— А остальные? — сладостно зевает Звёздочка, прижавшись своим ухом к плечу довольно фыркающего Лонгана.
— Я не мёрзну, — морщиться Циркон, отходя от костра и сворачиваясь в недовольно сопящий клубок в стороне от нас. Небось завидует, что мы будем спать все вместе и в тепле, а он в гордом одиночестве в сторонке!
Фирн лишь презрительно фыркает, отворачиваясь от нас и удаляясь к нескольким скалам, откуда злобно сверкает своими серыми глазами в сторону сидящего у затухающих углей Предвестника. Ночной дракон, судя по всему, спать не планирует, подняв свой взгляд к небу и разглядывая звёзды. Он даже что–то начинает говорить, но я уже и не слушаю – теплота, идущая как от Каракурта, так и изнутри моего живота, усыпляет меня.
***
Когда–нибудь это должно было произойти. Но почему сейчас? Связано ли это с тем, что мы выбрались из Академии, направившись спасать мир?
Пробирающий до костей ветер, от которого не защищает даже моя толстая чешуя, дует со всех сторон, и я распахиваю глаза. Одна, совсем одна, нет никого рядом. Даже сестрицы, хоть я и ощущаю её тёплое дыхание на своём плече.
Где я? Это не библиотека. Вокруг лишь белая равнина. Куда не глянь – кругом навален ровным слоем снег. Ни единого холмика, сугроба или впадины. Настоящий рай перфекциониста, которым я не являюсь. Меня такой идеальный порядок даже немного раздражает, и я спешу его нарушить, шлёпнув лапой перед собой, оставляя свой след на снегу.
Короткая вспышка белого света заполняет всё пространство, и мир меняется, принимая куда более причудливые формы – земля скручивается, расползается и собирается неровностями, образует отвесные склоны, на которых всё также покоятся снежные наносы. Не способный существовать в реальности пейзаж давит на моё сознание со всех сторон, и я, стремясь от него скрыться, поднимаю взгляд к небу.
Абсолютно серое небо. Не серо-голубое, как может показаться поначалу, но просто серое. Будто заполненное густым смогом от какого–нибудь костра. И на этом небе… кхм, вот это уже больше похоже на мой сон. На этом небе одно солнце, накрест приклеенное синей изолентой. Причём у меня возникло такое ощущение, что это солнце прилеплено поверх серого неба. Мда, теперь я не сомневаюсь в том, что это всё–таки мой сон, а не чей–то ещё. И почему мне что–то милое не может сниться?
Тут же, будто бы услышав мои мысли… хотя нет, это ведь моё сознание, как оно может не слышать мои же мысли? Насколько же это глупо и одновременно сложно. В общем, передо мной возникает Каракурт. Только не живой песчаный, а будто слепленный из снега и льда – идеальная копия, с улыбкой смотрящая на меня своими глазами-льдинками. И почему это возникло в моей голове, когда я думаю о чём–то милом? НЕТ. Нет–нет–нет. Я так не думаю! Я не считаю этого песчаного милым. Он… ну, может, не идиот, но цель у него в жизни – точно идиотская! Да и поведение тоже не слишком адекватное.
Повинуясь моему настроению, статуя меняется в очертаниях, принимая форму… Я тяжело вздыхаю, ведь теперь на меня смотрит Фирн. И в отличие от снежного Каракурта, она куда больше похожа на настоящую – также блестят белоснежные чешуйки и острые шипы, тянущиеся по спине, а в светло-голубых глазах мне отчётливо видится раздражение ледяной.
Так, кого мне надо ударить, чтобы этот цирк закончился? Со всего размаха я отвешиваю сама себе пощёчину. Не больно. Обидно, однако. Тогда… Вскочив на свои лапы, я с разворота сношу статуе Фирн голову своим хвостом. Всё, хватит таких глупостей!
Но глупости на этом только начинались.
Кто бы мог подумать, что из шеи в небо ударит не кровь или её имитация из снега, а фонтан из разбрасываемых во все стороны тараканов, смешно топорщащих усы. Часть из них раскрыла свои надкрылки и с неприятным стрёкотом разлеталась ещё дальше. Несколько тараканов даже зацепились за синюю изоленту, держащую солнце.
Видя всё это, я уже готова была начать громко ругаться на всю округу. Даже набрала побольше воздуха в лёгкие, но тут из шеи статуи в меня выплёвывает старого знакомого – самого крупного и смелого таракана, которого запустило прямо в мою открытую пасть.
— Тьфу, — сплёвываю я щекочущее моё горло своими усами насекомое в сторону, тут же начав играть с этим тараканом в обиженные гляделки. Ну почему нельзя просто поспать и приходиться ловить что–то похожее на лягушачий трип? — Между прочим, я могла тобой перекусить. Я не брезгливая.
Ну, раз я схожу с ума, то почему бы не посвятить этому себя целиком и полностью? В конце концов, во всём надо стремиться достичь если не идеала, то хотя бы мастерства.
Таракан же обиженно топорщит усы, счищая передними лапками со своих чёрных глаз остатки моей слюны. А мир уже окончательно скукожился, перейдя во что–то нереальное, где небольшой квадратик вокруг меня является единственным островком спокойствия. Глянешь в одну из дыр - вроде как на полу - и увидишь небо. Посмотришь наверх – наткнёшься взглядом на снежные просторы. Поглядишь по сторонам – кругом тараканы, уже строящие свою империю из снежных домиков. Даже торговлю устроили, обменивая снежинки на различные стройматериалы из снега.
С тяжёлым вздохом я потираю свои виски, смотря, как мой знакомый таракан медленно перебирает лапками ко мне.
— Ну что, дружище, нам снова надо искать выход и бегать от чучела из тумана? — бурчу не слишком довольно я, протягивая открытую ладонь таракану, на которую он тут же вскакивает и щекоча лапками мои чешуйки забирается на плечо, ткнувшись завивающими усами в мою шею. Вообще, не стоит, наверное, разговаривать со своими глюками, но что мне ещё делать? — Да–да–да, я тоже очень рада тебя видеть. Жаль только, нормально поговорить возможности нет.
Казалось бы, что пусть мир вокруг меня и чересчур абсурден, но всё было не так уж и плохо – надо только найти способ проснуться и не попасться странному чудику на глаза. И кто меня за мысли дёрнул в этот момент?
С грохотом и треском разлетающейся вазы в светило влетает невесть откуда взявшийся круг полного дырок сыра. Я бы даже сказала, что это были дырки с кусками сыра! В любом случае приклеенное к небу изолентой светило такого столкновения не выдержало, разлетаясь во все стороны сияющими осколками. Несколько даже бьются об меня, вспыхивая особо ярко и распадаясь на крупные песчинки, взлетающие в сторону потемневшего неба. Какая–то “звёздная пыль” выходит. Особенно с учётом того, что она липнет к небу, образуя причудливые звёздные узоры невиданных доселе мест. Либо я просто очень плохо знаю звёздную карту Пиррии.
Жаль только, что на этом абсурдность происходящего не иссякает. За моей спиной неприятно скрипит снег, и я уже догадываюсь, кого именно ко мне несёт новая волна галлюцинаций.
С недовольным шипением я оборачиваю голову, ожидая увидеть за своей спиной существо, сотканное из серого, как небо, дыма. Но вместо него мой взгляд упирается в странную, движущуюся мне навстречу статую. Нет, не статую, а доспех, полностью укрывающий того, кто под ним находится. Даже сложенные за спиной крылья сокрыты под причудливыми раковинами брони. Морду существа прикрывает сделанная из трёх наползающих друг на друга пластин маска, якобы изображающая драконий лик. Во всей этой конструкции есть лишь два отверстия – небольшие прорези для глаз, из которых на меня смотрит темнота.
— А ты ещё что такое? — ошалело бормочу я, делая шаг от медленно и бесшумно приближающегося ко мне “голема”, на металлическом теле которого не проступал ни один открытый участок тела. Даже пальцы были прикрыты небольшими пластинками и выглядывающими из под них колечками кольчуги чрезвычайно тонкой работы – будто это металлическое полотно было выковано на кончике когтей.
Таракан на моём плече дёргает своими усами и спешит перебраться повыше, соскользнув на шею и вскарабкавшись на мою макушку, слегка потоптавшись на ней маленькими лапками и гневно зашипев по-тараканьи.
А ведь об этом чудище Фирн тоже говорила. Как там было? “Дракон будто сделанный из металла”? Причём, судя по загривку из острых металлических шипов, существо является ледяным драконом. Хотя с тем же успехом эти шипы могли быть и накладными, используемыми для маскировки. И вообще, когда огромный кусок сыра разбивает солнце на куски, стоит ли размышлять о каких–нибудь логических закономерностях, происходящих вокруг событий?
