Однако нужно вернутся пока что к собственным размышлениям. Остаётся из явно подозрительных драконов только таинственный «он». Последний подозреваемый, личность которого не установлена. Предположительно, он может быть одним из двух пришедших ко мне во сны драконов. Но это при условии того, что они не являются одним и тем же существом. Или чем-то стоящим над всем происходящим в Пиррии. Ох, нет, мне всё-таки очень уж всё это не нравится.

Я ёжусь на месте, поглядывая на то, как пара песчаных, остановившихся у ближайшего угла, начали о чём-то спорить с одиноким, хмурым небесным, счищающим с дороги снег своим огненным дыханием. Хотя надолго меня от моих мыслей этот спор между драконами, переросший в ругательства, не смог отвлечь, и вскоре я вновь погружаюсь в свои размышления, медленно заваливаясь набок под неодобрительные зырканья со стороны Фирн, которой так и не хватило наглости поинтересоваться о чём я думаю.

Что у меня там дальше по списку? Культ голубоглазиков? У чудиков в моей голове голубые глаза, у морской, читавшей мне лекции, голубые глаза, у её приспешников того же цвета. И все одного яркого, горящего оттенка. Может, конечно, я словила особо сильный приход и нафантазировала себе лишнего, но, не я ведь одна. Каракурт тоже это видел. Да и Тростинка вроде. Не могут ведь три дракона поймать абсолютно одинаковые видения? Может, это своеобразный ключ ко всему происходящему? Связывающий всё это безобразие в одну картину.

Картину, участником которой я не хочу быть! Конечно я вновь возвращаюсь к этой мысли, поджимая к себе хвост, а спустя ещё какое-то время лениво переваливаясь на спину, свесив голову вниз через край, чтобы побольше крови приливало к моим совмещающим всё в одну картину мозгам. Я не хочу в этом участвовать! Нет, правда. Не хочу переться непонятно куда, непонятно зачем, непонятно ради чего, с угрозой для собственной жизни! Если раньше это походило на чёрную, но всё-таки шутку, и именно из–за этого я решила пойти за Предвестником, то сейчас это уже совсем не смешно. Пусть другие рискуют своими хвостами! Я же хочу проявить неестественное для этого мира благоразумие! И свалить подальше. Мне всего четыре года! И я никому ничего не обещала! Нет, я не хочу рисковать своей тушкой, не потому, что я трусиха, а потому, что… ну, это глупо! Я же не героиня какой-нибудь книжки, написанной для детишек. Вся такая из себя идеальная и правильная, всемогущая и способная сравнять с землёй любую преграду. Нет! У меня и сил-то никаких, которые я могла бы противопоставить местному злу. Я обычная драконица четырёх лет… Ну ладно, может, не совсем обычная, ввиду своих знаний, доставшихся мне из прошлой жизни, и того, что вроде как я когда-то была особью мужского пола. Но, я нигде не подписывала никакой свиток о том, что мне необходимо строить из себя добренького и правильного геройчика! В обязанности которого входит спасать мир в любой день; за исключением праздников — потому что выходные.

Нет-нет-нет. Всё происходящее лишено какого-либо смысла. Таинственные пророчества, которые я восприняла как шутку. А теперь ещё и угроза для моей головы. И не только моей, но и сестрички! Арх!

С раздражением я шлёпаю хвостом по своей грудной клетке.

Бросить ведь всё тоже нельзя. Вдруг Предвестник прав, и всю Пиррию ждёт одна большая и красивая… зима. Причём неожиданная и суровая. Как там говорилось? «Зима близко»? Это ведь тоже нехорошо, особенно для меня и моей семьи. На остальных мне в целом плевать. Пусть хоть все передохнут, в конце концов выживает самый приспособленный и умный. И я точно намерена быть в числе вторых!

Всё-таки бежать? Плюнуть на всё и скрыться? Пусть Предвестник сам решает, как ему свершать своё пророчество, но без меня? И уж тем более без Тростинки, о силах которой, я почему-то уверена, он имеет представление. Мракокрадовы потроха! Предвидение или пророческий дар не должен работать так, как работает у Предвестника! Это тупо. Тот, кто это придумал, заслуживает отдельного котла с кипящим маслом!

Я чуть соскользнула вниз, зацепившись плечами за край крыши и свесив морду вдоль стены, чтобы кровь как можно быстрее приливала к голове. Хотя долго так болтаться мне не позволили. Что-то тёплое прикасается и обхватывает кончик моего носа. Медленно я приоткрываю глаза и вижу стоящего на задних лапах Каракурта, что упёрся одной лапой в стену, а другую протянул ко мне, уперев ладонь в мою сопелку. Укусить его, может? Чтобы знал, кому пальцы не стоит свои подставлять.

— Буп? — Чуть наклонив свою морду набок, улыбается исполосованный кактусоед, видимо решив, что это меня рассмешит. Но вместо этого я фыркаю в его ладонь, бросив косой взгляд на Фирн. Ледяная, похоже, решила прикинуться, что не замечает происходящего, больше предпочтя наблюдать за шепчущей что-то своим детишкам ледяной драконихой.

— Я разве разрешала трогать мой нос? — недовольно бурчу я, переводя взгляд обратно на песчаного, смотря на него сверху вниз.

— Нет. А должна была? Между прочим, ты меня пару раз тыкала в нос! — посмеивается Каракурт, отдёрнув лапу после того, как я несильно, но всё-таки куснула его за пальцы.

— Ты ведь понимаешь, что то, что положено мне, не положено через чур наглым песчаным драконам? — невинно интересуюсь я у него, стараясь спрятать невольно просящуюся на морду улыбку.

Это, конечно, мило. И даже отвлекло меня от моих размышлений, за что я была чуть-чуть благодарна. Но в тоже время это как-то уж слишком. Это прикосновение, поглаживание, лёгкая улыбка. Разве нельзя было просто окликнуть или щёлкнуть по носу? Нет, за последние я бы точно обиделась но это не было бы… так волнующе?

Из-за неожиданно нахлынувшего осознания я чуть было с крыши не грохнулась в попытке вскочить резко на свои лапы и отшатнуться от края. Каракурт ещё удивлённо отпрянул от стены, навострив уши, наблюдая за тем, как неловко я переворачиваюсь набок, шебурша всем телом по снегу, а затем вскакиваю на разъезжающихся лапах.

Нет, нет и ещё раз нет! Никаких отношений. Никаких объятий. И уж тем более, никакой любви! Это всего лишь крайне сложная биоэлектрохимическая реакция в голове, простимулированая как гормонами, так и чувством симпатии, вызванной… ну, наверное, крайне дружественным отношением Каракурта ко мне, а также его харизмой, если она у него вообще есть.

Рассеяно фыркнув, я сбрасываю на морду песчаного несколько комьев снега, отшатываясь подальше от края крыши.

А мне такого счастья не надо. Единственные драконы, которых я готова любить — это моя собственная семья. И вообще, как мне известно, земляные драконы не испытывают такого дурацкого чувства, как «привязанность», к чужакам!

Всё. Спокойно, Водомерка. Вдох, выдох, замри и подумай. Он ведь не лезет к тебе с объятиями. Ну прикоснулся он к носу, и ты не укусила его сразу же. Ну греешься ты об его крыло. Ну засматриваешься в его глаза. Действия, продиктованные чувством дружбы, практичности и прекрасного. Вон Фирн на сугробы из чистого снега глазеет и ничего. Ни о каких чувствах, кроме эстетического наслаждения, тут не может быть и речи.

Особенно в моём возрасте. И ещё более особенно с учётом того, сколько я знаю этого дракона. Всего-то недельку-другую мы с ним общаемся, и вот уже нервничаю. Нет, это скорее всего дурацкие драконьи инстинкты, которые не должны управлять моим телом. Лишь чистый, незамутнённый разум и строгая логика! И логика мне говорит, что любые переходящие грань «дружественных» чувства по отношению к по сути всё ещё плохо знакомому дракону — ненормально, как и всё происходящее в моей жизни за последний месяц.

Проклятье! Ещё один повод взять и улизнуть отсюда. Не хочу позволять своему глупому драконьему началу управлять моей жизнью! Спокойствие. Вдох-выдох. Сейчас бы Тростинку потискать, но она наверняка ещё спит.

— Водомерка? Всё в порядке? — осторожно интересуется забравшийся на крышу Каракурт, потревожив грозно косящуюся на него ледяную. — Кстати, доброе утро, Фирн.

— Угу, — глухо промычала драконица, бросив в нашу сторону очередной раздражённый взгляд, будто мы слишком много шумели и отвлекали её от великих размышлений. Или же вели себя слишком по-детски.