Я же пользуюсь тем, что Каракурт ненадолго повернул морду к ледяной, леплю снежок и со всей силы швыряю его в грудную клетку песчаного. Вот только, похоже, у меня хорошо получается лишь мазать. Белый шарик прилетает прямо в морду Каракурта, от чего он отшатнулся к краю крыши. Он оступается, удивленно взрыкнув, плюхается сначала на свой живот, а затем падает с крыши на спину.
— Ой, — только и нахожу я, что сказать, бросаясь к краю и нависая над песчаным, тут же обнаружив распластавшегося в снегу недовольно пофыркивающего Каракурта, собирающего на своём животе снег и лепящего снежок, который пролетел рядом с моим ухом. — Я хотела поинтересоваться, цел ли ты. Но раз ты так…
Я уже было хотела скрыться на крыше, планируя сгрести как можно больше снега, чтобы затем его скинуть на голову песчаного одной кучей, как меня что есть силы толкают холодными лапами в основание хвоста. Незаметно подкравшаяся Фирн, на морде которой застыла привычная мне картина раздражения, смотрит за тем, как я, успев поджать к себе крылья, плюхаюсь в снег рядом с хохочущим Каракуртом. Правда, в отличие от песчаного, приземляюсь я на свою грудную клетку и тут же вскакиваю на лапы. Благо, высота небольшая, тем более для драконов, которые и куда более серьёзные падения переживают без вреда для своих тушек.
— Чего смешного? — Укоризненно глянула я в морду Каракурта.
А затем всё-таки реализую свой план, пусть и несколько в изменённой форме, развернувшись к нему хвостом и передними лапами засыпав морду кактусоеда снегом. Ибо, как говорят многие драконы, «фыр»! Уже после, бросая на Фирн осторожный взгляд, размышляю, а не швырнуть ли и в неё клочок снега. Но нет, ледяная уже заняла своё прежнее место, и злить её мне не очень хочется. Особенно после такого «душевного» утреннего разговора, в котором мы обменялись парочкой колкостей. Пусть лучше дальше продолжает прожигать взглядом собирающихся прохожих, спешащих к центру города по своим делам, и ведь их становился всё больше и больше.
Город постепенно просыпался, встречаясь с вызовом нового дня. Кто-то смотря на снег гневно бухтел себе под нос что-то, проклиная погоду. Другие не замечали изменений, спеша навстречу новому дню, скаля свои клыки в сторону прохожих. И только резвящиеся драконята, под присмотром взрослых, беззаботно барахтались в снегу и радостно попискивали.
Встрепенувшись, я вытягиваюсь на своих лапах, стряхнув с плеч комья снега и остановив лепящего новый снежок Каракурта медленным покачиванием своей мордочкой из стороны в сторону. Сейчас не время для игр. Скорее для тяжёлых, мрачных размышлений, за которыми последует неизбежный выбор — что же мне делать дальше: лететь с сокрыльцами или плюнуть на всё это дело, сказав, что нам не по пути и я передумала? Могу ли я их бросить?
С этими мыслями я окинула взглядом Каракурта и двинулась по хрустящему снегу обратно в дом. Пожалуй, валяться в снегу была не самая умная идея, даже для такой холодолюбивой драконицы, как я. Мне необходимо немного погреться.
Добравшись до двери, я осторожно приподнимаю полог. Тяжёлая ткань соскальзывает по моей мембране, когда я заглядываю в комнату и вижу, что уже все проснулись. Ну, кроме негромко сопящего Лонгана, которого Звёздочка пыталась безуспешно растолкать своими лапами. Циркон стоит около стола, разглядывая одну из карт, около него Предвестник ведёт по тому же свитку своим когтем. Краем уха я слышу, что они обсуждают необходимое количество привалов на нашем непростом пути. Чуть в стороне сидит напротив Сайды Тростинка. Морская осторожно выводит своими пальцами какие-то каракули на свитке, очень отдалённо напоминающие овал с четырьмя палочками. Современное искусство, однако. Увидев меня, сестрица чуть приподнимается на месте, радостно улыбаясь, но тут же её останавливает морская принцесса.
— Не двигайся. Я же рисую, — обиженно надув свои щёки, бубнит Сайда, выводя идущую от верха овала длинную линию… Стоп, это морская так рисует мою сестру? Уф.
Тяжело вздохнув, я замираю у выхода, пока мимо меня проскальзывает отряхивающийся Каракурт, задевая своим тёплым крылом мой бок. Вот кто точно ни капельки не замёрз.
Но всё-таки я здесь не для того, чтобы смотреть, как проходит утро у путешественников, поставивших себе цель исполнить пророчество. Мне необходимо принять собственный выбор. С ними я, или сама по себе? Могу ли я оставить этих драконов на Предвестника?
Мой взгляд проскальзывает по боку ночного, задумчиво потирающего свой подбородок. Никакой гордости и надменности я в нём сейчас не замечаю, а всякий раз, как Предвестник прикрывал глаза, он вздрагивал всем телом и мотал мордой, будто бы его что-то укусило за кончик носа.
Какой же он всё-таки мутный и непонятный дракон. А всё из-за чего? Из-за банального отсутствия возможности проверить! Мне бы такие же способности, как у Звёздочки. И сколько бы проблем можно было быстро и оперативно решить, просто порывшись в чужой голове… Так нет же, придётся ловить ночного на его ошибках. В которой раз я ловлю себя на мысли, что ничто не мешает Предвестнику лишь притворяться потерявшим свои способности. А на деле он может всё прекрасно видеть, и мне необходимо поймать его на очередной оплошности в его действиях, которую простой банальностью он не сможет оправдать.
Дальше мой взгляд вновь проскальзывает по остальным дракончикам, останавливаясь на переменяющейся с лапы на лапу Тростинке. Бежать… или сражаться? Ну, или, по крайней мере, помогать остальным бороться с судьбой. Боец-то из меня паршивый, могу только под лапами мешаться да давать свои никому не нужные советы.
Вот и ответ. Простой в своей гениальности и при этом неприятно морозящий меня изнутри своей мерзкой логикой. Мне необходимо продолжать путь вместе с ними. Я обязана лететь исполнять это пророчество не только потому, что иначе угроза может придти в дом к моей семье, но и потому, что… ну, возможно, вероятность выживания этих драконят в моём присутствии больше? Не потому, что я какая-то опасная особа или могу оказаться хоть какую-то первую помощь, а потому, что у меня есть то, чего нет у большей части здесь присутствующих, возможно, за исключением Циркона, — думалка. Хорошо работающая голова с определённым пластом знаний и опыта.
Нет, конечно же, часть меня хочет, чтобы я плюнула на происходящее и свалила, чтобы не подставлять свой хвост под беспощадные укусы судьбы. Однако, логика говорит, что подобный ход мало что может решить. Да и контролировать свою судьбу легче из возможного эпицентра событий, как бы мне не было мерзко это признавать.
Вот так и стою перед входом, замерев точно зелёная статуя, и думаю, что же мне делать. Действовать надо, действовать, корректируя своё продвижение по обстоятельствам, а не думать, тем более обмозговывая одну и туже мысль сотни раз. Так что, для себя я неожиданно всё решаю.
С натянутой улыбкой я шагаю к Сайде и склонившемуся над её рисунком Каракуртом, предлагающему морской внести некоторые правки в картину.
Убежать я всегда успею. Во всяком случае, я на это надеюсь.
***
Холод вернулся примерно через час. К тому времени больша́я часть местных драконов уже перекочевала из одной части города в другую. Лишь изредка через окно до нас доносился рык раздражённых местных жителей, выясняющих отношения друг с другом.
Ледяной принц притащил в своих клыках несколько мешочков. После беглого осмотра и обнюхивания любопытными дракончиками, было установлено, что в большей части мешков находятся различные сушёные фрукты. И только в одном было достаточно резко пахнущее специями тонко разодранное мясо.
— Пустынная ящерица, — заявил с полной уверенностью Каракурт, осмотрев один из кусочков, после осторожно лизнув его краешек. — Не острая.
Ещё бы, купил бы Холод острое! Да после вчерашнего я бы это острое запихнула ледяному и песчаному… куда-нибудь, чтобы они оба подавились. Правда, запах перчёного и незнакомых специй всё равно вызывали у меня некоторые подозрения.
Позавтракав содержимым одного из мешков с фруктами, мы принялись быстро собираться, распределяя друг между другом запасы. Больше всего, конечно же, навалили недовольному Лонгану. Как-никак фрукты были куплены Холодом в первую очередь для этого шумного и непоседливого дракона, сидящего на строгой вегетарианской диете. И после всех сборов, вновь закрыв ставнями все окна, мы выбрались на заснеженную улицу.
