Выйти под своим новым именем — Крысолов.

Меня разбудило негромкое жужжание открывающихся автоматических дверей. Сквозь сон до сознания долетел голос капитана:

— Главный автор? — капитан был взволнован; не сильно, но достаточно, чтобы понять это по голосу. — Вы проснулись?

— Да. Что такое? — Кторвик говорил бодро и весело.

Создавалось ощущение, что он вовсе не пил или с утра принял дозу нейростимуляторов для «прочистки» мозга. Впрочем, не исключено, что гораздо более привычный к алкоголю октопус перенёс выпитый портвейн куда легче, чем его менее привычный товарищ из фракции серых, то есть я.

— Лавальк пришёл в себя и хочет с вами переговорить, — капитан перешёл на шёпот: видимо, обнаружил в комнате спящих меня и Рент-а-Ила, похрапывающего на кресле. — Виновным себя не признаёт, но говорит, что может предположить, кто убийца… Предположить с высокой долей «вег`оятности»! Хех. Дальше вас стал требовать. «Всё расскажу, но только Кторвику». Со мной общаться больше не пожелал.

— Понял, сейчас иду, — отозвался Кторвик.

— Да… Чуть не забыл, — капитан застыл на пороге. — Мы достигли звёздной системы. Могу констатировать, что загадили её порядочно: космический мусор, отходы, обломки и даже трупы на орбите… С утра пришлось два боевых аппарата облетать — едва от учёных отбился… Хотели исследованием заняться! А я им и отвечаю, мол, об этом будете позже думать, сейчас важнее спуститься на планету…

— А если коротко? — спросил Кторвик, поправляя перед зеркалом щупальца.

— Прибываем сегодня вечером.

Я немного приоткрыл тяжёлые веки и успел проследить за тем, как Кторвик быстро вышел из отсека следом за капитаном.

Минут через пять после ухода Кторвика я, зевая, встал с кресла, на котором заснул ночью, и потянулся. Голова болела жутко.

Долбанная шипучка.

Пребываем вечером — это ясно и было известно ещё вчера, но что там с Лавальком?.. Убийца или всё-таки нет? Прямых доказательств вины оператора у нас не имелось, но эйфория… Эйфория? Сканер не обманешь, он точно обнаружил следы наркотика, и на этом же наркотике сидел Лавальк — тут сомнений быть не может. Выходит, всё-таки он? В таком случае, что оператор хочет рассказать своему старому другу Кторвику? Судя по всему, попытается свалить вину на другого…

Или сдаст своих приспешников.

В самом деле, вряд ли Лавальк смог провернуть столь сложное дело в одиночку: отрубить камеры на летающей тарелке, всю электроннику в отсеке Уолк-Дэ (кроме дверей, питающихся от автономного источника энергии во избежании заклинивания), наглотаться эйфории, ударить журналиста ножом и успешно свалить в свой отсек. Его элементарно могли увидеть такие же любители шататься по ночам, как я или Кторвик с Рент-а-Илом. Выходит, кто-то был на стрёме… Но кто? Здесь просто: практически любой член экипажа или кто-нибудь из учёных, всё это время просидевших в двух небольших лабораториях в центре летающей тарелки. Среди них было достаточно подчинённых господина Шол де-Мой…

Чёрт! А я ведь опять забыл расспросить Рент-а-Ила, для чего спроектированный им космический аппарат разделён на две части: внутренняя, напоминающая шар и содержащая в себе все основные технические зоны и аппаратуру, и внешняя, скреплённая с внутренней сложным механизмом крепежа — в ней располагались жилые отсеки и столовая. Механизм крепежа постоянно барахлил, отвлекая как капитана, так и инженеров от прямых обязанностей. Даже Рент-а-Ил участвовал в ремонте некоторых частей несовершенной конструкции.

— Рент-а-Ил? — спросил я и сам поразился слабости своего голоса. Влияние нейростимуляторв, что тут поделать? Недаром в сообщении Системы указывалось, что Высшие демоны брезгуют подобными веществами… И я их очень понимаю, но дело требовало жертв.

— Рент-а-Ил! — снова позвал я чуть окрепшим голосом, но октопус только всхрапнул, съезжая в своём кресле и принимая практически лежащее положение.

Кажется, и на этот раз с вопросами придётся повременить… Да у меня были и свои занятия.

Например, вдоволь напившись чистой воды немного солоноватого вкуса (закидоны октопусов, озабоченных недостатком солей и минералов в синтетической пище), ломать голову над ночными видениями. Я догадывался, что структура Игры была куда более сложной, чем мы предполагали, вступая в Преисподнюю… Догадывался с тех самых пор, когда прочёл отрывок из «Книги Солнца», добытый в библиотеке.

Меня озадачила функция Ладьи, связывающей между собой две вселенные: реальную и игровую.

Ладья — точка соприкосновения этих вселенных, врата, через которые мы и попали в игровой мир (и через который, в теории, могли выбраться назад). Но, в таком случае, чем являются Преисподняя и Небеса? Откуда и куда мы совершили переход, воспользовавшись Преисподней? Изначально я был уверен, что это полноправные коридоры между вселенными, равные самой Ладье, а мы, соответственно, вышли из Игры в реальность… Но внутри себя всё-таки не мог побороть сомнения.

Второй факт, заставлявший задуматься о реальности той, извиняюсь, «реальности», где мы оказались, — доступ к способностям и возможность пользоваться некоторыми органами, перенесёнными из «Игры». Пусть я и работал экстрасенсом и даже немного верил в магию, но ничего особенно чудесного на Земле не замечал. Не было на Земле существ, способных переводить свою плоть в полужидкое состояние и пожирать врагов, как это делал Амёба, не было хирургов со стальными лапками и живительной паутиной, да и волосы девушек, которые, конечно, могли быть выкрашены в зелёный, не извивались, словно они были змеями…

Кто-то, конечно, может сказать, мол, Чёрный, если ты не замечал подобных вещей на Земле, это совсем не значит, что их там нет вовсе или что они не существуют в других мирах или даже звёздных системах! И я в полной мере мог бы согласиться с такими доводами, если бы не третий факт.

Моё общение с Системой.

После первого приёма нейростимуляторов в кабинете Кторвика я вновь пережил поединок со Стальным гигантом, который на этот раз закончился весьма неожиданно — смертью… Далее картинка более напоминала странную фантасмагорию, порождённую сознанием психически больного человека. Но главное — со мной говорили Создатели. И Создатели прямо сказали, что я как Харон должен воспользоваться Ладьёй, и дали доступ к профилю.

Поразмыслим над сказанным. Если Игра осталась позади, каким образом мне стала доступна Система? При помощи чего она воплощалась в сознании, раз в реальности не могло быть ни кода, ни игровых механик? Одно из двух: либо я шизофреник, либо мы по-прежнему были в Игре.

Рассказ Рент-а-Ила и Кторвика окончательно убедил меня в том, что с выходом из Преисподней наши игровые похождения не закончились. Фракция серых добралась до «верхнего» уровня той самой ракушки, условно изображавшей Игру. Уровень этот соответствовал мнимой «реальности» и, в отличии от предыдущих уровней, не имел прямой связи с навыками и профилем.

Первичный бульон — звери — цивилизация — «мнимая реальность»…

До «мнимой реальности» мы добрались именно благодаря одному из тех самых «коридоров» между уровнями — Преисподней. Таким образом, Небеса и Преисподнюю можно условно изобразить в качестве отверстий в ракушке, соединяющих верхние уровни — цивилизацию и «мнимую реальность» — но ни в коем случае не ведущих в реальную вселенную.

В истинную реальность попасть можно только при помощи Ладьи.

И теперь в моей голове зрел новый план… Завладеть Ладьёй, вернуться на планету октопусов, выполнить свою часть сделки с Кторвиком, закинув господина Шол де-Мой на нижние уровни «ракушки», а затем выйти из этой чёртовой Игры уже окончательно… Вместе с теми, кто согласится на этот рискованный шаг, конечно.

Не менее интересной казалась история Абрахрама.

Я привык доверять своим видениям и теперь не сомневался, что спящий в соседнем отсеке Крысолов — никто иной как легендарный Абрахрам Кла-Кро, чьё своевременное вмешательство помогло священным предкам выйти из Игры. Кроме того, он являлся отцом автора «Книги Солнца» и дальним предком самого Зелёного, с которым у демона до сих пор были весьма и весьма натянутые отношения.