Раздражённо фыркнув, я несильно шлёпаю песчаного своим хвостом по плечу.

— Это за дело, — перед тем как он успевает возмутиться, поясняю я, пристально смотря в его тёмно-карие глаза. Красивые глаза, жаль только, сейчас мне точно не до любования чужим взглядом. — Стоило бы и подумать, прежде чем подсовывать подобное угощение. Мы ведь в жизни ничего острого не ели. Тем более настолько острого.

— Понимаю, — принимает стоически свою вину Каракурт, слегка прикрыв глаза и поглаживая осторожно лапой плечо, так и не решившись войти за нами в воду. — Надеюсь, вы не в обиде?

— Я — нет, — немного помолчав, отвечаю я. — А Тростинка…

— Я, кххх, в порядке, — выдыхает вынырнувшая сестрица, по мордочке которой бежали, срываясь обратно в реку, большие капли. — Всё хорошо.

— Уверена? — Приобнимаю я попытавшуюся улыбнуться Тростинку.

— Угу. Даже вкусно было… — делится со мной Тростинка, поглядев в мои глаза, а затем попыталась лизнуть мою щеку, но тут же втянув язычок обратно в пасть. — А потом так жарко, будто уголь лизнула.

— Интересно, откуда такое сравнение, — вмешивается Каракурт, вновь твёрдо ставший на четыре свои лапы.

— Это старая история, — отмахиваюсь я от песчаного крылом, хлопнув им по спинке мурлыкнувшей Тростинки, и смахивая осторожно пальцем собирающиеся у её глаз слезинки. — Ещё болит?

— Только палит. На язык… Но быстро стихает, — отвечает неуверенно мне сестрица, слегка наклонив мордочку на бок и улыбнувшись, а затем прильнув плотнее ко мне и прячась под моим крылышком. — Но я такое больше есть не буду.

— Вот и хорошо. Возвращаемся? — улыбаюсь я в ответ сестрице, наклонившейся, чтобы ещё немного попить. Заодно и сама чуть успокоилась, чувствуя, как прохладная вода омывает передние лапы, вязнущие в илистом дне. Остальные драконята небось сейчас едят что-нибудь нормальное. — Надеюсь, тут можно перекусить чем-то менее острым.

— Скорпионы есть и без специй… — осторожно начинает песчаный, однако моё раздражённое рычание намекает ему, что лучше помолчать и оставить своих скорпионов пустыне и песчаным. Вот привязался, как муха к падали, всё хочет заставить попробовать. Знаю я таких шутников по прошлой жизни: «Ну попробуй», «Ну вкусно ведь», а на вкус то, что они протягивают, в лучшем случае напоминает кусок старого, покрытого пылью свитка. В лучшем случае! А в худшем — какую-нибудь пропахшую падаль, которой разве что не побрезгует лишь самый ленивый земляной. — Всё-всё, молчу. Только не превращайся, пожалуйста, в Фирн. А то наше крылышко не выдержит двух злюк.

И вовсе я не злюка. Просто беспокоюсь о своей сестре. Да, возможно, иногда слишком сильно. Но кто бы на моём месте поступил не точно так же? Она же маленькое и доброе чудо нашей семьи, за которое я в ответе.

Тяжело вздохнув, я осторожно зачёрпываю воды ладонью и смываю с носика Тростинки остатки ила, перед тем как выбраться на берег. И уже втроём мы движемся обратно к площади, скользя по заросшему редкой травкой берегу. Тростинка, окончательно прейдя в себя, начала весело пофыркивать, малость приподняв свои ушки и оглядываясь по сторонам в поисках чего-нибудь интересного или съестного. И с первым, в худшем его проявлении, нам предстояло столкнуться.

Как только мы коснулись своими лапами первых занесённых песочком плиток площади, я почувствовала странный сладковатый запах. А затем увидела, как нам навстречу от ближайшего тента шагнула взрослая морская. Её необычный окрас, в сравнении с сине-зелёными сородичами, выглядел пугающе. Иссиня–чёрная чешуя напоминала лишённое звёздного света небо. Или воды в тех безднах, куда не проникает ни единого лучика солнца. Последняя ассоциация, пожалуй, наиболее подходящая, особенно с учётом исходящего от полосок на теле драконицы холодного белого свечения. Будто глубоководная рыбина, прячущаяся в темноте и подманивающая к себе добычу огоньками на теле, выбралась на сушу и отрастила крылья. На её шее болтается небольшой металлический шар-кулон размером с кулак взрослого дракона, от которого во все стороны разбегается постепенно рассеивающийся дымок. Натянутые вдоль спины и на хвосте плавники лишь слегка светлее её чешуек, вместе с этим покрытые чёрными узорами. Ещё и пластины поверх её жабр слишком плотно прилегают к чешуйкам морской, не оставляя никаких зазоров. Но главное в её облике — глаза. Где-то я уже видела эти два обжигающих льдом голубых огня, пугающе поблёскивающих в темноте. Неужели…

Нехорошая догадка кольнула меня, из-за чего я сбиваюсь с шага, остановившись чуть позади Каракурта, также пристально и внимательно вглядывающегося в эту драконицу. Ещё и хвост песчаного нервно мотается из стороны в сторону, то и дело норовя дёрнуться жалом вверх, будто бы он увидел в этой драконице что-то знакомое.

— Дракончики… — В её голосе не слышалось ни единой нотки теплоты или радости, скорее раздражение, вызванное необходимостью с нами общаться. — Хотите я вам погадаю, да?

Что? «Погадаю»?

Я бросаю растерянный взгляд в сторону тента, от которого это недоразумение шагнуло в нашу сторону, и замечаю… стеклянный шар! Ещё и на чёрной подушечке. Всё как по закону рыночных шарлатанов!

Ну уж нет, мне такого счастья не надо. Мне и Предвестника с его предсказаньями и ложью хватает, ещё не хватало слушать явно находящуюся не в себе морскую, слегка скалящую свои острые клыки, придавая себе ещё больше сходства с готовой набросится в любой момент глубоководной хищницей. Бррр, что–то в ней есть жуткое, неестественное. Как она говорит, как смотрит на меня с презрением, как замерла практически без движения. Мне это очень не нравится. Ещё этот вонючий дым…

— Нет. Спасибо, не надо, — отвечаю я, после мотнув головой в попытке прогнать особо неуместные, вязкие мысли. — Мы лучше пойдём. Нас, наверное, заждались. Да и денег нет.

Толкнув лапой в бок стоящего истуканом Каракурта, я делаю медленный шаг вперёд, заодно Тростинку пальцами крыла за собой дёрнула, пока моя сестричка глазела с непониманием на эту морскую, жадно втягивая носом воздух.

— О нет, с вас я ничего не возьму, да, — негромко шипит сквозь клыки драконица, преграждая мне путь своим вытянутым крылом, на мембране которого я замечаю рисунки. Но не естественные гладкие узоры, как у Сайды, а будто татуировки, изображающие сливающиеся с тёмной мембраной чёрные звёзды. Мне даже показалось, что они двигались, складываясь в иные картинки или вспыхивая чёрным, слепящим светом. Так… это ненормально. Особенно с учётом того, что я не могу оторвать взгляда от крыла, любуясь выведенными на нём рисунками. — Вы же держите путь в Ледяное Королевство? Я видела вас, да. Вас ждут необычные встречи.

Очередной глухой смешок, почему-то напоминающий мне треск костей, срывается с её языка, и драконица осторожно прикасается своим холодным пальцем крыла к моему носу, тут же отдёрнув его, когда я щёлкаю челюстями и срываюсь на грозное нехорошее шипение. Мне это очень не нравится. Однако, с этим мне очень интересно. Откуда она знает, куда мы держим путь? Она нас видела? Она знает о нас? Может, следила? Почему она к нам вообще пристала? Эта морская — полукровка? Не знаю, как это работает, но могут ли ночные передавать гибридам свои способности? Вроде да, Мракокрад же был не только дракомантом. Ох, может, стоит всё-таки стоит проскользнуть мимо? Или… Не знаю… Это же возможность поймать на очередной несостыковке Предвестника! Стоп…

— Они изменят вас, да. Встречи с собственными обидой и гневом. — Взгляд холодный глаз этой морской проскальзывает по замершему Каракурту, а потом переходит на меня и вжавшуюся под моё крыло Тростинку. — И страхом незнания, да. Я могу дать ответы. Ответы, которые не даст вам ночной. Да, идёмте со мной.

Она знает о Предвестнике? Я с неверием и шоком смотрю на возвращающуюся к своему шару морскую, неуверенно переглядываясь с мрачным Каракуртом. Видимо песчаного обуревали схожие со мной мысли. Или другие мысли? Откуда я вообще могу знать, о чём он думает… Стоп, успокойся. Дыши ровно, Водомерка, даже несмотря на то, что густой дым уже стелется по всей площади. Думай логично, Водомерка. А вдруг эта морская и правда расскажет нам что-то ценное? Или попытается обмануть, запутав ещё сильнее? А может, она знакомая Холода? Одна из Когтей Мира, которую ледяной попросил присмотреться к нам? Я сглатываю и жалею, что со мной сейчас нет чёрного камня, защищающего от чтения мыслей. Кто знает, на что эта драконица ещё способна.