Сколь же сильно мне хотелось бы не погружаться в тяжкие думы над собственной грустной судьбой, просто наслаждаясь утолением голода… Но нет. По мере того, как на задний план всё сильнее и сильнее отходят мысли о еде, возвращается раздражение и недоумение, а вместе с ним и осознание абсурдности всего происходящего.
А быть может, мне в кофе друзья подсыпали какую-нибудь мерзость, и сейчас под хихиканье этих идиотов меня трясёт в припадке? Нет, они, конечно, дурные, но не настолько же… Хотя всё это очень уж похоже на буйные краски сознания, порождённые окутанным туманом дурманящих веществ. Ну не могу я смириться с этим абсурдом, не могу принять то, что я стал драконом… таким драконом! Даже со своего места я вижу, как кто-то пускает грязевые пузыри своим носом! НУ РАЗВЕ ЭТО ПО-ДРАКОНЬИ?! И МНЕ БЫТЬ ОДНИМ ИЗ… НИХ?!
Мои когти соскальзывают и давят одну из ягодок, размазывая её розоватый сок по чешуйкам, а сам я в раздражении срываюсь на тихое, писклявое шипение, вместе с тем движением собственных крыльев пытаясь счистить тину со своих боков, заляпавшей мою величественную зелёную чешую.
Дремлик и Осока тут же отрываются от трапезы, навострив свои ушки и обратив ко мне глаза, в которых отчётливо можно было прочесть вопрос: «Что тебя беспокоит?». В ответ я лишь пожимаю плечами и мотаю мордочкой из стороны в сторону, мол, нет, ничего такого, не обращайте внимания. И - о чудо! - жест, сохранившийся в моей памяти с человеческой жизни, является для них достаточным ответом! Даже больше — Дремлик кивает в ответ, возвращаясь к сбору в подставленную лапу как можно большего количества красных ягодок, дабы затем закинуть сразу целую гроздь кислых шариков в свою пасть. Сколь человечными мне кажутся эти движения, эти жесты. И пожимание плечами, и мотание головой, и кивок. Разве у драконов не должно быть что-то другое, своё, уникальное? Движение ушами или, может, кончиком хвоста, положением крыльев? Что-то менее… человеческое? Может, это всё-таки полёт моего воспалённого сознания? Безумный сон, в котором сознание сшивает знания о реальном мире с прочитанной накануне дурной книжечкой?
Тихий, отдающий лёгкой хрипотцой и рычанием смешок вырывается из моего горла, вновь привлекая внимание брата с сестрой.
Интересно, долго они на меня будут продолжать глазеть, пытаясь понять, что именно со мной не так? Насколько ненормальной я им кажусь? И что творится у них в головах, о чём должен думать «настоящий дракон»? Или они всё-таки такие же попаданцы, повстречавшие своего избранного и единственного «грузовичка-чана»? Как жаль, что я не умею читать мысли. Вообще ничего пока что не умею, только громко пищать, неумело рычать и издавать прочие милые и не очень драконьи звуки.
Вот за моей спиной раздаются приближающиеся всплески, и я спешу оторваться как от мерзкой клюквы, оставив хоть что-то Железу и Тростинке, так и от собственных отчаянных мыслей, грозящих швырнуть меня в пучины собственного растущего безумия и мании. Ох, не так оно всё происходит в аниме и книгах, ох не так… Впрочем, кто сказал, что мне стало легче от того, что именно я увидел за своей спиной?
Знаете, на планете Грязь есть такое интересное животное, как «лягушка водонос». Некоторые люди держат этих забавных, жирных и не особо подвижных существ как домашних животных. На моей памяти большая их часть напоминают толстые тёмно-зелёные лепёхи, распластавшиеся посреди террариума в куче влажного мха, способные цапнуть вас за неудачно подставленный во время попытки их потискать за жирные бочка палец. А меньшая их часть — маленькие, ещё активные, но от этого не менее злобные дьяволята, бросающиеся на всё, что напоминает червяка. И я даже не знаю, от кого мои бедные пальцы страдали больше — от больших или от мелких.
В общем, Тростинка тащила в своих клыках нечто очень отдалённо напоминающее эту лягуху. Нет, вы не подумайте, я удивляюсь не столько факту наличия на болоте лягушек, сколько размеру этой самой квакушки. Вы можете представить жабу размером с голову драконьего детёныша? Я вот до этого не мог… И если бы не увидела это тёмно-зелёное всё ещё дрыгающее своими лапками чудовище в пасти моей сестры — никогда бы не поверила. Хотя, немного приглядевшись, я прихожу к мнению, что это какая-то иная, но от этого не менее мерзкая с виду лягушка. Или, быть может, даже жаба? Не знаю точно, никогда не интересовался этими хладнокровными.
Следом за маленькой сестричкой на берег выскальзывает наш Хранитель и движением хвоста скидывает со своей спины длинную верёвку мха, сжимая челюстями собственный улов — ещё двух раздувающихся от возмущения или отчаяния местных квакушек.
Честно говоря, я даже немного испугалась. Всё-таки в раскрытых пастях подобных монстров могла бы целиком скрыться моя ладонь. А зубы… зубы этих чудовищ почти не уступают драконьим! Во всяком случае, так мне их рисует моё больное — а здоровым после всего произошедшего за день его точно не назовёшь — воображение. Интересно, чем должны питаться подобные чудовища, чтобы вымахать до таких размеров? В голове тут же возникает вид комаров размером с кулак, что огромными стаями патрулируют окрестности болот в поисках несчастных заплутавших путников, дабы высосать их до последней капли алой крови. Бррр, ну и жуть. Очень надеюсь, что это лишь домыслы и подобных чудовищ я не встречу. Не очень бы хотелось ощутить прикосновение на своей тушке «чешуебойного жала».
А Тростинка тем временем, вместе с нашим Хранителем, подбирается к нам, выпускает из своей пасти пойманную жабу(или всё-таки лягушку, я так и не разобрался), и та со смешным звуком плюхается на поросший мхом клочок земли, служащий на данный момент нашему прекрасному чешуйчатому семейству обеденным столом.
А ведь это… добыча? Не какая-нибудь игрушка или интересная находка, которую Тростинка и Железо хотят нам показать, а пойманная на охоте жертва. Которой со мной готовы поделиться? А я и не знаю, чем я больше возмущён — тем, что грозному и опасному существу из древних мифов и легенд предстоит питаться болотной жабой, или тем, что она даже не приготовленная и сырая! Впрочем, что удивительно, как таковой жалости к придавленной пальцами Тростинки и слабо дрыгающей своими лапками жабе, что забавно пучит свои глаза от погружения в её мягкую кожу когтей, я не испытываю. Да и отвращения, если честно, тоже — желудок не пытается выскочить наружу, сидит себе на месте, медленно переваривая вкинутые в бездну живота ягодки, явно ожидая добавки. Что-то в голове меня даже не против этого, наоборот, подталкивает вперёд, помочь сестрице и разделить с ней трапезу, наслаждаясь мясом свежепойманной добычи.
Вот именно! Что-то внутри меня рассматривает этих жабок не как живых и мерзких существ, но как полезное, достаточно жирное и питательное мясо! Вот только не может человек во мне признать того, что драконьи детёныши едят на болоте лягушек, тритонов и жаб! Мы же, в конце концов, не детёныши крокодилов, которые питаются тем, что могут поймать в своей речушке? Мальками, крупными насекомыми, головастиками и прочей речной живностью? Или же нет, и я, выходит, большой крокодил с крылышками и лапками, ещё и женского пола?
От последнего обрывка мыслей на душе становится так же кисло, как на языке от клюквы, поэтому я спешу затолкать эти размышления куда подальше, в закрома своего разума, заодно поднимаясь на все четыре конечности да слизывая кончиком языка с собственных губ остатки мерзкого клюквенного сока.
А к первой лягушке присоединилась и добыча Железа. Прилёгший и вытянувшийся Хранитель передней лапой придерживает перед собой одну из отчаянно поквакивающих жабок, вместе с тем своими мощными челюстями, с неожиданно острыми клыками, впившись в мягкое брюшко второй лягушки, тут же пачкая свою мордашку в тёмной крови местного обитателя, с неприятным похрустыванием перемалывая мелкие косточки своими меланхолично работающими челюстями.
От подобного зрелища я ненадолго замираю на месте, пропуская мимо себя Дремлика и Осоку, что спешат присоединиться к нашему скромному пиршеству.
