– Ладно, нет времени тут что-то обыскивать после таких воплей. Если волки поблизости, то нам ее у них не отбить, да и вообще, если остальные узнают…

Не договорив, он махнул рукой и неохотно поправил штаны на своей добыче. Нести ее без штанов он был не готов. Обгорит ли на солнце ее белая попа, его не волновало, а вот придерживать ее голые бедра руками и думать о дороге он точно был не в состоянии.

– Ты уверен, тебе можно ее нести? – спросил Кирк, понимая, что задумал лидер.

– А что проще: закинуть мне ее на спину или дать в руки автомат? – зло спросил Шеф и, не дожидаясь ответа, перекинул ее руку через здоровое правое плечо. – Лучше помоги.

Он затянул Карин на плечи, почти как мешок, с одной лишь разницей: ее задницу держал Кирк и назвал ее ахренительной, еще и таким тоном, что Шеф едва удержался от соблазна ее потрогать, но он заставил себя привязать ее бедра веревками к ремню штанов, сжать ее запястья впереди мертвой хваткой одной лишь раненой левой рукой и представить, что несет всего лишь раненого парня, которого они решили забрать себе. Молоденьких парней в Пекле любили, вернее трахали, потому что под порнуху их проще перепутать в темноте с женщиной.

Ненавидя себя за эти мысли, Шеф, только выбираясь из крейсера, понял, каким мгновенно стал озабоченным, хотя раньше особой жажды к дыркам не испытывал. Мимолетное возбуждение обычно быстро проходило, если было не место и не время, надо было только сосредоточиться на деле, а тут и идти надо быстро, и по лестнице взбираться при помощи одной руки, но толку никакого. В штанах все горит, еще и уши словно заложило.

– Можно, – сказал Кирк, когда Шеф едва не вылез, не дожидаясь команды. В этот миг он подумал, что наверно эту самую не резиновую бабу лучше было убить, прямо здесь и сейчас, пока все они не сошли из-за нее с ума. Сначала подумал, потом понял, что если ребята узнают, что она была, то все равно сойдут с ума, еще и его порвут за разумное решение, да и что уж себе врать, больше всего на свете он всегда хотел хотя бы раз трахнуть женщину, но даже не надеялся на это.

«Попал девственником в Пекло, – говорил ему предыдущий шеф, – люби Зену, другие женщины тебе не светят».

Говорил и ржал. Тогда это было обидно, а потом уже он сам говорил те же слова и так же ржал, еще и добавлял, что никто кроме Зены им всем не светит, ну или можешь уломать вон того парня подставить зад. Главным было отправить наивное создание к тому, кто зад наверняка подставлять не станет, а врежет ему, но сделает это с легкой назидательностью, а не с желанием проломить череп. Тогда весь клан мог еще немного поржать над несчастным ничего не понимающим новичком. Так каждый из них мстит новому за то, что проходил сам. Шеф прошел через многое, потому не умел жалеть никого, разве что махнуть рукой и сказать:

– Бывает и хуже, не ной.

Теперь ему было интересно, сможет ли он то же самое сказать этой девке, когда они растянут ее на полу в его бараке.

Представляя то, что ее ждет, он только убеждался, что жалости к ней испытывать не станет – нет тому причин.

– Собери всех, – сказал он Кирку, когда они приблизились к лагерю. – Только не говори пока, кого именно мы принесли.

– Хочешь сначала сам ей насладиться? – спросил Кирк, явно смеясь, а Шеф от этого злился.

– Не говори глупостей, – рыкнул он и поспешил в тень к своему бараку, чувствуя, как от последних слов по спине еще сильней потек пот, а ее дыхание зло дразнило кожу шеи. Все это никак не помогало совладать с возбуждением.

Когда-то его швырнули сразу на пол в угол, несмотря на раны, но ее он сбросил на свою лежанку – сломанный, давно не собирающийся диван с дыркой в боку, заклеенной хозяйственной клейкой лентой черного цвета. Это сделали еще до него, и в целом Шефа такой расклад устраивал. Все лучше камней или свалки тряпья, что доставались другим.

Спрятав пистолет в подобие сейфа – старого ящика с механическим очень тугим замком, которой мог открыть лишь он и Кирк, остальным просто сил не хватало – он достал цепь с припаянными к ним наручниками с толстыми браслетами. Когда-то именно эти наручники были застегнуты на его запястьях, цепь припаяли уже здесь, в Пекле.

Решив не раздевать пленницу, он застегнул браслеты на ее руках и дотянул цепь до крюка на полу в самом углу. Как и ожидалось, она с трудом дотянулась, натягиваясь и сбрасывая ее руки с дивана.

Шеф на это даже внимания не обратил, только ударил ногой по крюку так, что тот ушел глубже и уперся в пол так, что теперь его будет не просто вытащить даже ему с Кирком за компанию, зато добыча точно не сбежит.

Девушка, или женщина, или баба, Шеф путался в определениях, застонала, и он сразу ее предупредил:

– Лучше не ори. Все равно никто не услышит, а меня может разозлить.

Она дернулась, видимо попыталась вскочить, но не сразу ощутила цепь, потому неловко скатилась с дивана, села на пол и уставилась на него дикими глазами.

– Что смотришь? – спросил он. – Ты наша добыча, так что лучше веди себя тихо, если не хочешь, чтобы было больно.

– Где я? – спросила она тихо и хрипло. – Зачем я вам?

– А то ты не знаешь зачем? – он даже рассмеялся, резко подошел к ней, нагнулся, схватил за подбородок, заглянул в глаза и тут же оттолкнул, сплюнув метко в жестяное ведро в углу. – Ты теперь шлюха Демонов. Мои ребята тебя трахнут в любом случае. Подумай об этом и учти, что это не худшая из возможных участей.

Он хотел выйти, но она вдруг попросила негромко:

– Постой. Ты тут главный?

– Типа того, – неохотно ответил Шеф и даже обернулся.

Он ожидал увидеть жалостливую сцену, глаза полные слез, ждал, что она упадет на колени и начнет причитать, но она сидела все так же, сжимая руки в кулаки, и смотрела на него внимательно.

– Что с моим капитаном? – спросила она. – Что с мужчиной, что был там со мной?

– Мы его бросили, потому что нам он не интересен, – прямо ответил Шеф.

– А если я скажу, что он хороший техник, – она тут же сбилась, явно осознав, что врет. – Я хороший техник, но он человек, способный мне помочь. Я могу вам починить что угодно, если он мне поможет. Он…

Она попыталась встать, а Шеф едва не рассмеялся.

– Подумай пока о собственной участи, – сказал он. – Новичков у нас трахают в первый вечер всем составом, так что тебе будет не до твоего капитана.

Она осела, а он, зло улыбнувшись, вышел, хотя при этом думал, что Демоны обмельчали. Времена у них плохие настали, потому их только семеро, а что такое семь человек? Впрочем, если вспомнить, что осталось от резиновой дырки, отвоеванной когда-то у Ястребов, о ее целостности все же придется позаботиться, правда, Шеф не знал как и окончательно терялся в догадках, когда видел своих ребят с ошалевшими от возбуждения глазами.

– Правда, баба? – тихо спросил у него кто-то так неуверенно, что он даже не смог понять, кто это был и только строго посмотрел на Кирка.

Тот пожал плечами и пробормотал:

– У меня такой стояк, что хрен им не скажешь, да и у тебя тоже.

Шеф машинально посмотрел вниз. Он все же успел забыть о возбуждении, но оно при этом никуда не делось. Вздыхая, он еще раз смотрел на ребят и отвечал:

– Да, у нас есть баба, настоящая.

Мгновение в лагере было тихо, а потом восторженные вопли перемешались с торжественными автоматными очередями в воздух.

Шеф, конечно, негодующе покачал головой, но ругаться не стал, только улыбнулся. Его это все конечно тревожило, но еще больше радовало, потому что Демоны давно не были такими живыми, да и вообще никто под Зеной не был.

– Все. Тихо! – оборвал веселье Шеф и для пущего эффекта ударил металлическим носком своего ботинка дверь своего барака.

Старая ржавая дверь с размаху ударилась в стену с грубым лязгом, а потом заскрипела, чуть прикрываясь.

Парни тут же стихли, а закрывать дверь Шеф не стал специально, чтобы добыча могла все слышать и не дергалась потом, заранее зная, что ее ждет. Многим это помогало.