Со сложившейся ситуацией примиряло то, что мадам Максим и Каркаров всё знают и их студенты, очевидно, тоже. Выходило, что в неведении оставался только Седрик, и Гарри после некоторых размышлений решил поделиться с ним информацией. Было бы нечестно, что только один участник не имеет преимущества. Да и на Чемпионате Мира по квиддичу они с Седриком хорошо общались, и Гарри был солидарен с его характеристикой умницы и красавчика.

Совет Грюма воспользоваться метлой совпал с нахождением Гермионой заклинания, позволяющего делать големов и управлять ими. По её мнению, это был идеальный план, чтобы отвлечь внимание дракона, а ещё, Гермиона была уверена, дракона надо будет не просто оглушить, а скорее всего, забрать у него что-нибудь или просто дойти до указанной точки. Гарри разделял её выводы, но тем не менее, считал глупостью игнорировать совет сильного опытного аврора, и вместо этого лепить человечков из глины.

— Может, у драконов инфракрасное зрение, — бурчал Гарри, вертя в руках палочку, — может, они реагируют на запах и вообще не обратят внимание на големов.

— Если бы драконы обладали каким-то особенным восприятием, это было бы описано, — не соглашалась Гермиона, — мы ведь прочитали всё о физиологии.

— В контексте зельеварения повадки драконов можно и не упоминать, — пожал плечами Гарри, — нигде не описано, как они охотятся.

— Все животные реагируют на движение, — убеждённо заявила Гермиона, — если кусок земли будет двигаться, а ты нет, дракон не обратит на тебя внимание.

Гарри поморщился. Он представил, что сидит, как тибетский йог, на каком-нибудь булыжнике, вокруг бегают големы, за ними бегает дракон, а с судейского стола доносятся гневные вопли. «Подымайте зад и воюйте дракона, как положено, мистер Поттер!» — прокричал Каркаров почему-то голосом Снейпа, и Гарри содрогнулся от дурацкого видения.

— А правилами Турнира не возбраняется пользоваться другими существами? — кисло уточнил Поттер, не зная, как ещё донести до девушки, что он не в восторге от открывающихся перспектив.

— Это будут наколдованные тобой существа, — подчеркнула Гермиона.

Она всё-таки убедила его потренироваться в применении заклинания, но с ним всё было не так просто. Требовалась недюжая концентрация, чтобы отдавать приказы хотя бы одному голему. Как можно было управлять несколькими такими одновременно, Гарри решительно не представлял. Гермиона упрекала его в отсутствии должного рвения, а парень был уверен, что теряет время зря. Он бы охотнее посвятил внимание физической подготовке и занятиям полётами.

— Мальчишки! — шипела раздражённая неусидчивостью Гарри Гермиона.

Она искренне полагала, что победить в испытании надо умом и смекалкой, а не грубой силой. Более того, использование метлы казалось ей читерством. На испытаниях запрещено использовать посторонние предметы, кроме палочки. Если палочкой можно призвать любой предмет, то к чему тогда в своде такое правило?

— У меня не получается контролировать двоих даже в спокойной обстановке, — постановил Гарри, когда в очередной раз потерял концентрацию, и големы рассыпались.

— Ты просто не хочешь приложить больше усилий, — буркнула Гермиона, контролирующая в это самое время пятерых.

— Я не смогу сохранять концентрацию, если рядом будет топтаться огнедышащая ящерица размером с грузовик, — самокритично заметил Гарри и решительно встал, отряхивая джинсы.

Занятия проходили на берегу озера.

— Пойду на поле, — уведомил он, давая понять, что не намерен больше вкладывать своё время в медитацию.

Как и в ситуации с Кубком, Гарри не был способен предугадать дальнейшие события, но они с Гермионой разругались вдрызг. Девушка обвинила его в легкомыслии, лени и неспособности оправдать возложенных на него ожиданий.

— Быть избранным для Турнира — это большая честь, как ты не понимаешь? — горячилась она. — Его проводят впервые за последние триста лет, это ведь очень важно!

— Если меня сожрёт дракон, пока я буду мычать в позе лотоса, кто будет побеждать Волан-де-Морта? — попытался разрядить обстановку Гарри, уже уставший от бесконечной критики в свой адрес.

Неужели, для Гермионы важно только, чтобы он не посрамил чести Хогвартса? Его внутренний комфорт её вообще, что ли, не волнует?

По всему выходило, что нет. Гермиона, видите ли, на стороне Гарри, а значит — против большей части Хогвартса. И он должен прислушиваться к её советам и проходить испытания, как положено, раз уж она изволит ему помогать.

— Ты считаешь себя умнее Грюма? — холодно уточнил Гарри, удивлённый тем, как повернулся их диалог.

Если уважаемый боевой маг, аврор, одобренный Дамблдором, советует ему воспользоваться метлой, значит, в этом его преимущество. Неужели, тот утаил бы от него информацию, если бы существовал более эффективный способ совладать с драконом? Гермиона поджала губы и молча удалилась, а Гарри, всё ещё ошарашенный поведением подруги, поплёлся на Квиддичное Поле.

***

Гарри не видел своей вины в том, что «заторможенный заклинаниями», «привязанный цепью» дракон без проблем покинул загон и бодро преследовал его в окрестностях замка, едва не спалив. А ещё считал, что студенты Хогвартса могли бы выразить ему хотя бы минимум поддержки вместо того, чтобы считать причинённые им убытки и обвинять в том, что тот подверг опасности зрителей, находящихся на трибуне.

***

— Их подвергли опасности, надо же! — кривляясь, продекламировал Гарри, спуская ноги на ковёр и откидываясь спиной на мягкую спинку кресла. — Заставили участвовать в Турнире, который я в гробу видел, натравили дракона и весь Хогвартс — не знаю, что из этого хуже, а теперь ещё обвинили в том, что я как-то непрофессионально прохожу испытания. Подвергаю опасности мирное население. А я кто? Не мирное население? Элитный драконоборец? Мерлин в доспехе?

От этих размышлений внутри всё кипело от ощущения несправедливости. Возвращаясь в гриффиндорскую гостиную с трофейным яйцом, Гарри, конечно, не ожидал оваций, но надеялся хотя бы на одобрительные хлопки по плечу. Но Хогвартс болел за Седрика, а победы какого-то Гарри Поттера, который вообще не должен был участвовать в Турнире, никого не интересовали.

Когда к нему подошла Гермиона, Гарри готов был принять её с распростёртыми объятиями даже без извинений. Но девушка не собиралась налаживать их отношения, вместо этого потребовав вернуть защитный амулет, который она сделала через несколько недель после того, как Гарри стал участником Турнира.

— Ты хорошо справляешься сам и судя по всему, не нуждаешься в моих советах, — констатировала Гермиона.

Гарри, стараясь не анализировать происходящее, отколол с внутренней стороны мантии большую металлическую брошь и вложил её в протянутую руку Гермионы. А потом взял мантию-невидимку и ушёл в Выручай-комнату. Осознание того, что у него забрали подарок, будто резало по живому. Держать лицо здесь было не перед кем, поэтому Гарри не стал сдерживать душащие его слёзы.

***

Малфой поначалу держался в дальней части комнаты, дабы минимизировать вероятность собственного разоблачения. Дезиллюминационные чары всё-таки не мантия невидимости — находящийся под ними должен сохранять дистанцию и по возможности, не двигаться. Но когда Поттер принялся бормотать что-то себе под нос, жестикулируя одной рукой, Драко не удержался от соблазна подойти ближе. Всё-таки, он пришёл сюда не для того, чтобы наблюдать, как Поттер валяется в кресле.

Откровения гриффиндорца Драко ошарашили. И этот одинокий всхлипывающий парень был вовсе не тем Гарри Поттером, которого знал весь Хогвартс. В какой-то момент Поттер приложил палочку к голове, и от виска потянулись белые сверкающие нити. В его ладони сам собой появился стеклянный флакончик, куда парень поместил воспоминание.

— Спасибо, комната, — улыбнулся он, вытирая лицо рукавом.

Недавние события, конечно, не исчезли из памяти, но как-то поблекли, будто после ссоры с Гермионой прошло несколько месяцев. Около кресла вдруг появилась картина с каким-то натюрмортом, и Гарри фыркнул. Во время ужина ему кусок в горло не лез, и живот уже ощутимо сводило от голода.