пришли к очень неутешительным выводам. То, что голова у гриффиндорца болела в присутствии Квиррелла и дневника, давало понять, что с диадемой тоже что-то не так. Гарри не мешал Драко писать отцу и не сопротивлялся, когда слизеринец повёл его к Снейпу. Правда, перспектива впустить в свой разум человека, к которому Гарри не испытывал и толики положительных эмоций, его всё же изрядно напрягала.

— Вам ведь известно, что на самом деле я не ем младенцев, мистер Поттер? — фыркнул зельевар, когда Гарри отказался от чая и уселся на самый краешек кресла, сжимая в руке палочку. — Послушайте, Гарри, — Снейп медленно, чтобы Поттер видел, отложил свою палочку на край стола, и тот немного расслабился, — Джеймс Поттер увёл у меня Лили, поэтому моё отношение к вам может быть слегка предвзятым, но поверьте, я не желаю вам зла.

Гриффиндорец вытаращился на профессора так, будто тот сознался, что по ночам посещает магловские ночные клубы. Он как-то никогда не задумывался о том, что его родители, обучаясь в Хогвартсе, наверняка встречались с кем-то ещё, прежде, чем поженились. И то, что «кем-то ещё» оказался не кто-нибудь, а третирующий его с первого курса мрачный профессор зельеварения, совершенно не укладывалось у Гарри в голове. Ещё бы Макгонагалл созналась, что отжигала со старшекурсником-Джеймсом, и хрупкое душевное равновесие гриффидорца можно бы было хоронить.

— Чаю? — участливо предложил Снейп, послушав немного, как он сипит, не способный составить слова в предложение.

Гарри интенсивно закивал. Первоначальные опасения, что зельевар может подлить ему какую-нибудь сыворотку правды вытеснились из его головы.

— Я понимаю, что неприятно доверить кому-то свои воспоминания, ничего не получив, — заметил Снейп, когда Поттер отпил чаю. — Предлагаю обмен.

Гриффиндорец с интересом вскинул бровь.

— Там, — Снейп указал пальцем на стоящий в углу кабинета думосбор, на который Гарри поначалу не обратил внимания, — мои воспоминания. И вы можете их просмотреть.

***

Амос Диггори не отходил от своего сына: давал ему наставления, хлопал по плечам, обнимал и смотрел так, будто не мог налюбоваться. Седрик был немного смущён любвеобильностью родителя, потому как другие участники находились лишь в обществе своих преподавателей. Но не гнал отца, позволяя себя тискать.

Гарри смотрел на эту сцену со смешанными чувствами. Грюм и Дамблдор вроде как тоже оказывали ему поддержку, но Поттер им уже не доверял, и ко всем этим кивкам и перемигиваниям относился с подозрением. Драко решил не нервировать уважаемых чародеев своим присутствием около героя, поэтому поддерживал Гарри с трибун. Громко играл оркестр под дирижированием профессора Флитвика, студентки Шармбатона скандировали речёвки, парни из Дурмстранга выкрикивали имя Виктора, аккомпанируя себе ударами посохов.

— Сонорус! — крикнул Дамблдор, вскарабкавшись на трибуну, и Гарри подпрыгнул.

Зрители озадачено затихли, оркестр замолк на полузвуке. Выглядело всё так, будто директор самовольно влез в тщательно отрепетированный спектакль. Он ещё раз повторил задание третьего этапа, подчеркнув, что именно Грюм спрятал Кубок в лабиринте. После чего многозначительно посмотрел на Гарри.

Закончив оговаривать условия победы, Дамблдор подозвал участников и, отечески прижав к себе Флёр и Виктора, возвестил, что в лабиринте не будет чудищ, но это отнюдь не умаляет его опасности. Участники удивлённо вытаращились на уважаемого директора, потому как сразу после второго этапа им объявили, что лабиринт будет населён соплохвостами, акромантулами, мантикорами и химерами. Флёр незаметно, как ей казалось, попыталась выползти из-под тяжёлой руки Дамблдора. Крам хранил суровое молчание. Директор сказал, что что-то может быть не тем, чем кажется, что важно оставаться собой, после чего подтолкнул участников ко входам в лабиринт. Гарри неуверенно пошёл к Грюму, который коротко кивнул ему подбородком.