Какая-то злая ирония… Что в «Книге Солнца» показан частично вымышленный образ мага: пафосный, серьёзный и расчётливый, что в реалити-шоу Крысолов оказался представлен в качестве юродивого дурачка. Сам же демон находился где-то между этих двух крайностей.

Я улыбнулся, представляя, как раскрою настоящее имя демона. Столько времени над Крысоловом потешались, вещая с голубых экранов о его недостатках, теперь же потешаться будет сам демон. Ещё бы! Оскорбления в сторону самого Абрахрама Кла-Кро, чья фигура, отлитая из золота, украшала каждую молельную комнату… Я даже побаиваюсь за стажёра, приложившего щупальца к большей части шуток над демоном. Нельзя ли это подвести под обвинения в богохульстве? Но ведь Зелёный даже не подозревал, что Крысолов окажется его прапра… (и ещё много раз «пра») прадедом. Да и смеялся не один он.

Помнится, меня удивил маленький юродивый Ультер, который сумел остановить обезумевшего лесного гиганта по кличке Шрам… Теперь же я не сомневался, что в Крысолове скрыт куда больший потенциал. Если бы демон не обладал «защитной» механикой стирания памяти (и, вероятно, корректировки уровней), на его фоне я выглядел бы жалкой букашкой.

Сохрани Крысолов всю мощь, накопленную за три тысячи лет, и в Игре вполне мог появиться второй Стальной гигант… во всяком случае, сущность, сравнимая с самим Архонтом! К сожалению, высвободить силы Крысолова мы вряд ли сможем. Я понятия не имел, как снять «защитную» механику стирания памяти, да и мощь Крысолова, если разобраться, никуда не складировалась и не могла быть активирована по мановению волшебной палочки.

В глаза бросился стакан с водой, которым я поэтично размахивал в такт своим мыслям, — хороший пример.

Думается, что силы демона (и не только Крысолова) — это вода в стакане. Активный объём сил — уровень до… ну, например, до этого небольшого изгиба стаканчика, находящегося примерно в центре сосуда. Всё, что выше, — скрытая мощь. Вода — то есть силы демона — скапливается по мере его развития. Если же воды будет слишком много, она попросту выльется из стакана. Но не вся. Поэтому при должном раскрытии способностей (а ещё лучше, при помощи кого-нибудь типа Красного монаха, мага памяти), мы могли бы актировать эту «скрытую мощь» над линией изгиба.

Да, это всего лишь догадка, подброшенная разогретым нейростимуляторами мозгом. Тем не менее догадка, подкреплённая опытом общения с самим Крысоловом и его «наследником» Кей-Си Эдом, обитавшем теперь в теле демона где-то там, у Чёрной горы, неподалёку от гоблинского народа…

Внезапно лязгнули двери, и Кторвик, тяжело дыша, прямо-таки впрыгнул в отсек, прерывая мои мысли.

— Слушай, я тут кое-что выяснил о Крысолове… — начал было я, но Кторвик, вытирая красное лицо платком, не дал мне закончить.

— Лавалька…. ЛАВАЛЬКА УБИЛИ!!

Слово «убили» Кторвик практически прокричал, из-за чего разбудил мирно похрапывающего Рент-а-Ила. Недовольно поморщившись, учёный дотронулся до ожога, который вчера расковырял едва ли не до крови, и прошептал что-то, похожее на «ой, бл*».

— Рент, что ты сидишь?! — гаркнул Кторвик, вылетая из отсека. — Быстрее к тюрьме!

«Тюрьмой» главный автор Культа называл запертый отсек, в котором несколько дней под охраной содержался Лавальк. Охрана была довольно условной: инженер с лазерным пистолетом слабой мощности. Все надеялись на механизмы летающей тарелки и камеры, оборудованные датчиками движения с распознаванием лиц. Даже если бы Лавальку удалось пробраться через металлическую дверь и увернуться от выстрелов лазерного пистолета, через пару минут его бы точно схватили. Взломать же камеры и механизмы из своей комнаты Лавальк теперь точно не мог: зная о технических навыках оператора, у Лавалька забрали всю электронику, даже настенные часы.

Теперь перед входом в «тюрьму» столпилась большая половина экипажа летающей тарелки. Даже учёные оторвались от своих изысканий и пришли посмотреть, что здесь стряслось и почему это Кторвик бегает по космическому кораблю и матерится.

А посмотреть было на что… Прямо перед дверью в отсек раскинулся окровавленный инженер, охранявший подозреваемого. Рядом с инженером лежал лазерный пистолет слабой мощности. Его бедолага применить так и не успел:

— Черепно-мозговая, — констатировал Паук, внимательно осматривающий тело. — Чем-то тяжёлым по затылку ударили — погиб мгновенно.

В открытом отсеке виднелся второй труп. Труп Лавалька. Его щупальца были исцарапаны и частично вырваны, на лице отпечаталась маска ужаса, а вытянутая голова оказалась разбитой — будто сваренное вкрутую яйцо под серебряной ложкой монарха из старого мультика «Бременские музыканты». Услышав глухой удар по голове охранника и его тихий хрип, Лавальк проснулся и даже вскочил со своей койки… Но что мог сделать этот маленький осьминог против вооружённого октопуса (или человека?)? Исход поединка был предрешён.

Как итог: у нас два трупа и ни одного подозреваемого.

В отсеке, помимо трупа Лавалька, находились Кторвик, капитан, Уолк и Зелёный.

— Чёрт вас дери!! — едва ли не орал Кторвик, бегая по отсеку. — Что там по камерам?!

— Всё стёрто, — спокойно ответил капитан, глядя на автора своими наивными синими глазами. — Снова.

Кторвик на мгновение остановился и, кажется, всё-таки переборол в себе желание схватить капитана за грудки. Выдохнув и сосчитав до десяти, он проговорил:

— Когда?

— С Лавальком я переговорил в восемь часов от начала дня, — всё так же спокойно начал капитан. — После этого я отправился на проверку систем связи (из-за ошибки аппаратуры новая фотограмма планеты Вторых не отображалась, а мне отсчитываться надо) и где-то через сорок минут пришёл к вам… К отсеку Лавалька мы вернулись ещё минут через десять. То есть убийства совершены в интервале с восьми до девяти часов…

— Чёрный! — прямо над моим ухом раздался чей-то недовольный шёпот, заглушивший дальнейший разговор капитана и Кторвика. Сильная рука вытянула меня из отсека и я, едва не наступая в лужу крови, оставшуюся после охранника (тело уже перетащили в технические помещения), вышел в коридор.

Передо мной стояла Ива… очень недовольная Ива. Кажется, её мало волновало произошедшее. А вот что её действительно волновало, так это мой уход прямо посреди ночи на алкогольную «вечеринку» Кторвика, в то самое время когда по коридорам космического корабля бродят вооружённые маньяки.

Вообще, в последнее время я начал замечать некоторые перемены в поведении девушки. Она наотрез отказывалась от портвейна, шипучки, долгих посиделок в комнате Уолка… И это понятно: забота о будущем ребёнке выходила у матери на первый план. Тем не менее материнский инстинкт несколько «заглушал» логику, поэтому я минут пять слушал упрёки девушки, с трудом сдерживающей слёзы.

И как, скажите на милость, я должен был убедить её в том, что разговор с пьяными осьминогами — тактический приём, огромный Крыс на пороге отсека — далеко не то же самое, что инженер со своим лазерным пистолетиком, и беременная девушка была в безопасности? В конце концов, Ива явно не была первостепенной целью для орудующей в летающей тарелке банды (хотя то, что это именно банда, нужно ещё доказать).

После нейростимуляторов голова буквально раскалывалась, и слова Ивы особенно жёстко били по мозгам… Наконец, мне удалось вынудить Иву замолчать, заняв её губы долгим поцелуем.

— Давай вечером поговорим, любимая? — прошептал я так, чтобы меня не услышали октопусы, которые с интересом наблюдали за внезапный представлением (в особенности я не хотел внимания со стороны помощника репортёра Дмитра, повсюду таскающего свою камеру).

Немного успокоившись и чуть заметно покраснев, девушка в сопровождении молчаливого Крыса и столь же немногословного Ронина, своего старого товарища ещё по фракции бежевых, отправилась в наш отсек. Я же наконец смог присоединиться к ругани, слышавшейся из отсека Лавалька.

Стараясь не замечать шум и крики, Паук внимательно изучал тело октопуса, так и не сумевшего рассказать Кторвику своей тайны.