Я разминаю лапой свою шею и выглядываю в слюдяное окно, через которое с трудом можно разглядеть постепенно темнеющее небо. Это сколько мы уже тут сидим? Каракурт уснул, пристроив свою голову на подоконнике и негромко посапывая, накрыв морду свитком. Сайда, пробубнив, что с нами скучно, убежала по своим делам ещё в тот момент, как Тростинка принесла мне второй свиток. И только Звёздочка усердно читала, подобравшись к нам чуть поближе, да изредка поглядывала в нашу сторону со слабой улыбкой. Так сколько мы уже сидим? С утра до самого вечера? Я как-то и не заметила, как пролетело время. Неужели настолько увлекательное чтиво попалось, несмотря на всё моё негодование?

А ведь мы пропустили обед. А может даже и ужин! Стон умирающего кита, или же мелодия моего заурчавшего желудка, привлекает внимание моих товарищей к этой неожиданно возникшей проблеме. Даже Каракурт вскакивает со своего пригретого места, стягивая с морды “впитываемое через чешуйки” чтиво.

— Что это за чудище издаёт столь грозный рык? Неужто Мракокрад вернулся? — скалит свои клыки исполосованный песчаный.

— Дурак, — громко фыркаю я, щёлкнув по носу захихикавшую Тростинку. — Это мой живот.

— Твой живот – Мракокрад? — моргает не до конца проснувшийся песчаный. А затем, вытряхнув из своей головы остатки сонливости, он присоединяется к смеху Тростинки и Звёздочки.

«Похоже, я окружена идиотами… Очень угнетает», – грустно вздохнув и потерев пальцем свой висок, думаю я, давя выбирающиеся смешки.

Отхихикавшись, мы поднимаемся со своих мест. Раскладываем свитки по местам, проходя мимо сидящего и ощупывающего дощечки Звездокрыла и спеша всей дружной толпой в сторону столовой, дабы закончить этот день праздником живота. Вот только беда: до столовой мы так и не дошли.

Всей гурьбой мы вываливаемся в главный зал, посреди которого стоит незнакомый мне ледяной дракон, о чём-то тихо беседующий с Солнышко. Высокий, широкий в плечах, его бледно-голубая чешуя, темнеющая ближе к спине, поблёскивает искрами в свете дрожащих факелов. Тёмно-синие, сливающиеся с чёрным белком глаза окидывают нашу мигом замолчавшую группку раздражённым и, как мне кажется, уставшим, невыспавшимся взглядом.

— Давай поговорим в другом месте, — в его голосе слышатся дуновения северных ветров, а в негромком рыке, которым он оканчивает предложение, доносятся до моих ушей треск столкнувшихся айсбергов. Хах, похоже, ледяные не могут быть чем-нибудь менее злобным.

— Конечно, Холод, — кивает песчаная директриса, выглядывая из-за плеча взрослого ледяного, и затем, не сказав нам ни слова, развернулась и направилась в один из ведущих в глубь горы коридоров, уводя за собой в полутьму сплетающихся пещер этого “Холода”.

Может, кто-то из бывших учеников? Или гонец, принёсший какие-нибудь интересные вести? В любом случае это не совсем моё дело. Встрепенувшись, я продолжила неспешное движение в сторону трапезной. Только вот за мной последовала лишь Тростинка, да и та, остановившись через пару шагов, замерла между меж мной и остальными.

— Ну и? Чего стоим? — бурчу я себе под нос, оборачиваясь к Каракурту и Звёздочке с недовольным прищуром. По их взглядам, направленным в сторону коридора, в котором скрылась пара взрослых, я понимаю, что у них на уме. — Нет. Мы не пойдём за ними. Всё. Даже не думайте следить за взрослыми.

Я дую свои щёки и топаю задней лапкой, выдавая своё недовольство. Этих двоих что, одна и та же муха за хвост укусила? “Любознательность”, да?

— Холод – важная шишка в рядах Когтей Мира… Что им здесь надо? — тянет себе под нос Каракурт, но я-то понимаю, что он не мысли вслух высказывает, а пытается заманить меня в эту дурную и гиблую авантюру. А Звёздочка неуверенно закивала, переминаясь с лапки на лапку да отводя взгляд в сторону, явно чувствуя себя не в своей тарелке.

— А если нас поймают? Да и вообще, вы что, суете свои носы в каждый драконий разговор? — скалю я свои клыки, замечая, как вжимается ночная свою шею в плечи, прикрываясь крыльями. Взгляд мой соскальзывает на Тростинку, стоящую между нами и поглядывающую то на меня, то на отставших.

— Да ладно тебе, — отмахивается Каракурт, показывая свои клыки. — Я вообще удивлён, что Холод меня не узнал. Он вроде дружил с отцом и знал обо мне.

Таак. Всё ясно. Наш мститель увидел знакомого своего мёртвого родителя, загоревшись идеей, что ледяной принёс “драконам судьбы” какие-нибудь мрачные новости, касающиеся его “святой мсти”. Подмигнув ночной и подмахнув моей сестрице крылом, Каракурт двинулся в сторону центрального коридора, уходящего под небольшим углом вверх.

— Пойдёмте, будет весело, — заговорчески подмигивает он.

А я всё также стою на месте, пытаясь понять, почему Звёздочка ему подыгрывает. Вроде как умная ночная, читает много, тихоня, как мне кажется. А как только выдалась возможность за кем-нибудь последить, так она сразу “за” всеми лапами. Только вот глаза свои прячет, медленно, будто бы сомневаясь в своих действиях, двинувшись за песчаным.

А Тростинка… Она поворачивает ко мне свою мордочку и смотрит такими большими, грустными и просящими глазами, опустив ушки вниз. «И ты туда же? Приключений захотелось?» – вздыхаю я про себя, пытаясь понять, когда Каракурт успел сговориться с моей сестрицей и переманить её на свою сторону. Или же Тростинка просто любящая авантюры непоседа, а я глупенькая и слишком замкнутая в правилах особа?

— Ну не смотри на меня так… — прошу я негромко у Тростинки, уводя свой взгляд в пол и также опуская ушки вниз, чувствуя, как кошки точат свои когти о моё сердечко. А сестрица ещё и старательно взгляд мой пытается поймать, припадая мордочкой к земле и смотря снизу вверх. — Арррх!

Раздражённо шлёпнув хвостом по камню, я направляюсь к заглядывающему за угол песчаному, поманив за собой сестрицу.

— Ладно. Ваша взяла, — недовольно бубню я себе под нос, не понимая, почему не могу плюнуть на всё это дело и направиться спокойно поесть. Видимо, и во мне есть искорка, зовущая в дурацкие приключения, наперекор разуму и логике.

Несильно куснув песчаного за бок, я выглядываю чуть ниже его морды, изучая уводящий куда-то вверх, по всем канонам жанра плохо освящённый, коридор.

Пожалуй, с ними стоит пойти как минимум ради того, чтобы потом зло посмеяться над этими дурачками. Вот потеха будет, если этот Холод принёс не какие-нибудь важные и секретные вести, которые ему стоило бы обсуждать с Драконятами Судьба за пределами Академии, а новости о… ну, допустим, сплетни, касающиеся ухажёров одной из королев.

— Ну, мы тебя не то чтобы зовём. Ты сама идёшь с нами, — несильно толкает меня плечом Каракурт, издавав негромкое “ой”, когда я его в ответ кусаю, обиженно сопя носом и потирая пострадавшее плечо.

Медленно, вытянувшись цепочкой, мы последовали за ушедшими взрослыми, заглядывая в каждое встреченное ответвление, пристально изучая помещение за помещением. Пещерки, обставленные различными вещицами и дурацкими украшениями. В одной из них было даже озеро, занимающее большую часть зала. «Похоже, комнаты драконят судьбы», – предполагаю я, прислушиваясь к каждому шороху и стараясь дышать как можно тише.

— … ничего не хочешь? — доносится до нас обеспокоенный голос директрисы из последнего ответвления ведущего в темноту горных высот коридора.

Мы все собираемся у этого поворота, вжимаясь как можно плотнее в стену и стараясь заглянуть в будто выцарапанный когтями коридор. Просторная пещера, в которой я различаю больший и меньший силуэты, судя по мягкому свету, имеющей выход наружу где-то в дальнем углу.

— Нет, — коротко отвечает Холод, замерев, как мне кажется, к нам спиной.

— Хорошо… — вздыхает Солнышко, пристраиваясь где-то за пределами доступной нам линии обзора. — О чём ты хотел поговорить?

— Луна пропала.

Это что, шифр какой-то? Я слегка хмурюсь, пытаясь понять, что имеет ввиду ледяной дракон. Вроде как ночью на небе была луна. Или он говорит о другой? Было три, стало две? Куда мог деться целый спутник?