Но простым выговорешником и материальным кнутом дело не ограничилось. Дядю Сашу заставили писать объяснительную, мол, как он докатился до директорского кабинета в таком непотребном виде. Бывший сторож Хабибуллин писать ничего не стал, он уже обмывал свою первую пенсию в разгар рабочего времени, которое для него таковым уже не являлось. Крайним остался дядя Саша. С его любовью к русскому письменному, умением держать ручку в заскорузлой пятерне, это было задачей почти невыполнимой. Но на помощь пришли твёрдая воля Александра Ефимовича, живой природный ум и некоторые литературные способности, которые он долго скрывал где-то у себя в землянке.

         Объяснительная получилась развёрнутая, на нескольких листах. В ней дядя Саша отразил своё понимание развития Вселенной, Солнечной системы и конкретного домостроительного комбината. Последнее - как частный случай эволюции производственных отношений, это вы верно предположили. Причём писал мой герой, не утруждая себя знаками препинания и другими малозначительными для большого писателя тонкостями. Трудился он над документом долго. Но зато потом и читателей у дяди Саши нашлось довольно.

         Не стану выдумывать, как там конкретно было изложено в знаменитой служебной записке от дяди Саши, а попробую передать её суть, каковая до сих пор живёт в уголке моей памяти, предназначенной для ностальгических употреблений предновогодними вечерами под скрип половиц, по которым ступает Рождественская сказка.

         На основании письменных показаний дяди Саши мы с вами сможем составить целостную картину происходившего на комбинате тёмной зимней ночью, когда сторож Хабибуллин злоумышленно оставил боевой пост, поддавшись "...тлитворнаму влеянию западнаго стиля жизне..." Это не я придумал, это так дядя Саша написал.

         Сначала ночные работники пили портвейн. Его было прикуплено вполне замечательное количество на только что полученную заработную плату. Пили в "гримёрке для уборщиц", как бы выразился мой друг Димка, если бы я дал ему слово в этом месте повествования. Дядя Саша и сторож Хабибуллин сидели на одной скамье и, наполнив гвардейские гранёные стаканы на две трети, выпивали без затей и выдумки. Вскоре творческое начало в дяде Саше возобладало, и собутыльники принялись пить, что называется, по делу. То есть, употребляли "слёзы португальского Мичурина" (проще говоря, портвешок) уже не просто так, а "с поводом". Думаете, с поводами в тесном помещении, где хранятся вёдра и тряпки не очень? Для вас, может, и так. Но не для дяди Саши. Почти ручные тараканы помогли ему в этом. Дрессура по методике династии Дуровых не прошла даром!

         Теперь нечаянные ночные собутыльники употребляли напитки следующим образом. Дядя Саша сажал таракана в пустой спичечный коробок и поднимал тост "за отъезд". Выпивали. Потом Александр Ефимович щёлкал чёрно-жёлтым ногтем по коробку, отправляя путешествующее насекомое вдоль по длинной скамье. Хабибуллин ловил импровизированную дорожную карету, и собутыльники пили "за приезд".

      Дядя Саша привносил всё новые и новые нюансы в этот вечер торжества созидательной мысли. Вскоре в каретах ездило уже не по одному пруссоватому вояжёру, а сразу несколько. И, конечно же, с подачи дяди Саши, беременных дам в хитиновой оболочке тараканы-джентельмены пропускали без очереди. Тогда дядя Саша вставал и пил с локтя "за отъезжающих дам-с". Не верится? Директор с главным инженером и секретаршей тоже не верили, но в объяснительной химическим по тетрадному (в линеечку) так и было написано: "...женчин превичали пагусарске".

         Чуть позже Ночной Директор соорудил целый поезд из трёх вагонов, соединённых между собой канцелярскими скрепками. Представляете, себе эту картину? Портвейна-то было много. Дальнейшие события, пожалуй, истолкует выдержка из объяснительной дяди Саши. Вот она:

         "... кагда пили за приесд ф дисятый рас мне стала плоха и я решыл паспать праснулся в кабенете деректара там было хорошо и хабебулин пренес откуда небуть бутылку спирта раяль..."

         За "роялем" дышалось не так весело. Бельгийский производитель не сильно-то разбирается в вопросах поднятия тонуса и боевого духа. А о насыщенной путешествиями жизни рыжих прусаков почти домашней породы и вовсе не слышал.

         И тогда...

         ...партнёры включили радио, поскольку темы для задушевных бесед исчерпывались со скоростью курьерского поезда, а тараканы уже все добрались к месту следования. Подумайте сами, какие могут быть общие интересы у скромного безответного и безотказного Александра Ефимовича и нагловатого в своём невежественном подходе к жизни сторожа Хабибуллина.

         Тем временем, по местной программе кто-то из депутатского корпуса "малого уездного совнаркома" делился с радиослушателями проблемами ипотеки, строительства жилья и сложностями на вторичном рынке квадратных метров с удобствами. Он говорил что-то вроде: "Нам катастрофически не хватает жилья!" Дядя Саша был согласен вполне, вспоминая свои апартаменты рядом с теплотрассой, поэтому утвердительно покивал большой, как у облезшего дога, макушкой.

         Но сторож Хабибуллин перевернул всё с ног на голову. Он приоткрыл свой уже заснувший было правый глаз мозолистыми пальцами, сделал вид, что находится, по меньшей мере, на плановом совещании в МВД, и вывалил в удушливый от давно немытых тел воздух директорского кабинета:

         - Чего-чего, а жулья у нас хватает! Так что, извини-подвинься, господин Замудённый, с катастрофами покуда обождём-с.

         - Ренат, ты... эт-та, того... не шибко-то здесь кричи. Люди, всё ж таки... кругом, не волкодавы натасканные. Тоже свою соображению для опчества имеют, не абы как. Всех-то в одну колонну не равняй.

         - И ты... говносос туда же! Мало они тебя в лагерях гнобили пащенком!

         Дядя Саша отчётливо помнит, что после этих глубокомысленных слов сторож схватил его за грудки и начал не то угрожать, не то упрашивать: